Сотрудники Росгвардии несколько часов избивали жителя Улан-Удэ, спасателя Алексея Попова, называя "чуркой" и угрожая изнасиловать служебной дубинкой. Перед этим они, по словам Попова, остановили его в собственном дворе и пытались отобрать 5 тысяч рублей, которые он приготовил в подарок брату. На день рождения Попов в тот день так и не попал – его в течение целого дня возили в наручниках по разным отделам полиции и Росгвардии, попутно избивая в машине. А после привезли сразу в суд, где спустя 10 минут назначили штраф якобы на неповиновение полиции. Только недавно сотруднику МЧС удалось опротестовать в Верховном суде это решение и добиться признания собственной невиновности, сообщают Сибирь.Реалии.
Нападавшие росгвардейцы до сих пор не наказаны, несмотря на показания свидетелей-соседей и медэкспертизу, подтвердившую черепно-мозговую травму, травму шеи и множество гематом по всему телу.
"Мы сейчас тебя вывезем на речку, вы**** в жопу"
Сотрудники Росгвардии задержали Алексея Попова вечером 3 августа во дворе его собственного дома. Сначала вымогали пятитысячную купюру, но ничего не добившись угрозами, надели на него наручники, нанесли около восьмидесяти ударов резиновой дубинкой и надели пакет на голову.
"Я вышел в тот вечер из дома и пошел по короткой дороге к дому брата, чтобы поздравить его с днем рождения. Было уже темно, а этот отворот вместо дороги – короткий, но небезопасный путь, поэтому, когда меня окликнули: "Мужик, иди сюда", а потом побежали за мной с криком "Ты что, не понял, что ли?", я тоже побежал. По самому обращению было понятно, что нападение, явно отморозки какие-то. Когда мне крикнули: "Стой, полиция, стрелять буду", я остановился, стал приглядываться, не успел разглядеть никаких знаков отличия, как меня с ног один из них сбил. Я стал подниматься, он: "Что ты там скидываешь?" – "Ничего я не скидываю". Я поднялся, потому что один он не мог меня сильно задавить к земле. "Колюще-режущее есть?" – Только после такого вопроса я понял, что это сотрудник, но представиться мне он отказался.
"Нет", – говорю. "А чего ты убегаешь? Пойдем к машине. Там все узнаешь".
Ладно, мужик, давай пятихатку и ****** (проваливай)
Подошел к машине (УАЗ без опознавательных знаков и даже без бортовых номеров), он говорит: "Что в карманах, кошелек, положи на капот". Стал это на телефон снимать с освещением. Потом камеру выключил и говорит: "Ладно, мужик, давай пятихатку и ****** (проваливай)". Я говорю: "Мужики, у меня деньги последние, на день рождения пошел". – "Тогда с нами поедешь". – "На каком основании с вами ехать?" – "Там узнаешь". Я понял, что будет беспредел – вышел под свет фонарей и начал звать соседей, чтобы вышли. Они откликнулись, вышли. Просил, чтобы вызвали полицию, дежурного по городу, разобраться в этой ситуации. Что насильно хотят куда-то увезти, зачем, для чего, не объясняют. Соседей попросил: "Спросите у них документы. Мне не предъявляют". Когда соседи попросили, они им показали наконец документы. Тогда я и узнал, что у обоих одна фамилия – Рин…вы (фамилия редакции известна). Соседи начали тоже спрашивать: "В чем причина, объясните?" – "Нам его проверить надо, мы обратно привезем". Обещали, что "увезут и привезут", но я соседей попросил вызвать полицию в любом случае.
Я живу во втором подъезде, а вся ситуация происходила возле четвертого – то есть два подъезда – и моя квартира, подняться на этаж, взять документы – не проблема. Но они отказались, у них была цель уже – меня увезти. У меня в кошельке было 50 рублей и в закрытом отделении – пятитысячная купюра, в отдельном – мелочь. Я понял, к чему идет, соседям еще раз вывернул карманы, показал пятитысячную купюру, сказал, что они у меня ее вымогают. Даже просил их: "Вы возьмите деньги, меня потом отпустят, я у вас заберу". Они в отказ: нам, мол, чужие деньги не нужны. Но уже хорошо, что я их засветил, они уже не могли в отдел привезти и сказать, что у меня не было денег. Понимание, что больше они у меня эту купюру не возьмут, их еще больше разозлило. Как и то, что соседи все-таки вызвали полицию. Она приехала буквально спустя минут 5-10 после того, как меня уже увезли. Но "сигнал" о моем увозе, доказательство этого уже было", – объясняет Попов.
Алексей вышел из дома примерно в 21:30, планируя вернуться домой к 23. В итоге на свободе он оказался только спустя сутки. Сначала его несколько часов возили из одного отдела полиции в другой, попутно заезжая в наркодиспансер за справкой о его состоянии. В машине его избили так, что спина была вся синяя от гематом, однако врачи отказались зафиксировать эти травмы, опасаясь сотрудников Росгвардии.
"В один отдел возили, во второй, в третий, все время под угрозами. Но сначала они остановились на полпути перед первым пунктом – перед своим отделом. "Добрый полицейский" спокойно так: "Алексей, по инструкции тебя положено доставить в наручниках". Я говорю: "В чем проблема, раз по инструкции положено?" Руки протянул. Мне зацепили за спиной. Только наручники щелкнули, тот, кто сидел за рулем, – перелезает на заднее сиденье и своему брату (позже они признались мне, что братья): "В***и мне [ударь меня]". Он его ударяет. Я сижу, просто шокирован! Понимаю, это все на меня свалят, хотя я-то его не бил. Мелькнула надежда на какие-то экспертизы по рукам, которые это докажут. У того ни крови, ничего от удара не осталось.
Мы сейчас тебя вывезем на речку, вы**** в жопу
Тогда он берет и надевает мне пакет на голову. Я пытаюсь зубами захватить, чтобы помешать надеть. Он на меня набросился, вниз повалил, это все происходило на заднем сиденье, стал надевать пакет, я пытался зацепиться зубами, чтобы он полностью не закрыл лицо. Когда не получилось, он стал снимать меня на телефон, как я сопротивляюсь. В машине у них регистратора нет, как мы поняли.
Подпишешь все, что мы тебе скажем
Все это время они мне угрожали в матерной форме: мол, довыеживался. "Мы сейчас тебя вывезем на речку, вы**** в жопу, заснимем все это на камеру, никуда ты жаловаться не пойдешь". Я: "Мужики, это недоразумение. Что я сделал вообще? Давайте я домой пойду, про вас забуду, и вы меня забудете". Они: "Нет. Что мы тебе сейчас скажем, так ты и будешь жить. Подпишешь все, что мы тебе скажем".
Я понимаю, что это просто бандиты переодетые, оборотни конкретно. Когда третий по счету пакет он мне надел на голову, так долго держал, что я уже понимаю, что, скорее всего, сознание потеряю. Из последних сил думаю, как бы привлечь внимание людей с улицы. А мы остановились на таком участке дороги, что там никто не ходит, только машины проезжают мимо. Задняя дверь уазиков к тому же затонирована, не видно, что происходит сзади. Я понимаю, что у меня один-единственный способ спастись от них – выбивать дверь. Я как был в галошах, так и ударил в стеклину (наручники за спиной, так бы руками мог), она не поддается, мне не хватает опоры, потому что я в наручниках. Стеклина не вылетела, но росгвардеец это все начал снимать. И хорошо, думаю, если бы на суде показали – там видно, что я мокрый из-за трех пакетов подряд на голове. Понимаю, что мне никто не поможет: все машины разгоняются, пролетают мимо. Я стал кричать: "Вези меня в отдел!" – вспоминает Попов.
В отделе полиции, по его словам, другие полицейские на его жалобы на угрозы и пытки вообще не реагировали.
Наручниками мне руки так зажал, что с четвертого раза смогли снять с кусками кожи
"Он при них наручниками мне руки так зажал, что с четвертого раза только смогли снять с кусками кожи. Вместо того, чтобы среагировать на жалобы, какой-то начальник подошел и сказал: "Будешь машину восстанавливать", хотя по сути мне не удалось ничего с ней сделать. "Зачем пакеты на голову надевать мне? Зачем угрожать изнасилованием?" В ответ: "Ну ладно". После первого отделения повезли меня в наркологический диспансер. Все это время они мне угрожали. И кололи. Тот, который отмороженный, бил меня по ушам всю дорогу, пощечины по лицу. И еще чем-то острым (вроде печатки на пальце с шипом) колол в грудь. Еще так издевался: достал дубинку, стал мне тыкать ею в лицо: "Облизни". Я говорю: "Ты что, больной?" Прячусь на заднем сиденье, он мне ее тыкает, унижает, показывает дубинку с ремешком на ручке – эта ручка более широкая, чем та сторона, которой бьют. Он мне ее тычет и говорит: "Я тебя буду ***** не этим концом, а этим, где ремешок". Я понял, что он ненормальный и живым я от них, судя по всему, не выберусь. Поэтому, когда доехали до наркологического диспансера, я сразу стал говорить, что, мол, такая вот ситуация, прошу вызвать полицию. "Мне бы судмедэкспертизу сделать, полицию вызвать. Окажите мне помощь. Сейчас мне угрожали, что меня вывезут на речку и изнасилуют, снимут на камеру".
Врачи никак не отреагировали, хотя понимали, что я в трезвом состоянии. Единственное, что врач им сказала: "Почему вы его завели в наручниках? Как я могу сделать медосвидетельствование? Снимите с него наручники". Тот: "Я с него наручники не сниму". Врач не из слабых, стала его ставить на место: "У нас камеры пишутся, что вы себе позволяете". Этот отмороженный тоже стал все снимать на камеру, в лицо ей тыкать. Вел себя возмутительно. Там на камере видно, как я прошу вызвать полицию, представился, кто я, где живу, если что-то со мной случится, будьте добры, скажите матери моей.
Я думал, они хотя бы полицию вызовут, – ничего. В итоге этот росгвардеец меня взял резко, вывел из кабинета. Я понимаю, что все, мне просто пипец там придет. Стал уже кричать: "Вызовите "скорую", вызовите полицию". Они меня закинули в машину: тот, который доброго из себя строил, пошел обратно в наркологический оформлять на меня бумаги. А второй стал избивать в машине", – говорит Попов.
Все, тебе п****ц, ты сейчас будешь по бумагам пьяный, накуренный и обколотый"
Позже Алексей с матерью приходил в диспансер, чтобы скопировать видео с камер. И спросил врача, почему они не вызвали полицию, когда он умолял об этом.
"Она сказала: "Что я могла сделать? Они же полицейские". – "Вам тяжело было набрать номер? Почему скорую помощь мне не оказали?" Она промолчала. Мама моя сама врач, она при мне ее спросила: "У вас сын есть?" – "Да, а при чем здесь сын?" – "Вы поймите, моего сейчас избили ни за что, завтра придет черед вашего". Врач: "Я тоже с этим не согласна, но что я могла сделать?" – "Скорую" вызвать хотя бы, полицию!" Она просто молчала, голову опустила, ей было стыдно.
Когда первый полицейский ушел в диспансер, второй, не дожидаясь бумаг, заявил мне: "Все, тебе п****ц, ты сейчас будешь по бумагам пьяный, накуренный и обколотый". И стал меня просто бить с размаху дубинкой по спине, по голове. У меня руки за спиной, я стал пытаться хотя бы голову закрывать, засунул ее в угол между сиденьем и дверью. Он меня бил, я кричал: "Не бей меня, помогите!" Просто орал, так, что голос сорвал: "Вызовите полицию!" Это уже было где-то 23 часа. В наркологическом диспансере все окна были открыты, люди сели на подоконники в палатах и смотрели".
Алексей рассказывает, что при любой возможности пытался обратиться к людям с просьбами передать информацию родным или в полицию.
Мне по***, мне не нравится твой е******к
"Проходила женщина, она сразу подошла: "Что у вас?" Росгвардеец: "Нет ничего". – "Что вы мне врете?! Я же слышу удары!" Он наносил удары так, что было слышно снаружи машины! Я ей: "Я Попов Алексей Сергеевич, проживаю там-то. Если что-то со мной случится, дайте знать". Попросил полицию вызвать, "скорую". Она стала с росгвардейцем разговаривать. Не помню, представился он или нет, но сказал: "Идите. Он сумасшедший". Она отошла, он дальше продолжил меня бить. Она обратно подходит и мне говорит: "Что ты орешь?" – "Так он меня бьет. Вы, пожалуйста, постойте здесь, вы будете стоять, он не будет меня бить". Я понимаю, женщина одна, что она может? В общем, и она ушла".
Я его пытался по-человечески просить: "За что ты меня бьешь, что я тебе сделал?" Он говорит: "Ты чурка". Я говорю: "Я русский, у меня дед, бабушка в Сибири родились". – "Мне по***, мне не нравится твой е******к".
Всю ночь провел на полу, на бетоне, чтобы хоть как-то боль облегчить
Когда меня дальше повезли, я уже отключился от этих ударов. Прихожу в себя – какие-то гаражи. Думаю: по-любому везут ближе к мосту. Умру, как непонятно кто. "Куда вы меня везете? Зачем вы меня на Левый берег везете?" Они угорали, смеялись. Оказывается, у меня помутнение было, решил, что на другом берегу Селенги, потом сконцентрировался, понял, в каком районе. Тут приехали во второй отдел, там я сразу к дежурному: "Это нормально?" Задрал футболку – не видел, что там, но чувствовал, что спина вся мокрая, в крови. Дежурный: "Да, базаров нет, брат, попал". Думаете, кто-то вызвал "скорую"? Нет, меня за решетку посадили! Там временами отключался, сознание терял. Всю ночь провел на полу, на бетоне, чтобы хоть как-то боль облегчить (сам спортсмен, знаю, что надо холодное приложить). Просил "скорую", таблетку. "Сейчас дадим тебе. Вызовем". Так ничего и не дали, "скорую" не вызвали.
Утром пришел этот садист, стал показывать видео, которое снимал, где я ору до сорванных связок: "Помогите, не бей меня". И говорил, мол, видишь, как ты буянил. Видимо, они рассчитывали, что пробили мне голову до такой степени, что я ничего не помню. Но там видно мое взмокшее после пакетов лицо, и я отлично помню, что они там со мной сделали и чем угрожали. Но они постоянно повторяли, что сяду именно я: "Закроем тебя на 15 суток минимум!"
Из этого отдела утром они уже без формы повезли меня на той же машине в свое отделение. Деньги еще были со мной в кошельке. "Сейчас поедем, покушаем, за нас рассчитаешься". Я просто сидел, молчал, ничего уже не говорил.
Он еще достал длинные плоскогубцы, хотел ими меня ущипнуть: "Повезло тебе, что вчера их не было в машине". В тот день уже особо не били, просто хотели морально, психологически подавить. Угрожали, когда узнали, что в МЧС работаю: "Ты, Попов, не боишься работу потерять?" Я говорю: "Во-первых, на мою работу надо еще найти умалишенного. (Я десантник-пожарный. Когда после уже проходил лечение, продолжал бегать "на маршрутах": тебе ставят капельницы, ты едешь). Во-вторых, я не боюсь".
Садист самый, помню, все приговаривал: "Что, хочешь спросить, совесть у меня есть? Нет у меня совести!"
Паспорт Алексея находился в школе, где он подрабатывает. Росгвардейцам пришлось заехать туда. Коллега Алексея не только сделала первые снимки его побоев, сфотографировав синюю от гематом спину, но и привезла в отделение полиции его маму.
"Наталья по дороге мать забрала и сама приехала в отделение. Меня в отдел еще не завели, и мы с ней встретились у входа. Они с братом весь вечер ждали, что я приду, поздравлю, места себе не находили. Мама сразу на них: "Вы что творите?!" Стала меня по-новой фотографировать. Мимо бабушка проходила, посмотрела на мою спину, говорит: "Сынок, как тебе досталось". Я говорю: "Видите, бабуль, какой беспредел". – "Да скольких они здесь бьют!" Я не стал ее просить свидетелем быть, человек старый, здоровье слабое", – объясняет Алексей.
В отделе у Попова, по его словам, те же росгвардейцы требовали расписаться под документом, который он в силу состояния даже не смог прочитать.
"Голова пробита. Я такие вещи никогда не подписываю, не перечитав несколько раз. Вы хоть убейте меня, говорю, но не подпишу, потому что я не соображаю, что происходит. Они своей бандой что-то пишут, а я должен подписывать. Единственное, попросил ручку написать объяснение", – вспоминает Попов.
"Диагностировали травму шейного позвонка, черепно-мозговую, сотрясение мозга, гематомы по всему телу"
Суд над ним по обвинению в якобы неповиновении законным требованиям представителей власти (сотрудников Росгвардии) прошел в тот же день, 4 августа. Длился он около 10 минут.
– Вы только на суде поняли, что вам вменяют неповиновение представителю власти?
– Я там вообще ничего не понял. Зашел в суд, стал объяснять, что росгвардейцы мне угрожали, что меня вывезут на речку, что меня изнасилуют, что били. Просил оказать мне медицинскую помощь. "Готов вам продемонстрировать свою спину!" Судья быстро повернулась ко мне спиной: "Я не врач, мне не надо ничего здесь демонстрировать". И тут же быстро что-то зачитала – я не разобрал, – три тысячи штрафа!
– Сколько длился суд?
– Минут 10. Внизу сидела коллега, я просил вызвать ее как свидетеля. "Не надо нам ничего!" Защитника просил. "А есть доверенность?"
– А тот факт, что без оснований вас задержали почти на сутки, что незаконно, судья не комментировала?
– Я объяснил ей. Она: "А что вы раньше не озаботились этим?" – "А меня никто никуда не отпускает, чтобы заявить! Я нахожусь все время с сотрудниками". В ответ нас выдворили ждать решения.
Домой Алексей вернулся только сутки спустя.
– Костюм снял как вещдок, дошел до матери. Голова сильно раскалывалась: "Мама, надо "скорую" вызывать". Вызвали "скорую", увезли, показания для госпитализации были, но не положили потому, что там все было переполнено. Обследование сделали только. Диагностировали травму шейного позвонка, черепно-мозговую, сотрясение мозга, гематомы по всему телу.
Пятого числа я уже пошел в прокуратуру за направлением на судмедэкспертизу, меня направили в Следственный комитет в другой район. Там меня следователь замучила вопросами: "Сколько точно раз вас ударили? Какое точно количество раз?" Я в шоке, объясняю ей, да разве ж будешь считать в таком состоянии. Могу примерно сказать – под сотню раз точно. "Нет, назовите точное число!" В общем, промурыжила меня таким образом до тех пор, пока не закрылся СК. Пришлось ехать на следующий день – там уже другой следователь: все по новой, тоже долго тянул. Наконец я дождался направления на экспертизу и снял все побои", – рассказывает Алексей.
"Это система не вчерашнего дня, а долгих лет"
Два месяца спустя через Верховный суд Попову удалось отменить штраф за якобы неповиновение сотрудникам Росгвардии.
"Интересно, что у Росгвардии было целых три (!) версии задержания. Первая: он мимо проходил и зачем-то нецензурно их обругал, тогда они решили привлечь за мелкое хулиганство, но так этого и не сделали. Второе, по совпадению: он якобы проходил по ориентировке, один говорит, по статье "мошенничество", другой – по статье "грабеж". Но это тоже не оформлено. И третье – подозрение в том, что имел при себе наркотики. Но сразу при обыске они никаких наркотиков не нашли. Однако же не отпустили", – говорит правозащитница Надежда Низовкина.
При этом, по словам самого Алексея, один из росгвардейцев говорил на суде о якобы ориентировке на грабеж, а другой – об ориентировке на вымогательство. Причем суду смогли предъявить только одну ориентировку.
Юрист считает, что на исход дела повлияла гласность процесса, а также то, что защита запросила административный материал по "мелкому хулиганству", который изначально заявлялся как первопричина задержания, и материал по ориентировке, которую называл в качестве версии один из росгвардейцев.
"Но на следующее заседание Росгвардия не смогла предоставить ни того, ни другого. Так мы подтвердили произвольный характер задержания. Тогда судья объявила: "Речь идет о чести мундира вашего ведомства, а вы ничего не предоставили!" – вспоминает Низовкина.
На самих росгвардейцев уголовное дело так и не завели. Накануне Попову из ведомства пришел ответ о том, что проверка по его заявлению еще ведется.
В пресс-службе Следственного комитета по Бурятии прокомментировать ход проверки по телефону отказались, на письменный запрос ответ также не получен.
Алексей Попов до сих пор продолжает лечение травм, полученных при "задержании".
"Основное лечение прошел, еще физио продолжается, медикаменты колют. На легкий труд по медицинским показаниям могу заступить. Но на нашей работе такого труда нет, конечно. Мне пока везет, что нет командировки. Но не знаю, как будет дальше. Если в командировку вызовут, я физически не смогу пока. Обычно вызов, когда ЧС вводится в городе. Я занимаюсь ликвидацией пожаров – то есть все время в дыму, гари. Сейчас страшно, не дай бог, что случится", – признается Попов.
Позже выяснилось, что угрозу "позвонить на работу" росгвардейцы исполнили.
"Почти сразу же меня вызвал начальник: "Алексей, что случилось?" Я сначала не афишировал, что произошло. Но и не скрывал, начальнику рассказал. А он: "Мне позвонили какие-то люди, сказали, что ты сам нарываешься". Я ему фотографии показал. В итоге меня мой непосредственный начальник по крайней мере поддержал. Разобрался. А парни, коллеги, сразу поддержали: "Борись, надо их ставить на место. Конечно, судись". У нас на работе были похожие случаи, и ребра ломали. Не Росгвардия – ОМОН. Но вообще у нас очень много людей, которые каким-либо образом с ними сталкивались. Это система не вчерашнего дня, а долгих лет.
У нас на работе были похожие случаи, и ребра ломали. Не Росгвардия – ОМОН
Так что интересно: они [избивавшие] же по-прежнему пытаются давить на меня. Захожу к себе в подъезд, стоит один из них с автоматом: "Алексей, здравствуй, мне поговорить с тобой надо". – "Мне не о чем с тобой разговаривать", – и ушел. Я после этого приехал опять в Следственный комитет, к заявлению дополнение сделать, что считаю их действия угрозой жизни и здоровью: "У моей квартиры средь бела дня обвиняемый мною с автоматом стоит. Может, меня завтра расстреляют в подъезде. Скажут, не подчинился "правомерным требованиям"!" У нас долгий разговор был. Отказали: "Мы не можем никак, закон же никакой он не нарушал".
Оригинал материала – на сайте Сибирь.Реалии
