Суд в Минске 23 декабря рассматривает иск бывшего белорусского посла в Аргентине Владимира Астапенко к МИД Беларуси по формулировке его увольнения. Против Астапенко, который осуждал милицейское насилие, завели уголовное дело. Ему вменяют хищение денег путем злоупотребления служебными полномочиями. "Установлено, что подозреваемый завладел $2393, которые использовал в личных целях. Своими умышленными действиями он причинил ущерб Посольству Республики Беларусь в Аргентинской Республике", – говорится в официальном заявлении Генпрокуратуры Беларуси.

В эфире Настоящего Времени Владимир Астапенко рассказал, как эти деньги, заплаченные за авиаперелет из Аргентины в Беларусь, стали предметом уголовного разбирательства.

– Власти почему-то решили этот вопрос поднять до уровня уголовного дела. И теперь мне любопытно посмотреть, как они попытаются доказать то, что я что-то похитил в условиях, когда в моих руках не было ни цента и ни доллара.

– Две тысячи триста девяносто три доллара – все верно? Речь идет об этой сумме?

– Да, эта сумма заявлена, но из них я ни копейки в руках не держал. Поэтому будем разбираться в судебном порядке. Я по-прежнему не верю в успех этого судебного дела на нынешнем этапе. Но думаю, что новые власти все расставят на свои места.

– Что вам написали о вашем увольнении? У вас, наверное, тоже трудовая книжка. Увольнение в связи с чем?

– Я увидел копию своей трудовой книжки, и там процитирована формула, которая была опубликована в указе президента: "В связи с совершением проступка, несовместимого с нахождением на дипломатической службе". По этому поводу я уже задал вопросы нашим судебным органам. Кстати, на завтра (интервью от 22 декабря – НВ) намечено судебное заседание по рассмотрению трудового спора, где один из вопросов, который я задаю, я попрошу пояснить: что это за проступок, каким образом он документирован, почему у меня никто не брал никаких пояснений.

Есть понимание, что это поступок, по мнению демократической общественности, который нынешняя власть называет проступком. Поэтому завтра это будет первое судебное заседание. Я надеюсь, что какие-то ответы на вопросы мы сможем получить.

– Есть шанс на выигрыш, как вам кажется?

– В условиях нынешнего правового беспредела шансы близки к нулю, если не сказать, что отрицательные, потому что на этом фоне мы видим десятки, сотни и тысячи абсолютно неправомерных приговоров, по которым люди отправляются на "сутки", по которым люди отправляются в заключение за абсолютно надуманные, не имеющие ничего общего со здравым смыслом правонарушения, как то: надпись мелом на асфальте, нападение на милицию. И эти уголовные дела у нас сейчас штампуются как на конвейере, а в то же время десятки, сотни и тысячи уголовных дел по жалобам граждан на неправомерные действия правоохранительных органов, к сожалению, до сих пор остаются не начатыми. У нас в статистике – ноль по расследованию таких преступлений.

– Вы и, пожалуй, посол Словакии – единственные дипломаты Беларуси, которые публично заявили о своей позиции и открыто высказались о том, что происходит в стране. Почему, как вам кажется, другие так не сделали? По каким причинам?

– Мне сложно за всех остальных моих бывших коллег отвечать. Если вспоминать всех в этом перечне, то по крайней мере указом президента были лишены ранга еще послы Испании и Латвии. Они публично каких-то громких заявлений не сделали, но тоже совершили какие-то "проступки, которые оказались несовместимы с дипломатической службой". Я, кстати, в рамках завтрашнего заседания суда хочу и для них, может быть, попытаться найти ответы на эти вопросы.

Остальные, – наверное, это вопрос их совести, их восприятия этой жизни, потому что я с трудом себе представляю, как они спят, как они работают, и еще с большим трудом представляю, как они будут жить завтра в нашем обществе.

– А что такое – быть послом, например, в европейской стране, где, мы знаем, Евросоюз целиком и полностью осуждает то, что сейчас происходит в Беларуси? Как те послы могут защищать интересы государства, находясь в той стране, которая осуждает то, что происходит в Беларуси?

– К сожалению, у нас уже в истории дипломатической службы был такой опыт. И, наверное, многие из тех, кто, кстати, сегодня занимает руководящие позиции в загранучреждениях, этот опыт в той или иной степени испытали. Был период заморозки отношений между Беларусью и Европейским союзом – где-то с конца 90-х до начала 2000-х годов, когда все политические контакты были ограничены на самом минимальном рабочем уровне. Тогда послов, по сути дела, никуда не звали, никуда не приглашали, нигде не встречали. В то время белорусские послы свои пять-семь лет спокойно за этой ширмой непризнания просидели.

Я думаю, что то же самое сегодня происходит и у действующих представителей нелегитимной власти. Если эти санкции в полной мере до них еще не докатились, то в ближайшем будущем, я думаю, докатятся. Они станут послами-изгоями, в этом качестве и будут находиться на своей квазиработе.

– А если бы все послы за рубежом отказались поддерживать режим Лукашенко или хотя бы выступили с осуждением насилия в отношении мирных протестующих, что-то бы тогда изменилось?

– Я думаю, что такая скоординированная инициатива послов могла бы стать дополнительным стимулом для протестного движения, но я не думаю, что это бы заставило Лукашенко оторвать пальцы от кресла власти.