Священники Русской православной церкви подписали открытое письмо с призывом пересмотреть приговоры фигурантам "московского дела". Текст письма опубликован на сайте издания "Православие и мир". На момент публикации под обращением стояло 52 фамилии – настоятели храмов из России, Беларуси, Украины и других зарубежных епархий РПЦ, от Мадрида до Гонконга. Сбор подписей продолжается.

Авторы письма особо выделили приговор Константину Котову, осужденному на 4 года лишения свободы по "дадинской" статье – за "неоднократные нарушения правил проведения митингов". Среди изъятых при обыске в квартире Котова вещественных доказательств был самодельный плакат со словами убитого 29 лет назад протоиерея Александра Меня "Милосердие – то, к чему мы призываем".

"Мы хотим напомнить всем, кто давал или будет давать показания по этому и другим делам, слова Священного Писания: "Лжесвидетель не останется ненаказанным, и кто говорит ложь, погибнет", – говорится в письме. Священники подчеркивают, что "лжесвидетельство делает человека соучастником суда над Спасителем".

Еще один человек, которого упоминают священники в своем письме – активист штаба Любови Соболь Алексей Миняйло, арестованный по статье "участие в массовых беспорядках".

"Мы считаем, что наказание должно быть соразмерно нарушению закона, а власть накладывает на человека дополнительную ответственность, а не освобождает от нее. В противном случае само правосудие превращается в насмешку и "массовый беспорядок", – говорится в письме.

Один из первых в списке священников, поддержавших это обращение, – протоиерей Александр Борисов, настоятель храма Святых бессребренников и чудотворцев Космы и Дамиана в Шубине (Москва).

— Как вы думаете, как патриархия отреагирует на это обращение?

— Трудно сказать. Церковь всегда брала на себя роль печалования об осужденных слишком жестоко. А здесь люди ничего такого не совершали: ни машины не переворачивали, ни стекла не били, как мы слышим, бывает на демонстрациях на Западе. Так что, мне кажется, здесь должно быть какое-то гуманное отношение, и ограничиться какими-то небольшими штрафами. Даже штрафы, которые там выдвигают, по 20 тысяч, – это слишком. Мне кажется так.

Долг церкви, долг христианства – печаловаться о людях, которые явно неадекватно осуждены с тем, чтобы в обществе было мирное отношение народа и власти, чтобы власть не воспринималась как жестокий карательный инструмент, чтобы осуществлялся мир. Мы молимся все время о мире всего мира.

Я думаю, что это именно такая акция, которая имела своей целью установление мира в нашем обществе. Это и есть как раз выражение любви к народу, лояльность к власти. Власть может допускать какие-то ошибки, и это нормально, когда священнослужитель призывает к миру.

— Почему, как вам кажется, появилась необходимость высказаться у священнослужителей Русской православной церкви именно сейчас?

— Потому что действительно число людей, которые подвергаются таким наказаниям, достаточно велико, и слишком очевидна несоразмерность наказания – тюремное заключение – за мирную совершенно акцию.

Никаких насилий со стороны демонстрирующих не было. Акция была неразрешенная, это, может быть, было напрасно. Потому что потом была разрешенная акция, демонстрация. Но все равно за такого рода вещи, наверное, нельзя так карать сурово. Еще раз повторюсь, чтобы в обществе не было такого противостояния.

— Президент Российской Федерации – очень верующий человек, это не секрет. И многие сотрудники правоохранительных органов – тоже люди верующие, в церковь ходят, во время пасхальных служений многих из них можно в церкви увидеть. Такое обращение, как вам кажется, смягчит их сердца или заставит задуматься о том, что происходит?

— Во всяком случае, мы очень на это надеемся, иначе мы бы его не подписывали. Я думаю, что христианам, это как раз долг церкви, [нужно] напоминать о том, что наши служения – это примирение. И знаменитые слова пророка Михея: "Вот, человек, что ожидает от тебя Господь: чтобы ты поступал справедливо, любил дело милосердия и смиренномудренно ходил пред Богом твоим".

Если власть признает свои ошибки, в своей деятельности неадекватность, это как раз есть проявление того, что называется замечательным словом "смиренномудрие". Не просто смиренно забиться в уголке сидеть, а в сочетании с мудростью. Там, где можно исправить что-то, там исправлять.

— Кто написал этот текст, кто был инициатором?

— Вы знаете, я не знаю, я там только добавил несколько слов как раз из Книги пророка Михея.

— Как вы думаете, священнослужители из других приходов, которые еще, может быть, не успели это сделать, присоединятся к этому открытому письму? Или количество подписантов [не изменится]?

— Мне трудно сказать, потому что я сам присоединился к этому. Так что я не очень знаю, кого обзванивали. Я думаю, что долг наш как священнослужителей – призывать к миру и призывать к милосердию. Тем более в тех случаях, когда неадекватность наказания проступков очевидна. Так что, я думаю, если бы власть услышала голос священнослужителей, это послужило бы и укреплением доверия к власти и доверия к церкви. То есть это служило бы примирению двух авторитетных начал нашего государства.

— Вы, наверное, обратили внимание на то, что час не прошел с момента опубликования этого письма, а оно вызвало уже грандиозный резонанс. Необходимо об этом поговорить: почему, как вы думаете?

— Я сейчас не дома, я был по делам, общался с нашими прихожанами, решали приходские вопросы на предстоящих наших совместных конференциях и других, [обсуждали] работу с молодежью. Так что я пока этого ничего еще не видел. Ваш звонок – первый, который об этом говорит.

— Понимаете, тут какая история, я вам откровенно скажу. За последние годы мы привыкли к тому, что церковь идет в фарватере власти, и тут ваш голос, который возвысился в связи с этими событиями, прозвучал и очень отрадно, как важная свежая струя, родник живительный, и не очень ожидаемо. Это я бы хотел попросить вас объяснить.

— Не всегда [идет в фарватере].

— Вам ничего за это не будет?

— Надеюсь, что наши церковные власти тоже поймут, что это наше желание примирения народа, с тем, чтобы не было ненужной озлобленности у людей. Потому что всякое такое неадекватное суждение, оно только порождает состояние озлобления и прочее. Так что я думаю, что как раз позитивная реакция со стороны властей будет служить примирением и добрым отношением. Так скажем, улучшением отношения к власти и к церкви.

— Вы, наверное, знаете, что в Москве когда происходили события, связанные с акциями, и полицейские очень жестко относились к людям, которые вышли на улицу, некоторые из них искали убежища в церкви и нашли. Как вы думаете, почему так произошло, случайность ли это?

— Это было чисто случайно. Как раз в наш храм приходили люди, которые уходили от полиции, которая разгоняла довольно жестко [митинг]. Церковь рядом, на Тверской площади фактически, через другие дворы заходили во двор церкви. Это нормальная реакция, когда люди ищут защиты, тем более в церкви. Так было испокон времен, всегда люди искали прибежища в храме. Это нормально. Мы им не просто дали прибежища, а священник, который на тот момент был в храме, он и молебен о примирении враждующих послужил, и с проповедью обратился к той молодежи, которая пришла. Там было довольно много [людей], больше ста человек было.

— Это и называется, мне кажется, живая вера и живая церковь – то, что вы сейчас рассказываете.

— Слава богу, стараемся мы. Собственно, все проповеди Евангелия, которое для нас является главной книгой, они именно о примирении. Как известно, апостол Павел говорит, что во Христе нет ни иудея, ни эллина, ни раба, ни свободного. А во всем Христос. Так вот мы к этому должны стремиться.

Конечно, это цель очень заманчивая и необычайно трудная. Во всяком случае, это тот вектор, по которому должно идти развитие нашего общества. Тем более церковь после многих десятилетий гонений получила свободу, конечно, она призвана эту свободу для созидания использовать, а не просто так. Конечно, в сочетании всегда с ответственностью. Подобно свободе такое же должно измерение быть и ответственности за то, как мы живем, что мы делаем.