Bloomberg со ссылкой на неназванные источники в начале недели написал о том, что некие представители ФСБ предлагают Владимиру Путину отправить в отставку министра обороны России Сергея Шойгу и начальника Генштаба Валерия Герасимова. Эти предложения якобы выдвигают сторонники "жесткой линии" и более агрессивной войны в Украине внутри влиятельной российской спецслужбы. По версии собеседников Bloomberg, таким образом неназванные влиятельные сотрудники ФСБ якобы поддержали требования главы ЧВК "Вагнер" Евгения Пригожина, который, еще будучи на фронте, требовал смены военного руководства России. Это же стало поводом и заявленной целью его мятежа.
Критика министра обороны Сергея Шойгу и начальника Генштаба Валерия Герасимова в том или ином виде звучит с самого начала полномасштабной войны в Украине – на фоне тотальной неуспешности этой российской военной кампании, ее невнятных целей и огромных человеческих потерь (данные о которых власти занижают или вовсе не обнародуют).
Насколько вероятна выдвинутая Bloomberg гипотеза, что известно о степени влияния Сергея Шойгу и надежности (или шаткости) его положения и при каких условиях Путин действительно может его уволить. Об этом в эфире Настоящего Времени мы поговорили с политологом, автором "Новой газеты. Европа" Михаилом Коминым.
— Как бы вы описали роль Шойгу в современной российской политике?
— Мне кажется, что Сергей Шойгу – это такой настоящий путинец современной российской политической системы. Лояльный лично президенту человек, который давно с ним, который выполняет за президента какую-то грязную работу, с которой Владимир Путин не хотел бы ассоциироваться: например, ходатайствует о необходимости проведения мобилизации, не бросает президента – за что вознагражден разными коррупционными возможностями в российской системе и его "титанизмом" в том смысле, что никто и ничто не может его на этой позиции пошатнуть.
— А кто его главные враги внутри системы?
— В целом российская политическая система состоит из некоторого количества групп влияния, как, впрочем, и любая другая авторитарная система. Многие системы постсоветского авторитарного толка выглядят соответствующим образом: есть несколько конкурирующих между собой групп, точнее "пирамидок". Они все замыкаются на каком-то одном большом ключевом политическом игроке, основной ресурс которого – это лояльность первому лицу, в нашем случае президенту, и возможность о чем-то с ним договориться. Если руководствоваться этой логикой, то такому клану Шойгу противостоят разные другие группы, которые близки к Владимиру Путину.
Нередко называли людьми, которые противостоят клану Шойгу, например, людей, которые знакомы с Владимиром Путиным по временам 90-х, – прежде всего это господа Ротенберги и господа Ковальчуки, которые претендуют на часть оборонных контрактов, например. Еще таким одним важным человеком внутри путинской вертикали является Сергей Чемезов, глава корпорации "Ростех", который, соответственно, также хотел бы, чтобы еще большая часть оборонных контрактов реализовывалась при непосредственном участии структур Чемезова, а не тех структур, которые сейчас этим занимаются, структуры под управлением Шойгу. Поэтому политических оппонентов, как и в целом противостояния внутри политической системы, у Шойгу достаточно. Другое дело, что это не приводит к каким-то последствиям лично для него, по крайней мере, пока.
— Параллельно [выходу материала Bloomberg] издание "РБК-Украина" публикует новость, в которой ссылается на представителя Главного управления разведки министерства обороны Украины Андрея Черняка и подтверждает, что есть некое противостояние. Процитирую: "Военная разведка Украина подтверждает попытки ФСБ сменить руководство российского минобороны, этот внутренний конфликт продолжается, победителем в нем может быть только одна из сторон, однако пока неясно, какая из сторон возьмет верх в этом противостоянии". А вам ясно?
— Противостояние между силовыми структурами и армией в условиях российской государственности носит довольно большую продолжительность. Это все длится с советских времен. И в целом в авторитарных режимах, похожих на российский, действительно армия контролируется во многом силовиками, а силовики еще между собой борются для того, чтобы никто из них не совершил, не дай бог, нехороших действий по отношению к диктатору, авторитарному лидеру. В этом смысле, конечно, ФСБ может быть сколь угодно долго недовольна Сергеем Шойгу, но без санкции, без решения Владимира Путина никакого смещения его с поста министра обороны не произойдет. А Путин почему-то пока не хочет этого делать.
Мы не знаем, насколько это нежелание Владимира Путина будет долго длиться, но, по крайней мере, оно точно будет длиться достаточно времени для того, чтобы не создать ощущение, что именно под давлением или в результате пригожинского мятежа Шойгу лишился своего поста. Я думаю, сначала будет вестись какая-то более серьезная информационная подготовка для того, чтобы заменить Сергея Кужугетовича на кого-то еще. Пока этой подготовки мы не видим. Поэтому я думаю, что, несмотря на желание разных силовых структур, в том числе ФСБ, поменять министра обороны, пока что этого не случится.
— А почему Путин не хочет, есть у вас предположение? Кроме того, что вы сказали, чтобы условно не идти на поводу у Пригожина.
— Позиция министра обороны достаточно опасная для диктатора. Диктатору нужен на этой позиции лояльный человек. Найти другого такого лояльного человека у Владимира Путина, возможно, не получается. Кроме того, он считает, что, если отправить в отставку министра обороны, наверняка это как-то скажется – то есть нужно будет чем-то объяснять: какими-то неудачами на фронте, или коррупцией в рядах министерства обороны, или какой-то еще неэффективностью. Если это нужно будет объяснять, это так или иначе перекинется на президента. Потому что понятно, что за последние решения, связанные с войной и прочими вещами, длящимися в Российской Федерации последние полтора года, часть ответственности в глазах российского населения несет в том числе президент. Поэтому сейчас замена будет выглядеть как-то не с руки для Владимира Путина.
Я думаю, что если нужно будет, например, к выборам 2024 года принести кого-то в качестве сакральной жертвы и показать, что так называемая специальная военная операция проваливается в России, потому что в ее неэффективности виноват Сергей Шойгу или еще какое-то ближайшее его окружение, – вот тогда отставка может случиться. Но пока такую сакральную жертву Владимир Путин приберегает, возможно, для более критического момента. Пока мы видим, что украинское контрнаступление развивается сейчас достаточно медленно, это не говорит нам о том, что такая сакральная жертва Владимиру Путину в декабре или январе понадобится.
— А есть ли у вас понимание, чем закончилось или закончилось ли в принципе противостояние Шойгу с Пригожиным?
— В целом оно, кажется, закончилось победой Шойгу. Потому что ЧВК "Вагнер" расформирована, часть чэвэкашников подписали, насколько я понимаю, контракт с министерством обороны. Любая публичная критика [прекратилась], и в целом Пригожин замолчал.
— Давно не слышали его голос.
— Несколько недель или уже даже почти два месяца. Получается, что фактически главный публичный оппонент устранен. Но последствием пригожинского мятежа в том числе стало усиление "Росгвардии" Виктора Золотова, которому передали часть тяжелого вооружения. Теперь тяжелое вооружение в Российской Федерации существует не только у министерства обороны, но и у групп, связанных с "Росгвардией", должно, по крайней мере, существовать. В том числе у батальона "Север", которым руководит Рамзан Кадыров. Это последствие, наверное, неприятно для Шойгу, но оно в большей степени никак не влияет на то, что в результате этого конфликта между Пригожиным и Шойгу Шойгу вышел абсолютным победителем.
— А внутри российской армии как вообще относятся к Шойгу, есть ли понимание?
— Кажется, пригожинский мятеж показал, что внутри российской армии, по крайней мере, средний достаточно высокопоставленный офицерский состав – не генеральный, а офицерский – относится к Шойгу крайне скептично. Что-то мы не увидели, что в этом марш-броске пригожинцев от их лагерей в Ростове, где они были расквартированы, до самого Ростова и штаба Южного военного округа, кто-то их решил остановить. Несмотря на то, что ФСБ с подачи Национального антитеррористического комитета было быстро заведено уголовное дело против Пригожина и в целом система посылала сигналы, что она считает эту попытку мятежа, попытку госпереворота незаконной и антипутинской. Но никто из армейских подразделений, которые точно уж находились на этом промежутке от Ростова до лагерей на Донбассе, где сидели пригожинцы, не стал бросать им вызов, не стал их останавливать.
— Может, не было приказа?
— Приказ, скорее всего, был, поскольку система продемонстрировала, что пригожинский мятеж считается чем-то антипрезидентским. Другое дело, что эти офицеры восприняли этот приказ в такой манере итальянской забастовки, в том смысле, что они его услышали, но сказали: "А что мы могли сделать? Они быстро около нас прошли, у нас не было вооружения, чтобы их остановить, бойцы не поднялись из своих мест". И конечно, захват, например, пригожинцами [штаба] Южного военного округа, который должен быть, напичкан большим количеством российских офицеров и в целом довольно большим количеством российских вооруженных сил, показывает, что этой лояльности Шойгу, против которой выступал Пригожин, в российской армии не очень много.
— Если этой сакральной жертвой, о которой вы говорите, в итоге станет Шойгу, можете вообще допустить, что он, например, будет уволен и начнет какой-то собственный политический проект? Ведь у него, как я понимаю, все равно довольно высокий рейтинг? Не так много, наверное, в России узнаваемых политиков.
— Да, но рейтинг Сергея Шойгу сейчас сложно понять, насколько он связан просто с тем, что проводится так называемая специальная военная операция, во время которой нужно сплотиться вокруг всех публичных имеющихся лидеров, в том числе вокруг президента и министра обороны. Это часть такой военной легитимности или то, что называется "rally round the flag effect". Непонятно, насколько в этом рейтинге сейчас достаточно большой процент [рейтинга Шойгу], он пропадет, собственно, после того, как его заменят на какую-то другую фигуру.
Мне кажется, что лично Шойгу может выйти из системы в наручниках по большому счету сейчас. Или выйти не в наручниках, но, по крайней мере, сделать так, что у него не будет никакого политического будущего: получить отставку и навсегда где-то замолчать так же, как и ряд других политических лидеров предыдущего периода. Поэтому мне кажется, что, конечно, никаких рисков в качестве альтернативной политической силы для президента Шойгу не несет и нести не способен. И в целом он сам это понимает. Я думаю, что позиция министра обороны для него в действующей политической системе является вершиной, до которой он смог добраться. Дальше он никуда прыгнуть не сможет.
