Российские вооруженные силы потеряли от 70 000 до 80 000 человек убитыми и ранеными в ходе вторжения в Украину. Об этом заявил заместитель министра обороны США по политическим вопросам Колин Каль, сообщает CNN.
Последний раз Россия озвучивала официальные данные о потерях 25 марта: погибших – 1351, раненых – 3825. Проект "Сибирь.Реалии" поговорил с родственниками погибших на войне в Украине российских военных.
"Лучше бы сидела на хлебе и воде"
23-летний матрос 40-й отдельной бригады морской пехоты Иван Ламонов погиб в Украине еще в конце мая. Похороны было решено провести в забайкальском селе Харагун, где он родился. А жил Иван на Камчатке, по месту службы. Его вдова говорит, что отговаривала мужа ехать на войну.
– В браке мы успели прожить всего несколько месяцев. А познакомились мы с Иваном год назад. Он был в отпуске в Чите, – вспоминает Юлия Ламонова, вдова Ивана. – Он был заботливым, я сразу же полюбила его. Через пару месяцев решила переехать к нему на Камчатку, он служил в воинской части 10/103. И вот, спустя семь месяцев, в январе этого года мы поженились, а в марте его отправили в Украину.
– Он понимал, что едет в зону боевых действий?
– Да, он знал, что едет на войну. Мы ругались сильно, я не хотела его отпускать. Но он почему-то был уверен, что России грозит опасность. Говорил, я, мол, мужчина, должен защищать родину, и "если каждый будет отказываться, то нас никто не защитит". Был уверен, что на нас нападут, если мы не опередим. Ваня сначала поехал во Владивосток на подготовку, потом туда, на Украину. Последний раз мы виделись 8 марта.
– Когда последний раз говорили с мужем?
– 25 мая, он звонил по видеосвязи. Тогда он говорил, что скоро приедет в отпуск. Планировал в июне. Так оно и вышло, в июне вернулся, только "грузом 200".
– Что говорил перед отъездом в Украину?
– Последние дни у нас были в сборах. Покупали ему перчатки специальные для стрельбы, рацию, котелок, рюкзак маленький и другие необходимые вещи.
– Как узнали о его гибели?
– Второго июня, хотя погиб он 29 мая. Мне позвонили представители читинского военкомата, сказали, что приедут ко мне домой и им нужно со мной поговорить. Я сразу напугалась – догадывалась, что именно хотят сказать. Подробностей мне в тот день не сообщили. Позже в администрации Хилка сказали, что муж погиб от пули снайпера.
– Он единственный из Харагуна погиб?
– Нет. За 2,5 недели до гибели Вани погиб еще один парень родом отсюда. Их похоронили даже рядышком.
– Вам перечислили "гробовые" за смерть Ивана?
– Да, но если бы не родители мужа, я бы закопала эти деньги в могилу с ним. Ваня заработал эти деньги ценой своей жизни. А я бы лучше сидела на хлебе и воде, лишь бы он был рядом.
"У нас не было денег, чтобы купить сыну памятник"
В том же месяце, 25 июня, в Чите прошли похороны 20-летнего санитарного инструктора медпункта 289-го отдельного смешанного авиационного полка Никиты Чулкина.
– Мы не хотели, чтобы он даже на срочку шел, – говорит отец Ивана Константин Чулкин. – Хотели, чтобы шел учиться. Но он решил, что сначала отслужит, а потом – в институт. А уже там вдруг решил подписать контракт. Якобы посоветовал друг. И вот в январе этого года он устроился на контрактную службу в Приморском крае. Говорил, что нравится природа тех мест, сослуживцы добрые.
– Когда он рассказал, что в Украину едет?
– Он тогда успокаивал нас, что, мол, ничего страшного не будет, так как он едет медиком. Хотя вообще-то сам он не хотел ехать. И многие его отговаривали. Но он потом матери признался: "Мама, ну а как я могу отказаться, даже если не хочу? Все парни согласились, а я нет. Как я потом в глаза всем смотреть буду?" Еще как аргумент повторял, что "Россия в опасности".
– Перед отъездом в Украину его как-то готовили?
– На две недели отправили во Владивосток, учили там. Ну как учили: они постреляли четыре дня всего. В течение трех дней получали оружие, еще два дня он потратил на покупку всей необходимой амуниции за свои же деньги.
Я не понимаю, как можно было отправить его в зону боев? Он же за 20 лет своей жизни автомат видел только на присяге!
– Вам рассказали, как сын погиб?
– Сказали, что попали в засаду. Десятого июня утром сын позвонил мне, сказал, что они выдвигаются колонной. И больше на связь не выходил. Позже я узнал, что 12 июня Никита погиб. Но я не верю в это: не могли они два дня идти колонной – это же живая мишень! Зато как я потом узнал от знакомых, в том районе в те дни шел страшный бой, в котором погибло много наших ребят, практически вся бригада погибла. А сводная бригада составляет около 800 человек. И это все за три дня! Но, по рассказам военкома, якобы попал под минометный обстрел, не в бою.
Тело привезли 24 июня – похороны были уже на следующий день. Опознали его по татуировке. Хоронили, конечно, в закрытом гробу. Я кое-как уговорил жену не смотреть. Чтобы запомнить сына таким, каким в последний раз видели.
– Компенсации вы получили?
– Минобороны возмещает расходы на похороны только после предъявления чеков. Нам даже памятник купить было не на что! Помогли люди, откликнулись, сбросились на похороны.
Позже все выплаты сделали, мы раздали долги за похороны, но еще предстоит обустроить могилу. Оказалось, это стоит больших денег. Сейчас и поминки недешево обходятся. Но нам эти деньги и ни к чему, мы все отдадим сыну. Хотя бы так.
"Их готовили пять дней"
Тувинское село Сарыг-Сеп расположено примерно в 100 км от Кызыла, в долине Малого Енисея. Это относительно крупный населенный пункт (около 4 тысяч жителей), где работают три школы, больница, дорожно-ремонтная служба и отделения некоторых банков. Семья Монгуш переехала в Сарыг-Сеп в 1990 году. Став взрослыми, Адар-Дан Монгуш и две его сестры остались жить в небольшом селе.
– Я сейчас сама вспоминаю и удивляюсь, каким удивительным человеком был у меня брат, – говорит сестра Монгуша Диана Орустук. – В детстве он был для меня всем. И это был очень талантливый человек: с детства вышивал на машинке, вязал, мы вместе делали бомбочки, делали разные химические и физические опыты, делали ходульки, вместе занимались спортом. Он старше меня на 5 лет и учил меня всему: как защититься, если на тебя напали, если напали с ножом, если напали сзади или начали душить. Учил плавать, кататься на велике, помогал с домашними заданиями. Родители, как у всех, все время работали, а он нам готовил, отводил в детский сад, играл и всегда был с нами. Младшая сестра младше меня еще на 2 года. Он всегда был затейником или, можно сказать, как в мультиках, сумасшедшим доктором-ученым, всегда что-то придумывал. В детстве он штопал и даже сам шил нам носки, очень хорошо рисовал, занимался резьбой по дереву, окончил музыкальную школу по гитаре. Вдвоем мы профессионально катались на лыжах, занимали призовые места по району в нашей республике. Он еще сочинял стихи и песни, хорошо играл в шахматы.
39-летний Адар-Дан Монгуш работал программистом в разных бюджетных учреждениях Сарыг-Сепа: в центре занятости, в библиотеке, в местном приюте, а в последнее время – в районной поликлинике. В конце марта он рассказал родным, что хочет поехать в Украину добровольцем. Главный мотив – желание материально поддержать троих детей, которые после развода Адар-Дана жили с его бывшей женой. Работая в поликлинике, Монгуш не мог обеспечить семью как хотел, поскольку зарабатывал всего 20 тысяч рублей. В армии обещали примерно в семь раз больше.
– Сначала, еще в марте, мы все его попросили не уезжать, отговаривали, переживали. Он послушался и не уехал. Но спустя две или три недели пришел и сказал, что все, поставил подпись и не может не ехать. Что уезжает послезавтра. И сказал, что решение уже не обсуждается. Конечно, он, как и многие добровольцы, по-моему, уехал из-за материальных проблем. Дети выросли, они уже студенты, так вот, он хотел для их учебы заработать, поддержать. Очень любил своих детей. А во-вторых, он говорил: "Слишком молодые едут умирать, нечестно, лучше уж таким, как я", – вспоминает Диана.
Российские власти сейчас активно набирают добровольцев, формируя в регионах страны "национальные" или "земляческие" батальоны со звучными наименованиями: "Ангара", "Тигр", "Байкал", "Тоян" и так далее – всего сформировано около 40 региональных подразделений. При этом добровольческие отряды из Тувы оказались в Украине задолго до начала этой масштабной кампании. Шестого апреля глава республики Владислав Ховалыг опубликовал фото отряда добровольцев, готовых поехать в Украину. Пользователи социальных сетей заметили, что новоиспеченные контрактники собираются на войну в резиновых сапогах и костюмах, похожих на рыбацкие.
– Адар-Дан уехал 21 апреля, после чего пять дней был в учебке, – вспоминает Диана Орустук. – Последний раз он позвонил 26 апреля, мы поговорили. Сказал, что сдают телефоны и поедут в горячие точки. Попросил еще раз позаботиться о его детях в случае чего, сказал, что любит нас. И еще сказал, что нет времени много говорить по телефону. И все, потом связь пропала. 11 мая нам сообщили, что он погиб уже 2 мая.
Уже летом к нам приходили другие добровольцы, кто уехал вместе с ним, человек 10 их было. Рассказали, что брат поехал в составе второго отряда из Тувы: всего 50 человек, и погиб только он, остальные 49 вернулись. Место, где он погиб, мы точно не знаем. Они шли колонной, расстояние между бойцами 4-5 метров примерно. Известно, что он шел в конце колонны, и когда начался обстрел, не успел добежать до укрытия. Был выстрел из танка, а его убило осколком.
– Пять дней подготовки – это, конечно, слишком мало. Мы думали, что по крайней мере месяц их будут тренировать, прежде чем отправить туда. Он рассказывал, что учат стрельбе в полевых условиях и внутри села или города.
Адар-Дану Монгушу присвоили звание старшего сержанта посмертно, а похоронили на аллее Славы в столице Тувы – Кызыле. Его родственники – отец и несовершеннолетние дети – пока не получили положенных компенсаций, хотя с момента гибели прошло три месяца. Тува – один из наиболее бедных регионов страны, где примерно треть населения живет за чертой бедности.
– Зачем вообще туда едут? Думаю, в первую очередь из-за денег. Некоторым в мирной жизни как будто бы нечего терять. Некоторые хотят защитить Родину, потому что считают, что война могла перенестись на нашу страну, на наши земли. Для достижения великих целей надо уметь жертвовать чем-то. Верю ли я, что к нам могли вторгнуться? Честно говоря, в последнее время я ничему не верю. У руководства всегда свои цели, о которых мы не знаем, но в итоге страдают простые люди.
По данным общественного движения "Новая Тува", с начала войны в Украине погибли больше 80 военных из Тувы, а еще около 150 отказались воевать и разорвали свои контракты с армией.
Эта статья была опубликована на сайте проекта "Сибирь.Реалии"
