В Казахстане 5 июня прошел референдум по поправкам к Конституции, инициированный президентом Касым-Жомартом Токаевым. Поправки, которые поддержали 77,1% проголосовавших, планируют внести сразу в 33 статьи: среди них – расширение полномочий парламента, запрет на членство в партии силовиков и отдельных чиновников, а также полный отказ от смертной казни и возрождение Конституционного суда.
Токаев обещает, что конституционная реформа якобы закрепит в Казахстане "окончательный переход от "суперпрезидентской" формы правления к президентской республике с влиятельным парламентом и подотчетным правительством". Но политолог Досым Сатпаев настаивает на том, что цель референдума была другой – политтехнологической. По его словам, поправки вовсе не уберут нынешний дисбаланс между ветвями власти, а голосование нужно было Токаеву для повышения собственной легитимности, "особенно после январских событий", а также как репетиция будущих выборов президента.
– В чем был смысл этого референдума? О том, что он будет проходить, было объявлено всего за месяц, разъяснительной работы по поправкам почти не велось...
– Главная задача этого референдума была больше упакована в политтехнологическую составляющую. Во-первых, это было необходимо в первую очередь Токаеву – для повышения его легитимности, особенно после январских событий. Во-вторых, я бы это назвал такой мини-репетицией предстоящих президентских выборов – опять же, для того чтобы власть через референдум начала активно пиарить свой тезис о "новом Казахстане".
А те результаты, которые власть получила в результате референдума, кстати, вполне предсказуемые. Она могла бы потом их использовать как определенное доказательство того, что Токаев получил свой мандат доверия – с учетом тех поправок, которые внес.
При этом, опять же, давайте исходить из того, что в этом референдуме было очень мало сделано акцента на разъяснительную работу для большинства казахстанцев касательно самих поправок. В глаза бросалась спешка, все-таки месяц – это очень маленький срок, если речь идет о серьезных конституционных изменениях. Тем более там свыше 50 поправок – 56 поправок в 33 статьях. То есть политологи и юристы сами много времени потратили, чтобы в них разобраться и понять, где есть определенные троянские кони. Что же говорить о простых неподготовленных гражданах? Которые, в принципе, скажем так, получили эти поправки "оптом": их просили голосовать либо "за", либо "против".
И, по сути, выходит, что этот референдум был с точки зрения власти не столько для того, чтобы поддержать поправки, а в первую очередь для того, чтобы либо поддержать, либо не поддержать Токаева, который эти поправки выдвинул.
– Будет ли реализовано после принятия поправок то, что обещал Токаев?
– В самих поправках, к сожалению, мы видим очень важный момент, который немножко как ложка дегтя в бочке с медом. Он говорит о том, что все заявления о переходе от суперпрезидентской системы к президентской системе с сильным парламентом, подотчетным правительством – на самом деле это не так все будет происходить. Особенно если учитывать, что в большинстве этих поправок сам президент так и остается главной ключевой фигурой, которая концентрирует в своих руках ключевую власть.
И самое главное: эти поправки не убрали то, что когда-то Назарбаев заложил в Конституции 1995 года – они не убрали дисбаланс между ветвями власти. То есть систему сдержек и противовесов между ветвями власти в Казахстане этот референдум не создаст. И в этом самая главная большая проблема. Я думаю, что говорить о том, что обещанное будет реализовано в Казахстане в условиях отсутствия этой системы сдержек и противовесов, вряд ли стоит.
– Более 77% избирателей проголосовали за поправки, но тех, кто высказался против, тоже немало – более 18%. О чем это говорит, как вы думаете?
– Я думаю, что это тоже некий показатель для власти, потому что после январских событий было очень четко и конкретно видно, что протестные настроения никуда не исчезли. Они просто опять ушли в некую слепую зону, потенциальный социальный хаос. И, кстати, я думаю, что власть именно через референдум пытается активно, в своем стиле, снизить эту социальную протестность – дав некие месседжи той части населения, которая ждет определенных политических изменений. Что вот, смотрите, мы первый этап уже начали, теперь ждите, когда будет второй.
Но вся проблема в том, что даже те люди, которые проголосовали за референдум и за изменения, – это люди, которые ждать уже не хотят. Ни год, ни два, ни три, ни пять лет, ни тем более 20 лет, как это было при Назарбаеве. Эти люди дали мандат доверия Токаеву на очень ограниченный период времени. И дали, четко понимая, что сейчас власть сконцентрирована у него в руках и сейчас у него нет некоего смотрящего в лице первого президента.
Сейчас Токаев постепенно избавляется от родственников и окружения Назарбаева. То есть сейчас у него полностью в руках есть определенный мандат, который он должен использовать, реализовав свои обещания. И если люди не увидят в течение короткого периода времени, что какие-то изменения действительно происходят – и в политической, и в социально-экономической сфере, – то тогда, естественно, определенное разочарование произойдет даже у тех, кто вчера проголосовал за поправки.
