Один из лидеров партии "Яблоко" Лев Шлосберг рассказал Настоящему Времени о деле против него самого и его однопартийца Николая Кузьмина в связи с войной в Украине. "Политика российских властей сейчас заключается в том, чтобы люди замолчали вообще, перестали говорить об этой "специальной военной операции" любые вещи, которые ее критикуют, – подчеркнул псковский политик. – Чтобы люди боялись даже думать об этом. Это политика устрашения. И это сейчас установка государства, это попытка установить военную цензуру".
— Где Николай Кузьмин, член псковского отделения вашей партии? Что вам известно о его задержании? (Кузьмин, депутат Завеличенской волости, в воскресенье был задержан в Пскове сотрудниками Центра "Э": на него составили разу два протокола. Первый – о "дискредитации Вооруженных сил России" за публикацию записи прямого эфира Первого канала с антивоенным пикетом Марины Овсянниковой. Второй – по статье о "демонстрации запрещенной символики" за снимки с открытия штаба Навального в Пскове – НВ.)
— Кузьмин уже дома. Протокол, составленный на него за якобы демонстрацию экстремистской символики, был предоставлен в суд, но суд удовлетворил ходатайство адвоката о допросе эксперта, который дал, как мы полагаем, заведомо ложное заключение по экстремистскому характеру этого изображения. Кроме того, в суд должен явиться офицер полиции из Центра "Э", который подготовил рапорт об административном правонарушении. Учитывая то, что сегодня этих людей заслушать было невозможно, заседание перенесено на 28 апреля.
Мы вернулись в Псков со съезда партии "Яблоко". Я прилетел ночью на самолете, Николай вернулся сегодня утром на поезде. На вокзале его встречали трое сотрудников полиции. Доставили в полицию, составили два протокола: не только за якобы экстремистскую символику, но и за дискредитацию Вооруженных сил Российской Федерации – это у нас становится таким дежурным протоколом для людей, занимающих антивоенную позицию. По этому процессу суд состоится позже, но точно в ближайшие дни.
В понедельник в Пскове будут два суда. Один – у моей жены Жанны, и второй – у меня днем в Псковском городском суде. Вот такая у нас сейчас жизнь.
— Кузьмин стал третьим активистом псковского "Яблока", который привлекается по статье под названием "дискредитация вооруженных сил". Вы сказали, что на вас и на вашу жену были составлены такие же протоколы. Как вы это восприняли, как расцениваете?
— Мы понимали, что люди, которые известны как общественные люди, граждане с антивоенной позицией, рано или поздно будут подвергнуты атаке силовой системы, будут искаться поводы. Мы расцениваем эти поводы как несостоятельные. Но это мы будем объяснять сегодня в суде.
Могу сказать абсолютно точно, что политика российских властей сейчас заключается в том, чтобы люди замолчали вообще, перестали говорить об этой "специальной военной операции" любые вещи, которые ее критикуют и, более того, не принимают ее. Чтобы люди боялись даже думать об этом. Если замолчит человек, высказывающийся открыто и публично, то еще сто тысяч человек испугаются и не будут говорить и думать об этом. Это – политика устрашения.
Эта политика является в каком-то смысле слепой, она не выбирает жертв специально. Мне известны совершенно рядовые люди, которые подверглись таким же атакам. Но это сейчас установка государства, это попытка установить военную цензуру. Ведь у нас в России не введено военное положение указом президента, потому что если его ввести, то встанет вопрос: "А у нас точно специальная военная операция? Не что-то другое происходит на территории Украины?"
Поэтому военное положение не вводится. Но федеральные драконовские законы фактически военного времени введены. И первейший из них – это закон от 4 марта "о военной цензуре", когда фактически нельзя говорить о том, что происходит в Украине. И мы с большим трудом учимся в такой ситуации говорить вещи, которые отвечают нашим убеждениям и нашей позиции. Это новый для нас опыт, у нас его никогда не было, мы никогда не жили в такое время, в какое мы живем сейчас.
Поэтому такие судебные процессы неизбежны. Это не означает то, что мы должны стремглав бежать навстречу этим судебным процессам. Но мы видим и понимаем, что и как пытается делать силовая машина в таких ситуациях. И мы понимаем, в каких пределах мы сейчас должны выражать и можем выражать свою позицию, в том числе антивоенную.
– Партия, в которой вы состоите, разделяет вашу антивоенную позицию?
– В стране осталась одна антивоенная партия. Мы вчера открыли съезд утром в Москве на фоне огромной репродукции картины "Герника" – одной из самых страшных картин XX века – о трагедии маленького города басков. Герника – это город, который уничтожили франкисты бомбардировками. При этом они отрицали эти бомбардировки. Когда в 1943 году в оккупированном Париже к Пикассо пришли офицеры гестапо и увидели открытки с картиной "Герника", они у него спросили: "Это вы сделали?" И он дал гениальный ответ на все времена: "Нет, это вы сделали".
Поэтому съезд "Яблока" прошел именно на фоне "Герники". Был очень мощный доклад Явлинского. Он пока не опубликован, но я надеюсь, что основная часть того, что было сказано на съезде, выйдет в свет и люди смогут увидеть единственный в России съезд антивоенной партии. Мы не скрываем и не меняем свою позицию. Мы открыли съезд минутой молчания в память о всех погибших в Украине.
— Ведь ваша партия, как вы сами говорите, единственная среди зарегистрированных, которая публично осуждает войну. Какие у вас в связи с этим есть опасения? Как власти могут на это реагировать?
— Власти могут реагировать как угодно. Могут принять решение о ликвидации партии. Наша ответственность заключается в том, что мы занимаем ту позицию, которую мы занимаем.
Сейчас полностью изменилась идея и само содержание представительского служения в нашей стране. Сегодня представительское служение заключается в том, чтобы говорить то, что мы говорим, от имени миллионов людей, которые думают так же, как и мы, но по разным причинам не могут или опасаются об этом говорить. Мы не можем молчать. Потому что тогда выяснится, что вся Россия поддерживает этот кошмар. А это не так! Мы должны говорить от имени той России, которая не поддерживает "специальную военную операцию", считает, что страна в тупике и что мы летим в пропасть. А выход из этой пропасти – это прекращение этого кошмара. Наша ответственность в том, чтобы об этом говорить с обществом, в том числе с людьми, которые поддерживают сейчас власть.
Мы не идем к гражданской войне в России. У нас не будет другого народа. Но нам нужно эту страну привести в порядок, это общество очеловечить. Ведь любая война сама по себе антигуманна, она расчеловечивает людей, она превращает их в нелюдей. Это эффект любых военных операций – хоть специальных, хоть не специальных.
Поэтому наша задача – быть не просто антивоенной партией, а партией мира, в том числе партией гражданского мира в стране. Это наша миссия. Если в процессе этой миссии нас уничтожат – значит, уничтожат. Но никто не сможет сказать, что мы молчали, что мы в это время ничего не делали. Так-то мы держим свою позицию, мы остаемся там, где мы есть. Это наш долг перед обществом, перед людьми.
