Пандемия коронавируса в Таджикистане ударила по всем жителям страны, но в особенности по трудовым мигрантам. Только по официальным данным, на заработки в Россию каждый год выезжали до полумиллиона таджикистанцев. В этом году из-за закрытых границ значительная их часть была вынуждена остаться на родине. Работы в Таджикистане почти нет, и семьи мигрантов оказались на грани выживания: они вынуждены экономить даже на самых простых продуктах.
Саодат Носирова готовит на обед среднеазиатский соус. По рецепту, помимо картофеля, лука и моркови, в него нужно положить еще и мясо. Но в семье Саодат его не видели с начала пандемии и закрытия границ. Раньше сама Саодат, ее муж и трое детей жили, в основном, на деньги, которые мужчина, зарабатывал в трудовой миграции в России. Но из-за коронавируса и закрытых границ уехать на заработки не удалось. Сама Саодат работает дворником, а ее супруг Абдусаммад каждый день ходит на стихийный рынок труда в Душанбе, где иногда находит подработку. На эти деньги они каждый день и покупают еду.
"Обед зависит от того, сколько денег принесет сегодня домой мой муж. Если побольше заработает, покупаем что посытнее, если нет – питание более скудное", – честно говорит Саодат.
Абдусаммад очень ждет открытия границ, чтобы выехать на заработки. По его словам, хорошо оплачиваемой работы в Таджикистане просто нет, а его подработки приносят копейки. К тому же работа, которую он может найти в Душанбе, обычно тяжелая, грязная и непостоянная.
"Тяжело сейчас. Что можно заработать разнорабочему на трудовом рынке? – говорит Абдусаммад Носиров. – Работа обычно тяжелая: например, песок разгружаем на стройке или стройматериалы. А платят копейки. Хватает на еду на день и все. Из-за холодов даже такой работы нет уже третий день".
У Сафарагул Нуровой в России в трудовой миграции находятся два сына. Сейчас из-за пандемии оба сидят без работы. Сафарагул говорит, что раньше сыновья присылали ей деньги и обеспечивали ее, своего нетрудоспособного брата, жен и два десятка детей в семье. Сейчас они не могут высылать деньги, и вся семья выживает на две пенсии. Их хватает только на хлеб и картофель.
"Сейчас мы очень экономим, даже на муке, хлебе и сахаре. Килограмм сахара стоит десять сомони, мешок муки – двести шестьдесят, а у меня пенсия всего 120 сомони, – подсчитывает Нурова. – Такая жизнь уже надоела. Хорошо, что власти обеспечили в стране мир и порядок, но и есть что-то же надо людям!"
Сын Сафаргул Шарифбек говорит, что даже хлеб его родные сейчас не покупают: берут на рынке муку и масло и сами пекут лепешки. Так выходит дешевле.
"Да, мы сами печем хлеб, чтобы детей накормить. А что еще делать? Так и живем", – говорит Шарифбек Нуров.
Согласно исследованиям Всемирного банка, более 40% семей таджикистанцев в период пандемии сократили потребление продуктов питания. Сильнее всего пострадали семьи трудовых мигрантов. По мнению аналитиков банка, в стране стоит ждать роста общего уровня бедности: ведь бедные домохозяйства в Таджикистане гораздо больше зависят от денежных переводов, чем более обеспеченные. Более 80% домохозяйств, получающих денежные переводы от родных из-за границы, сообщили, что в основном тратят их на продукты питания и другие предметы первой необходимости.
Эксперт в области трудовой миграции Рахмон Ульмасов считает, что ситуация в Таджикистане резко улучшится в начале будущего года. По его мнению, Россия уже остро нуждается в таджикских рабочих. Москва просто вынуждена будут не только впустить мигрантов, но и чуть ли не завозить их самостоятельно. По исследованиям эксперта, работодатели в России уже готовы платить таджикистанцам на треть больше, чем до пандемии.
"10% ВВП России создается за счет мигрантов. Из них один или два процента – за счет таджикских трудовых мигрантов, – подчеркивает Рахмон Ульмасов, доктор экономических наук. – Представьте себе, что будет, если этих мигрантов не будет? Если на 50% сократится миграция, это значит, что будет на 5% сокращение ВВП России. Они вынуждены будут идти на такой шаг!"
Сбудутся ли прогнозы эксперта – пока непонятно. В любом случае аналитики Всемирного банка прогнозируют улучшение ситуации в 2021-2022 годах – но лишь при условии наличия вакцины от COVID-19.
