На кинофестивале в Триесте вне конкурса показали фильм известного словацкого документалиста Роберта Кирхгофа "Все люди – братья". Картина посвящена иконе "социализма с человеческим лицом" – чехословацкому политику Александру Дубчеку. Он был первым секретарем президиума ЦК Коммунистической партии Чехословакии и ключевой фигурой в борьбе за демократию: лидером Пражской весны 1968 года и активным участником "бархатной революции" 1989 года.
Кирхгоф в своем фильме исследует жизнь и политическое влияние политика на историю XX века. "Все люди – братья" – это документальное путешествие по ключевым, но не очевидным моментам жизни Дубчека. Детство в Кыргызстане, "политическая ссылка" в Турции, разговор с Умберто Эко в Италии, участие в Словацком национальном восстании и многое другое. Не полагаясь только на архивные кадры и интервью, Кирхгоф реконструирует события с помощью перформансов и театра, а также помещает свидетелей, знакомых и почитателей Дубчека в нетипичную обстановку: в гущу протестов против COVID-19 в Словакии и кыргызскую степь.
Мы встретились с Робертом в Триесте и поговорили о Дубчеке и работе над фильмом.
– Как и когда вы решили сделать фильм о Дубчеке?
– Идея появилась, кажется, восемь лет назад. После того как я закончил свой фильм "Дыра в голове". Я встретил драматурга Ивану Милошевич, она рассказала мне о проекте чешского телевидения "Cерия портретов известных чехословацких политиков", среди которых были Мадлен Олбрайт и Вацлав Гавел. И я ее спросил: "А как насчет Дубчека?" И она мне ответила, что совсем забыла о нем.
Я начал думать о том, как я могу рассказать и о прошлом, и о нынешней ситуации в обществе. Дубчек вернулся в политику во время "бархатной революции", но его звезда уже начала угасать. Общество разделилось надвое. Кто-то воспринимал его негативно, а кто-то позитивно.
Еще до рождения Александра его отец иммигрировал в США, но вернулся в Чехословакию, потому что был ярым коммунистом и верил в коммунистические идеи. Он был настоящим утопистом, взял свою семью – двух сыновей и жену – и поехал в Кыргызстан. Он никогда не разочаровывался в коммунистических идеях, несмотря на жестокость сталинского режима. Я начал собирать свидетелей жизни Дубчека в Кыргызстане. Хотел, чтобы фильм состоял из их историй. А также из историй других людей, которые с ним встречались на протяжении жизни. Я хотел сделать пазл, чтобы понять, из чего состоит его личность.
– Вы сказали, что отец никогда не переставал верить в коммунизм. А как вы думаете, Дубчек сам перестал верить или, может быть, сожалел о своих взглядах?
– Нет, он никогда не жалел о прошлом. Я знаю, что он всегда пытался его очистить: разъяснить, рассказать, как было на самом деле. В фильме, кстати, среди прочего использованы записи допроса перед Специальной комиссией историков 1989 года, где Дубчек говорит о своей роли в событиях 1968 года. Я решил воссоздать эту сцену в виде кастинга. К сожалению, не осталось свидетелей встречи в Кремле Дубчека с Брежневым, Подгорным и Косыгиным после оккупации Чехословакии.
В этой картине я объединил множество методов документального кино. Я хотел сделать фильм более фрагментарным, потому что мне нравится фрагментарное повествование. Ведь что такое память? Память – очень сложная и фрагментарная конструкция. Поэтому фильм состоит из абсолютно разных по стилю сцен, юмористических фрагментов, парадоксов.
– Вам как документалисту очень повезло с некоторыми сценами, когда в кадре происходят скандальные, порой шокирующие ситуации. Например, когда на церемонии открытия памятника Дубчеку появляется человек с плакатом о жертвах Пражской весны и начинается драка.
– Вы имеете в виду художника-перформера? (смеется – НВ).
– Это был художник? Получается, это вы все сами подстроили?
– Это была довольно сложная ситуация. Организация, которая ставила этот бюст, называется "Матица словацкая". Сейчас после выборов к власти в Словакии пришли довольно правые, пропутинские партии, и “Матица” – одна из них. Когда мне сказали, что перед своим зданием в городе Мартине они будут ставить бюст Дубчека, я очень долго думал, как это снять для фильма. Я хотел сделать репортаж, но не простой.
Я позвонил знакомому художнику Петеру Калмусу и спросил: что ты думаешь о Дубчеке? Он был очень критичен, потому что многие считали, что он был одним из главных людей, подписавших "закон о дубинке" (закон, ужесточавший правила задержания демонстрантов – НВ), от которого множество людей пострадало. И тогда я сказал ему: "Ты можешь подумать об этом и придумать перформанс во время церемонии? Только не говори мне, что ты будешь делать, просто приходи и делай".
Я, конечно, не знал, что это закончился дракой и что он попадет в больницу. Я сразу же поехал его навестить, и его интересовало только, хорошо ли получился его перформанс (смеется – НВ).
– Он не серьезно пострадал?
– Нет, все с ним было в порядке. Но когда я стал монтировать фильм, я долго не хотел включать эту сцену в финальный монтаж. У меня были сомнения. Я думал, что она слишком эмоциональная. Но однажды мой монтажер Марек Сулик, он тоже режиссер, показал мне, как эта сцена, как Питера увозят на скорой машине в больницу, рифмуется с тем, как увозят гроб Дубчека. И тогда я решил ее оставить.
– Вы на пресс-конференции говорили, что этот фильм – часть трилогии, первый фильм "Дыра в голове" был о геноциде ромов, второй – о Дубчеке, о чем будет третья картина?
– Фильм будет называться "Конспирология молчания", и он будет рассказывать о совести Европы. Фильм начинается с побега двух словацких евреев из Освенцима в 1944 году – Рудольфа Верба и Альфреда Вецлера. После того как им удалось сбежать, они написали отчет о том, что происходило в лагерях, и отправили его в США, в Великобританию, в Россию, в Ватикан. Но никто никак не отреагировал. После этого отчета нацистам удалось привезли в Освенцим множество евреев из Венгрии и уничтожить около 500 000 человек. И я хочу сравнить это с нынешней ситуацией в Европе.
