Совет Общественной палаты одобрил досрочное исключение правозащитницы Марины Литвинович из Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Москвы.
ОНК – это орган, работающий на общественных началах и занимающийся контролем за соблюдением прав заключенных. Члены ОНК имеют право приходить в колонии и СИЗО, проверять, в каких условия содержатся заключенные, и так далее. Члены ОНК назначаются Общественной палатой, и в последние годы из состава комиссий часто исключались независимые правозащитники.
Формально причиной исключения Литвинович из состава ОНК в комиссии назвали ее интервью телеканалу "Дождь", в котором она якобы раскрыла процессуальные детали. Однако сама она считает обвинения необоснованными и полагает, что ее исключение – политический вопрос.
Вот что Марина Литвинович рассказала об этом решении и своих дальнейших планах в интервью Настоящему Времени:
— Собираетесь ли вы обжаловать такое решение и возможно ли его обжаловать?
— Да, есть судебная возможность обжаловать это решение. Другое дело, что мы хорошо знаем, как работают российские суды, поэтому никаких иллюзий по поводу результата я не испытываю, но по меньшей мере это будет полезно сделать для, во-первых, тех, кто пойдет после меня, а я не сомневаюсь, что после меня продолжится зачистка. Из ОНК, Москвы и других регионов будут исключать независимых правозащитников, которые работают и пытаются действительно защищать права заключенных и арестованных.
— А почему больше половины членов ОНК проголосовали за то, чтобы Общественная палата рассмотрела вопрос о вашем исключении? Чем вы не угодили этим людям?
— В московской ОНК чуть больше половины – это представители неких организаций, связанных с силовиками в широком плане. Это люди, которые не имеют отношения к правозащите, на мой взгляд, они преследуют какие-то свои интересы. Соответственно, эта монолитная группа в начале действия нашей комиссии избрала своего председателя, заместителей председателя, и потом теми же самыми монолитными голосами выгнали меня из ОНК. Просто это орудие зачистки, не более того.
— Ранее вы говорили, что ничего не нарушали – лишь выполняли свои обязанности. Скажите, пожалуйста, что входит в обязанности членов ОНК? Я так понимаю, что другие члены совсем по-другому видят смысл этой деятельности.
— ОНК – это уникальный институт, который существует в России и, по-моему, еще в одной-двух странах. Но именно в России он наиболее развит. Это группа общественников, которые не получают зарплату, потому что это общественная деятельность, и имеют возможность посещать любого задержанного, любого арестованного – человека, который принудительно содержится в тюрьме, в СИЗО, в колонии, даже в психиатрической больнице.
Члены ОНК имеют беспрепятственную возможность заходить в любую камеру, открывать любую дверь, разговаривать с любым человеком о том, каковы его условия содержания, не нарушаются ли его права.
То есть сам по себе институт общественного наблюдения очень полезный и очень эффективный, потому что, попадая внутрь, вы имеете возможность получать самую точную информацию, разговаривать с людьми. Естественно, сейчас силовым структурам, в первую очередь ФСБ, не нравится, что правозащитники заходят в тюрьмы, мешают осуждать людей, проливают свет на ситуацию в СИЗО и в колониях, поэтому идет эта планомерная зачистка. Я всего лишь, скажем так, первая ласточка.
— Я так понимаю, вы не собираетесь оставлять судьбу заключенных в России. Расскажите о ваших планах?
— У нас в России сейчас стартует избирательная кампания в Государственную Думу, и я намерена принять в ней участие. Выборы состоятся в сентябре этого года. Я считаю, что надо попробовать, потому что в наших политических условиях для участия в выборах на стороне оппозиции нужно не очень много, а именно смелость, потому что сейчас действительно такое время, когда смелость – это главное, что требуется для того, чтобы попытаться пойти против системы.
Попробую, посмотрим, потому что ситуация в России движется, она не стоит на месте. И, возможно, будут какие-то серьезные события, и, безусловно, на этом фоне я хотела бы быть, конечно, в политике, в общественной деятельности, продолжать заниматься и защитой прав, и политической деятельностью как таковой.
