Российские власти, включая президента РФ Владимира Путина, долгое время отрицали, что в войне в Украине принимают участие призывники-срочники. Однако после того, как часть срочников попала в плен и ложь об этом подтвердилась, наличие срочников в Украине было официально признано. А многие семьи через Минобороны стали добиваться возвращения призывников домой. Пока до дома, однако, никто не доехал – даже выведенные из Украины призывники остаются в своих частях дослуживать срок до конца. Не факт, что на них также распространится статус ветеранов, который Владимир Путин обещал участникам войны в Украине: ведь по документам они были "на учениях" в Белгородской или Курской области, а не на территории соседнего государства.
Матери солдат, которые вместо "учений" оказались на войне в Украине, рассказали Север.Реалиям, что их отправили туда без личных вещей, а командование заставляло подписывать контракт, но бросило, когда призывники попали в плен. Еще до вторжения им пришлось высылать сыновьям деньги на теплую одежду и обувь, а кормили солдат просроченной едой. Почти все матери согласились говорить с журналистами только на условиях анонимности и попросили поменять все имена. Но их реальные данные есть в распоряжении редакции.
"Велели для учений купить теплую одежду – сапоги, носки"
Сына Светланы Павла призвали в армию в июле прошлого года. В последний раз он позвонил матери 23 февраля, она поздравила его с праздником. Светлана говорит, что в тот день срочники были на учениях, и речи не шло о том, что они куда-то пойдут через границу. Впрочем, не исключает мать, сын мог и скрыть от нее негативные новости – у него всегда "все хорошо": "Я только понаслышке узнавала, мальчики-то, которые с ним вместе, своим мамам совсем другое говорили".
"После 23 февраля – все, как пропал, – рассказывать мать срочника. – Позвонил только в начале марта, и я узнала, что он на Украине. Выяснилось, что там их и уговаривали подписать контракты, и заставляли, и пугали! Что только им не обещали! А пугали, что иначе они дезертиры будут! "Павлик не подписал контракт, но кто-то из ребят подписывал".
"Слава богу, как поднялся скандал, начали срочников выводить оттуда. Но потом в нашем "чате мамочек" кто-то написал, что часть детей обратно на Сумы поворачивают, а тех, кто идти откажется, будто бы расстреляют, – рассказывает Светлана. – Не знаю, правда ли это, но читать было очень страшно. Успокоюсь я только тогда, когда сына увижу. Мне надо, чтобы сын пришел домой. Чтобы он просто вернулся домой. Здоровый и с нормальной психикой", – раз за разом повторяет женщина.
Светлана рассказывает, что ей неоднократно приходилось присылать сыну деньги, чтобы тот мог купить себе одежду и обувь. Перед "учениями" Павел также прислал матери голосовое сообщение: им велели за свой счет купить теплую одежду – сапоги, носки, все остальное, чтоб одеться теплее.
"Я удивлялась, а сын говорит: "Мама, тут такая нищета, мы все сами покупать должны". Ну и мы, конечно, последнее отдадим, чтобы только ему денег послать. Как сын оказался на Украине, я вообще не знаю. Но им все время говорили, что их отправляют на учения. Они и правда сначала поехали как будто на учения. Он всегда звонил мне в выходные, а тут в будний день прислал голосовое сообщение: им велели для учений купить теплую одежду – сапоги, носки, все остальное, чтоб одеться теплее, – рассказывает Светлана. – Я еще удивилась: как же так, их отправляют голыми, что ли? Разве в армии не должны обеспечивать всем необходимым? Но я деньги ему отправила, он еще фотографии прислал, что купил шапку, носки".
Светлана также рассказывает, что когда Павла призвали, в военкомате маленького карельского городка ему выдали сапоги, которые оказались солдату малы на размер.
"Я ему говорю: ну, что поделаешь, давай купим, какие тебе там надо, – рассказывает мать. – А он: "Да ладно, обойдусь". А потом уже из части позвонил, хвастается: надыбал какие-то сапоги, говорит, подклею немножко – и нормально будет. А другие ребята – кто на присланные родителями деньги лопаты покупал, кто скребки какие-то, Паша мне рассказывал. То есть их должны всем обеспечивать, но они на все просят родителей деньги посылать".
"Когда их привели на Украину, сразу сказали: вас здесь не было"
Валентин – еще один призывник из Карелии, он вообще не должен был попасть в армию. Парень учился в университете, в 2021 году планировал получить профессию программиста, родители начали подыскивать ему место работы. Но из-за ковида он запустил учебу, пришлось уйти в академический отпуск, и в итоге в июле 2021 года вместо диплома Валентин получил повестку из военкомата. К началу войны в Украине он прослужил семь месяцев.
"Когда их только привели на Украину, сразу сказали: "Имейте в виду, вас здесь не было", – пересказывает его мама Людмила то, что успел рассказать по телефону сын. – От них начали требовать, чтобы подписали контракты. Предлагали им контракты с самого начала службы, обещали кучу всяких льгот – и квартиру, и зарплату какую-то огромную. Но уже потом, когда я звонила в Минобороны, меня там спрашивали: "Он у вас контрактник?" – "Нет", – отвечаю. "Точно, – спрашивают, – не подписывал контракт?" "Да точно, точно! Я ему запретила это делать, как бы вы ни уговаривали! У нас не та ситуация, чтобы ему в армии оставаться. У него перспективная специальность, вернется – получит диплом. А квартиру мы ему уже купили".
Людмила подчеркивает, что срочников части, в которой служил ее сын, особенно настойчиво начали убеждать подписать контракт, когда подразделение уже оказалось на территории Украины. Командиры пугали солдат, что все отказники пойдут под трибунал, рассказывает Людмила: она считает, что командиры должны нести ответственность за такое давление:
"Сын мне позвонил: "Мама, если что – знай, что я сам ничего не подписывал", – подчеркивает она.
"На учения они поехали где-то 6 февраля, – вспоминает Людмила. – Перед этим дня за два сын мне позвонил и сказал, что ему нужна теплая одежда. Говорит, им сказали, что сменки никакой не будет, надо самим купить все, иначе так и будут ходить в том, в чем приехали. Мы послали сыну деньги на трусы, на носки, на термобелье, на футболки – на все-все, вплоть до зубной пасты. Все надо было самому покупать".
"А потом, как я поняла, их с учений этих срочно сорвали, и все вещи у него в палаточном лагере остались. И все время, что они были на Украине, они не мылись, не брились, одежду с себя не снимали. Носки на себе сушили. И спали при этом на земле, – рассказывает мать. – При этом, еще когда они ехали на учения, в феврале, сын звонил мне и спрашивал, не начнется ли война: разговоры-то такие уже тогда ходили. Но я до последнего не верила, что это может случиться. Еще и его успокаивала: вы же срочники, вас в любом случае туда не пошлют, не имеют права".
Как и другие матери срочников, Людмила услышала сына последний раз накануне войны. Вечером 22 февраля Валентин ей позвонил и сказал, что их отправляют в Украину.
"Я не поверила, – вспоминает мать. – Говорю: наверняка вас в оцепление поставят у границы. А дальше – тишина. Утром 24 числа я увидела выступление Путина по телевизору – это такой шок был! Помню, в какой я была панике. По телевизору-то говорили, как все хорошо, а у меня в голове только одно стучит: почему не звонит сын? Смотреть что-то, кроме телевизора, я, честно, боялась. Один ролик увидела в интернете – узнала мальчика из нашего города среди пленных. Мне так стало страшно... Я бросила работу и со всех ног побежала в военкомат. Спрашиваю: это фейк какой-то? Мне там отвечают: нет, это действительно наш мальчик, у нас в городе призывался. Мне стало совсем худо".
"Только 2 марта сын позвонил, наконец, и сказал, что они где-то под Киевом. И опять телефон замолчал. А 10 марта он позвонил таким голосом, что я похолодела сразу. "Мама, – говорит, – нас перебрасывают в Сумы, там нас будут убивать". Я ничего не поняла, но по голосу слышу, как ему страшно, – рассказывает Людмила. – Такой ужас был в голосе, это и мне передалось".
Людмила говорит, что звонила в часть, где служит сын, но замполит и командир не отвечали.
"Дозвонилась в итоге в дежурную часть, но там только услышали, что я мама военнослужащего – сразу разговор оборвали, – рассказывает Людмила. – И дальше я больше я не смогла дозвониться. Никакой информации не было, о сыне я ничего узнать не могла. Потом оказалось, что нас, таких мамочек, много. Мы создали чат, у нас свой язык есть конспиративный: "дрозды" – это часть, где служит мой сын, "орлы" – это часть в том же поселке через дорогу. Оказалось, что из обеих частей "туда" отправили срочников".
"Через границу они переходили – это тоже были вроде как учения"
Николай Польщиков – еще один срочник, отправленный в Украину: он был призван в Рязани, был ранен и попал в плен. Неделю его мать Елена вообще не знала, где он, а потом увидела сына в ролике, записанном украинцами.
Николай, по словам матери, учился в колледже на бухгалтера, одно время они работали вместе в одном магазине: он был продавцом-кассиром. Потом уволился, чтобы сдать экзамены и получить права, "потому что дальше-то мы знали, что призовут на военную службу", объясняет Елена.
"Он к ней готовился. Кто ж знал, что служба будет такая..." – вздыхает мать.
Служил Николай в Таманской дивизии, в Наро-Фоминске под Москвой. 30 января их часть отправили на учения в Курск, оттуда – в Белгород. С учений он звонил матери в начале февраля, рассказывал, что они на БМП рисовали краской какие-то пометки.
"Еще никакой войны не было, а они уже рисовали на машинах Z. Им объясняли, что это тоже часть учений: если будет бой, это нужно, чтобы не подстрелить своих, – говорит Елена. – А 23 февраля сын со мной поговорил – и пропал. Позвонил только 28-го. "Мы, – сказал, – на Украине" – "Как это, – спрашиваю, – на Украине, там же война?! Ты же срочник!" А их затащили туда обманом. Никто из ребят не знал, куда они едут. Им сказали – на учения. Ну, учения и учения, они и поехали. И через границу они переходили – это тоже были вроде как учения. А потом Владимир Владимирович объявил, что это "спецоперация".
"Они не подписывали никаких контрактов, ничего, это я точно знаю, он бы мне обязательно сказал, а я бы не позволила, – подчеркивает Елена. – А 7 марта мой сын попал в плен. Неделю – неделю! – я ничего об этом не знала, никто мне не сообщил, никто не позвонил из его командиров. И вот на работе выхожу на обед, а меня один мальчик наш спрашивает: "Это правда, что ваш Коля в плену?" И показывает мне видео: там мой Коля говорит словно каким-то чужим языком. Мне стало плохо. Я побежала домой звонить в часть, в Наро-Фоминск, а там ответила только психолог Марина Владимировна. И она подтвердила, что мой сын действительно находится в плену уже неделю, с 7 марта".
"Почему же мне никто не сказал, где он?! Потом я узнала, что он был еще и ранен в плечо. Я знаю, что его уже подлечили там, но сердце все равно не на месте. Господи, ему же всего 20 лет, а он уже такое пережил! Это же всю жизнь ему перевернет! – плачет мать. – Потом сын позвонил и тоже сказал, что он в плену, ему дали позвонить украинцы, разрешили нам поговорить три минуты. Говорит: "Мама, заберите нас отсюда, как угодно, потому что мы не знаем, ведутся ли о нас переговоры. Звони, говорит, в Красный Крест, Путину, куда угодно, собираются ли нас отсюда забирать. А я потом говорила еще с одним папой, у которого в плену сын – Саша Морозов, и с одной мамой, так они то же самое рассказывают".
"Я прошу, умоляю, кому только ни звоню. В прокуратуру написала заявление, в Минобороны звоню постоянно. Мне только отвечают: ваше дело рассматривается. А что мне с их "рассматривается"?! Мне сын мой нужен!" – говорит Елена.
"23 февраля сын звонит и говорит: "Мам, меня загрузили боеприпасами и отправляют на Украину"
Кирилла призвали в армию осенью 2021 года – к началу российского военного вторжения в Украину он успел прослужить три с половиной месяца.
"Еще в декабре сын позвонил мне и говорит: нас скоро повезут на учения в поля месяца на два-три, – рассказывает его мама Татьяна. – В январе их действительно повезли в Курск, сын звонил оттуда. Он у меня служит водителем в РМО – роте материального обеспечения. Как-то звонит и говорит: мы уже под Белгородом. А 23 февраля часов в семь вечера сын звонит и говорит: "Мам, меня загрузили боеприпасами и отправляют на Украину". Ночь я не спала, как будто что-то чувствовала. А утром узнала, что там война".
"Две недели я ничего не знала о сыне. А в начале марта вдруг позвонил его друг: "Тетя Таня, Кирилл не может вам дозвониться, а дело срочное. Он просит бить тревогу, потому что его заставляют подписать контракт", – рассказывает мать. Потом уже, когда Татьяна связалась с сыном, он пересказал ей, что ему говорили командиры: вы лучше подпишите контракт, потому что вы с нами здесь все равно останетесь до конца, а по контракту вам хоть заплатят за это какие-то деньги.
Кирилл подписывать контракт отказался. И тогда один из офицеров дал ему телефон, чтобы позвонить матери: "Говори, что тебя заставляют подписать контракт, пусть она тебя отсюда вытаскивает".
"Не знаю, что это за офицер, но спасибо ему, – благодарит Татьяна. – Вообще-то сыну предлагали контракт с самого начала, еще до Украины. Он мне звонил и спрашивал, стоит ли подписывать: обещают, мол, что он будет только что-то патрулировать, а зато деньги станут платить хорошие и жилье дадут. Но я ему сказала: ни в коем случае. У него хорошая профессия, он у нас автомеханик. И работа есть, ждет его, он там уже три года отработал, еще в техникуме начал. Вы не представляете, что он умеет из машины делать. Дом они построили с папой вдвоем. Он у меня умничка. Так что я точно знаю, что ничего он не подписывал, нечего ему делать в этой армии".
"В общем, я дозвонилась до министерства обороны, нашла какую-то горячую линию. Сказала им все что думаю", – рассказывает Татьяна.
После массовых жалоб родителей российских срочников в Минобороны из Украины вывели 412 человек, в том числе Кирилла. Татьяна рассказывает, что он вернулся с температурой и бессонницей, другие его сослуживцы – кто с обмороженными ногами пришел, кто с пневмонией. Как оказалось, до вторжения они жили зимой в Белгородской области в палатках.
"Он мне только сказал: "Мама, там было очень страшно". Он там тело без головы видел, кого-то без ног, – рассказывает Татьяна. – Бегали они там лесами, а сверху их бомбили с самолетов".
"Продуктов у них толком не было, сухпайки – и те просроченные. Есть, говорит, невозможно, но приходилось. Сын в роте матобеспечения служил, он эти пайки сам раздавал, так что своими глазами все видел. И в этом пайке рис, чай – а что с ними делать? Воды у них не было, они снег топили, чтобы попить. Они даже зубы не могли почистить, потому что, когда их на Украину отправляли, так даже личные вещи не дали взять из лагеря, – рассказывает мать. – Сын как уехал из лагеря загружаться, так больше туда и не вернулся. Теплой одежды у них тоже не было. Вот в чем мой уехал на учения, то и носил на Украине. А спали они там на земле".
Татьяна говорит, что Кириллу повезло: в Украине вокруг него оказались военнослужащие гораздо старше по возрасту – кто-то долго прослужил на контракте, кто-то был в Чечне. Как люди опытные, они оберегали мальчишку: "И ему не пришлось бегать с другими бестолковыми мальчишками. Наверное, это его и спасло".
"Я все-таки достучалась до их командира, – возмущается Татьяна. – Он и со мной, как с другими мамочками, говорить отказывался, но я стала писать ему СМС. Задаю вопрос: "Где мой сын?" Он отвечает: "Я в другой области". Я: "Но он же там не один, какой-то командир с ним должен быть?" В ответ – тишина".
*****
О потерях российской армии в войне в Украине Минобороны РФ в последний раз сообщало 25 марта: на тот день, по данным ведомства, был убит 1351 человек. Минобороны Украины 5 апреля называло другие цифры – примерно 18 600 убитых российских военнослужащих. По информации Госдепартамента США, реальное число убитых россиян ближе к 10 тысячам. В плену по состоянию на конец марта, по данным вице-премьера Украины Ирины Верещук, находились 562 военнослужащих ВС РФ. Российская сторона данные о том, сколько военнослужащих попали в плен, не раскрывает.
Полностью интервью с матерями срочников опубликовано на сайте Север.Реалий
