Российский офицер, старший лейтенант Дмитрий Молчанов был захвачен в плен украинскими военными в селе Малая Рогань вблизи Харькова. Командир его 59-го полка был убит, а начальник артиллерии и начальник связи (Молчанов) взяты в плен, рассказал на своей странице в фейсбуке главный редактор "Цензор.Нет" Юрий Бутусов. Он же опубликовал видеозапись его допроса, которую мы не показываем по этическим соображениям.
Малая Рогань – важная точка на карте боев в Украине. Именно отсюда российские военные обстреливали сам Харьков и транспорт, который ехал в город и из города:
Бутусов рассказал, что у Молчанова есть родственники в Украине: его дедушка и бабушка живут вблизи Кривого Рога в селе Новополье.
Телеканал "Настоящее Время" связался с матерью российского военного Мариной Молчановой. Она рассказала, что Дмитрию было 24 года, он занимался системами связи. По словам женщины, ее сын окончил военный вуз, где получил и гражданскую, и военную специальность, и обязательным условием его обучения в вузе были несколько лет службы по контракту после получения диплома – во время которых он и был отправлен в Украину.
"Он ребенок, ему 24 года, он выполнял то, что от него требовали. Если бы я знала раньше – он бы ни в коем случае не пошел учиться в военный вуз, – заявила Молчанова в разговоре с Настоящим Временем. – Его обязанностью было наладить связь, чтобы была связь. Что в этом преступного? Он выполнял свои должностные обязанности!"
"Я не знала, что он в Украине. Я знала, что он был на учениях. Но то, что он отправился туда с первых дней, – это естественно: я мать, и я это чувствовала, – говорит Марина Молчанова. – Когда он мне позвонил 26 февраля (российское вторжение в Украину началось рано утром 24 февраля – НВ) – он мне даже ни слова не сказал, что он едет. Я рыдала и просила: сын вернись. Потому что он знает мою политику, что весь мир против [этой войны]. Я ему сказала: вернись, я тебя очень прошу. Но он не мог вернуться, и он это понимал, потому что он офицер".
"После этого он не выходил со мной на связь. Лишь однажды был звонок с чужого телефона, российского, но он оборвался. Ему сказали, что он туда поедет без телефона, и он ушел без телефона", – рассказывает Молчанова.
Она утверждает, что ее сын не принимал непосредственного участия в боевых действиях, а занимался системами связи.
"Он ребенок, ему 24 года. Он учился в военном вузе, получил две специальности, гражданскую и военную, c обязательным контрактом, – рассказывает Марина Молчанова. – В армии он с 2019 года: как закончил, и три года у него был один контракт. Он написал в феврале представление на увольнение – но просто не успел уйти раньше. Он очень давно собирался уйти, он знал, что не будет служить. У него очень много других увлечений и интересов, армия для него – это не самое главное было. Он знает английский, программирование, историю знает досконально. Но у него контракт заканчивается в июле, а раньше, чем контракт закончится, увольняться нельзя".
"Если он что-то выполнял – то только касательно его связи. Наладить связь, чтобы была связь, – что в этом преступного? Он выполнял свои должностные обязанности!" – настаивает Молчанова.
На вопрос, почему ее сын не отказался ехать в Украину, Марина Молчанова ответа не знает.
"Он выполнял то, что от него требовали. Но что им сказали – я не знаю, я вне политики была. Сейчас я пытаюсь разобраться в этом, но уже поздно. Если бы я знала раньше – он бы ни в коем случае не пошел учиться в военный вуз. К тому же я не думаю, что они знали с первого дня, чем они будут заниматься. Приказы поступали, когда они уже были на территории. А когда вы уже там – у вас выбора уже не остается, разве что бросить всех товарищей и сбежать, вы сами это поймите, пожалуйста, – говорит мать. – Что приказ преступный – разобраться очень сложно. Он не знал, какая ситуация сейчас в стране. Они были месяц в изоляции и не слышали новостей. Откуда они знают, что там происходило?"
"Он выглядит как бомж: без обуви, в носках, он выглядит на 10 лет старше, чем он уходил. Вы думаете, их положение там был сахар, что они счастливы были там, в землянках? Я не думаю, что у них все было там прекрасно и хорошо, – возмущается Молчанова. – Просто у них не было выхода – идти обратно. Мы переживаем за детей, которые там погибают, и за женщин, и за города. Каждая мать переживает за всех детей, нет чужих детей – для меня он ребенок".
Молчанова говорит, что по поводу того, что ее сын попал в плен, с ней еще никто не связывался. "Я не нахожусь у власти, но я буду делать что-то возможное и невозможное, чтобы добиться возвращения моего сына", – говорит она.
