Брат и близкий друг погибшего в белорусской колонии политического заключенного Витольда Ашурка вынуждены были покинуть Беларусь. Сейчас Андрей Ашурок и Сергей Пантус находятся в Варшаве. Еще на прошлой неделе мужчины узнали, что возобновлено старое уголовное дело о беспорядках – и теперь их могут посадить. Дело завели после того, как во время вынесения приговора Витольду Ашурку собравшиеся в зале стали скандировать "Позор!" ("Ганьба!").
Самого Ашурка тогда приговорили к пяти годам колонии, где он и умер. Официальная причина смерти – падение и как следствие травмы головы. Друзья и родственники в это не верят. Вот что нам рассказал о своем отъезде и смерти близкого друга Сергей Пантус:
— Я близкий друг Витольда Ашурка, а также руководитель Лидской районной организации партии БНР. Мы сейчас в Варшаве с братом Витольда, на карантине находимся, в безопасном месте.
На прошлой неделе, за пару дней до отъезда, из источников, которые я не могу назвать, но которым мы не можем не доверять, сообщили, что дело, закрытое пару месяцев назад, в Гродно областной следственный комитет и прокуратура заново возобновили. И все люди, которые присутствовали на суде, на оглашении приговора (даже те, которые и не проходили раньше по делам, и те, которые были свидетелями), – сейчас все переводятся в статус подозреваемых. По моим подсчетам, если я не ошибаюсь, около 70 человек было. [Сообщили], что дела возобновляются, и конкретно по нескольким людям: по брату Витольда Андрею, по мне, еще по некоторым людям – по ним пришла разнарядка, что эти люди – не важно, за что, не важно, каким способом – должны сидеть. Поэтому у нас выбора не оставалось.
Посоветовавшись с родственниками, мы решили покинуть границы Беларуси, чтобы и у родственников меньше проблем было, ну и ради своей безопасности. Потому что если нас посадят, то ясно, что правду о Витольде некому будет раскрыть, некому будет этим заниматься. Ну и родственникам проблемы. Мать Витольда... потерять второго сына ей было бы очень тяжело, практически невозможно это перенести.
[Мои родственники] мне сказали, что лучше будь там и пришли нам что-нибудь оттуда, чем мы тебе в тюрьму будем передавать передачи, которые теперь, как известно, в Беларуси политическим ограничивают, полная изоляция, сумасшедшие сроки выносят. Сказали: да, будет тяжело, но мы крепкие, мы переживем.
Перед выходными, в пятницу, мы с Андреем зарегистрировались на сайте белорусского МВД, проверили, выездные мы или нет – удивились, оказались выездные. Нам помогли: в понедельник буквально за час сделали польскую визу. И во вторник ночью мы решили с Андреем не ждать, потому что счет шел уже на часы, вполне возможно, – мы поехали. Прошли границу относительно спокойно, поволновались, конечно. Уже будучи на польской стороне, Андрей звонил домой, пока еще белорусские вышки работали, звонил жене домой. Узнал, что много милиции подозрительно крутится возле дома, но в дом пока еще не заходили, с обысками пока не приходили. Будем надеяться, что они от родственников, узнав, что мы уже здесь, отвяжутся, потому что ясно, что там они ничего не найдут.
В ближайшие две недели мы будем на карантине, а потом немножко адаптируемся, найдем работу. Потому что мы молодые, крепкие мужчины, мы на чужих плечах сидеть не собираемся, будем работать. Но, естественно, мы не будем прекращать свою общественную, политическую активность, будем бороться за будущее Беларуси. Будем доносить правду о брате Андрея и моем лучшем друге – о Витольде, чтобы это дело не спустилось просто на тормозах.
Уголовное дело по поводу его смерти до сих пор не заведено: ссылаются на то, что еще идет проверка. Последняя отписка, которую мы получили из прокуратуры Могилева, о том, что запрос Андрея был переслан в Генеральную прокуратуру Беларуси, – буквально за день до нашего отъезда. А своим мнением я могу поделиться только тем, что я не верю в естественность смерти Витольда. По моему мнению, если это было не прямое убийство, то это просто были созданы такие условия, которые просто привели к смерти. Это, может быть, и пытки, и отсутствие сна, и отсутствие питания, неоказание помощи. В принципе, по моему мнению, это то же самое убийство.
