Прибывший в Вильнюс Владимир Зеленский раскритиковал страны НАТО за нерешительность по поводу приглашения Украины в Альянс: "Я отправился в дорогу с верой в решение, с верой в партнеров, с верой в сильное НАТО. В НАТО, которое не сомневается, не теряет времени и не оглядывается на агрессора. И я хотел бы, чтобы эта вера стала уверенностью в решениях, которые все мы заслуживаем. Которых ждет каждый наш воин, каждый наш гражданин, каждая наша мать, каждый наш ребенок".
В Вильнюсе Зеленский принял участие в церемонии поднятия украинского флага на главной площади города. В Литву этот флаг, кстати, привезли с фронта. Позже президент Украины ужинал с лидерами стран Североатлантического альянса. На сегодня у него запланированы переговоры в том числе с президентом США. Первые итоги саммита НАТО в Вильнюсе Настоящему Времени прокомментировал советник офиса президента Украины Михаил Подоляк.
– Как видим из сообщений агентства Reuters, в итоговом коммюнике договорились написать, что НАТО будет готово пригласить Украину присоединиться, когда союзники согласятся и некие условия будут выполнены. Что за условия ставят перед Украиной?
– Классические условия: трансформация, антикоррупция, соответствие сектора безопасности и обороны стандартам НАТО, дореформирование армии и так далее. Мы по ходу этого саммита абсолютно прагматично смотрим на то, что Украина не получит членство, потому что страны объективно боятся, чтобы Украина во время войны стала членом НАТО. Они об этом прямо говорят: "Вот закончится война, будет справедливый мир – тогда сможем рассматривать ускоренную процедуру вступления Украины в Альянс". Те же ожидания, которые мы имели, они все реализованы, имеется в виду и отмена ПДЧ (план действий по членству в НАТО). Украина в предбаннике находилась долгое время, начиная с 2008 года, этого не будет. Второе – это долгосрочные программы поддержки, в том числе приоритизация поставок оружия как такового. На данном этапе это для нас приоритетно.
НАТО не дает юридическую оценку России как стране агрессору, который должен быть наказан
Безусловно, меня несколько удивила другая вещь: слабая оценка того, что делает Россия в этой войне. Я не услышал надлежащей оценки абсолютно опасному поведению Российской Федерации, мягко говоря, которая разрушает и конвенции, в том числе военные конвенции, которая разрушает и международное право, которая разрушает в принципе "что такое война как война", даже понимание этого. Я не услышал у НАТО, что военный альянс понимает все риски, которые генерирует Россия. Он не дает юридическую оценку России как стране, безусловному агрессору, который должен быть так-то и так-то наказан. Вот это несколько удивляет. И это говорит о том, что страны НАТО, к сожалению, не до конца осознают угрозы, которые генерирует современная Россия, и не осознают, как этим угрозам противодействовать.
Они все еще пытаются стоять в стороне, помогая Украине, оставляя Украину один на один, по сути, на поле боя с Российской Федерацией. Но между тем, еще раз подчеркиваю, мы прагматично подходим, и мы прекрасно понимали, что такой примерно результат и будет. Другой вопрос, что президент будет вести дискуссию. Возможно, какие-то коррективы в итоговом коммюнике все-таки будут.
– Вы сказали, что страны боятся принимать Украину сейчас в НАТО. Боятся чего? Боятся задействовать ту самую статью Устава НАТО о коллективной обороне, что придется в таком случае НАТО подключаться к этой войне, защищать Украину, как уже члена в таком случае? Или они боятся того, что потеряют рычаг давления на Россию? Этот торг: "Окей, мы Украину не берем сейчас, но вы как бы там особо и не наступайте".
Желание вести закулисный торг с Россией. Это иллюзия чрезвычайно опасная
– На самом деле нет никакого рычага. Это настолько иллюзорное представление, которое только плодит трагедии. Это желание вести какой-то закулисный торг с Россией, типа "Смотрите, видите, мы не позволяем расширяться НАТО на территорию бывшего Советского Союза, кроме стран Балтии, и таким образом мы вам оставляем поле для маневра". Вот это как раз провоцирует на дальнейшие преступления Россию. Это и есть иллюзия. К сожалению, чрезвычайно опасная. Желательно было бы этого не делать.
Россия не увидела силы у демократического сообщества, которое может черное назвать черным. И это очень плохо. Я об этом и говорю.
Что касается пресловутой пятой статьи, на самом деле она не звучит ультимативно, что обязательно страны должны будут принимать участие в боевых действиях. Я хочу, чтобы мы тоже это прекрасно понимали. Пятая статья говорит о том, что страна сама выбирает способ помощи: она может приоритетно поставлять оружие, давать деньги на закупку, оказывать консультационные услуги. Не обязательно участвовать непосредственно в войне.
Страх перед Россией – это как раз такой иррациональный философский остаточный страх, который формировался в последние 10-15 лет, чуть больше, начиная, наверное, с 2007 года. Это и страх, и в то же время еще внутри они не готовы до конца отказаться от той фундаментальной коррупционной составляющей, за счет которой Россия проникала в политические, культурные, информационные элиты западных стран.
Страх перед Россией – это иррациональный философский страх, который формировался в последние 10-15 лет
Насколько я понимаю, еще не до конца проведена эта работа, хотя давайте будем объективны: партнеры существенно помогают Украине. Насыщают оружием, идут на то, чтобы передавать нам все новые и новые виды техники. Сейчас идет дискуссия вокруг кассетного боеприпаса. Это фундаментально правильное решение господина Байдена, я тут его абсолютно поддерживаю. Если есть дефицит 155-го калибра, а Россия все время применяет, не являясь подписантом конвенции о запрете кассетного боеприпаса, применяет его уже в течение года. То для того, чтобы преодолевать минные поля и эффективно разрушать российскую многоэшелонную оборону, нам кассетный боеприпас нужен, и это очень хорошо.
– Поправьте меня, если я не прав. Мне казалось все время, что все-таки для Украины членство в НАТО – это как раз таки та самая пятая статья, один из главных, ключевых пунктов, что в таком случае союзники просто будут поставлены в ситуацию, когда они не смогут отказать Украине в помощи и поддержке.
– Не совсем так. Для нас само по себе приглашение – это такой символический сигнал, который говорит, что мир тотально изменился, что он прошел через внутреннюю трансформацию, субъектность у НАТО восстановлена. Мир четко понимает, где зло, где добро, и демократический мир четко понимает, кто является союзником, кто является неотъемлемой частью общего безопасностного каркаса. Вот для нас в этом был смысл. Смысл самого приглашения: "Да, ребята, вы завтра будете членами НАТО, да, можем получить, на время отсрочить, пока мы вас насыщаем оружием, вы решайте проблемы освобождения своей территории и возврата себе суверенитета в полном объеме".
Любимое занятие НАТО – навсегда оставлять дверь открытой
Вот в этом же и был смысл показать, что России больше нет как субъекта, влияющего на политические фундаментальные решения. Сейчас мы с вами видим то же самое, что и было в течение, по сути, всего времени войны, практически в течение всех 17 месяцев войны, такая в чем-то половинчатая позиция: "Да, мы вам помогаем, да, мы понимаем, за что идет война, да, мы понимаем, что Россия полностью обнуляет международное право, но..." – и дальше следует эта неготовность сделать еще один важный шаг, символичный шаг – показать, что демократия эту войну выиграет в любом случае без всяких этих кулуарных договоренностей. Очень важный момент: эта открытая дверь, это любимое занятие НАТО – навсегда оставлять дверь открытой. Вы сказали, что НАТО оставляет открытую дверь для возможности проведения какого-то закулисного торга с Российской Федерацией. Это наиболее опасная открытая дверь, которая может масштабировать конфликт, эскалировать его.
Россия уже начинает наглеть. Она была испугана после неудавшегося переворота Пригожина, Россия была внутренне подавлена. Российскую армию атакует Украина по целому ряду направлений, Российская Федерация подавлена. И тут НАТО говорит: "Смотрите, мы по-прежнему вас боимся". И это вызывает бурную морализацию внутри России. Это очень плохой сигнал. Я, честно говоря, не понимаю, неужели не анализируют психологический эффект от воздействия подобного решения?
