В 1968 году советские войска вошли на территорию Чехословакии и остались там почти на 23 года. Но история противостояния Восточного блока и западных союзников началась раньше, а ЧССР играла в советской военной доктрине ключевую роль – в том числе и в контексте возможной Третьей мировой. Настоящее Время изучило историю отношений между Советским Союзом и Чехословакией и посетило объекты, связанные с ракетным и ядерным арсеналом.

За семь лет до вторжения чехословацкая армия была одной из самых сильных в Восточном блоке. Уже тогда все планы — например, по закупке оружия — разрабатывались и утверждались Москвой. Формально решение принимало верховное командование Организации Варшавского договора, напоминает чешский историк Прокоп Томек.

«Чехословацкая народная армия была достаточно сильной и в мирное время включала около 200 тысяч человек. А в соотношении с численностью населения принадлежала к числу самых мощных в рамках ОВД. Можно даже сказать, что в этом смысле она была сопоставима с болгарской. Это была вторая самая сильная армия после советской. Конечно, по отношению к численности населения», — говорит он.

Чехословакия тратила на армию до 17,5% ВВП еще до вторжения Советов, рассказывает журналист издания E.conomia, в прошлом — военнослужащий Ян Газдик. «Сегодня ведутся политические споры – сколько средств выделять на нужды армии. Должно ли быть 2%, (требование президента США Дональда Трампа – НВ), но Чешская Республика это требование [НАТО] не выполняет, и бог знает, когда сможет выполнить. Тогда выделяли на военные расходы 17,5% ВВП. Тогда военные понимали, что это уничтожает экономику», – объясняет он.

Ракетный арсенал

В 1961 и 1962 годах Чехословакия подписала первые договоры на покупку ракет-носителей ядерных боеголовок. На территории страны развернули три ракетные (официально — тяжелые артиллерийские) бригады.

В те же годы власти двух стран договорились в случае «чрезвычайных событий» при помощи «специальных комплектующих подразделений» доставить ядерные боеголовки, хранившиеся на территории СССР. Предполагалось, что при оптимальных условиях доставка и комплектация ими ракетоносителей должны были занять 18-22 часов.

Советский Союз продал своему сателлиту установки с ракетами Р-11М — или SS-1 Scud-A в классификации НАТО. Эти ракеты могли нести боеголовки мощностью от 10 до 40 килотонн, а максимальная дальность с ядерным зарядом была 150 километров. Кроме того, в Чехословакию поставляли установку «Луна» — тактические ракеты этого комплекса могли нести ядерный заряд и имели максимальную дальность полета 32 километра.

Позже эти подразделения неоднократно модернизировались, а количество пусковых установок увеличивалось. В конце 60-х — начале 70-х в чехословацкие части пришли новые ракеты Р-17, или SS-1c Scud B в классификации НАТО. Мощность ядерной боеголовки этих ракет значительно увеличилась: в зависимости от модификации колебалась от 10 до 500 килотонн. Выросла и максимальная дальность — до 300 километров. Если старая ракета была не особо точной (50% попаданий ложились в радиусе 3 километров от цели), то для новой показатель КВО составлял 450 метров.

В 1985 году началось последнее перевооружение ракетных бригад Чехословакии. В страну поступили первые комплексы «Ока» (классификация НАТО SS-23 Spider). Вновь увеличилась дальность – до 500 километров. Ракета оборудовалась термоядерной боеголовкой мощностью 200 килотонн.

Но все эти ракеты снабжались учебными боеголовками или зарядами с обычной взрывчаткой. Своего ядерного арсенала у Чехословакии официально не было. Это значило, что в случае начала конфликта войска страны останутся без основной огневой мощи и смогут рассчитывать только на удары стратегических ядерных сил.

Проект «Явор»

После учений в Легнице на западе Польши выяснилось, что оптимистичные планы по скорой доставке ядерных боеприпасов из СССР в реальности не работают. Срок меньше суток оказался нереальным, а риск уничтожения транспорта — слишком большим. Тогда Москва решила, что нужно строить хранилища для боеголовок непосредственно на территории стран-сателлитов: в ГДР, Польше, Венгрии, Болгарии и Чехословакии.

В 1965 году президент Чехии Антонин Новотный подписал секретное соглашение с СССР. В документе оговаривалось, что Советский Союз размещает в Чехословакии ядерное оружие. Прага обязалась построить за свой счет три хранилища к первой половине 1967 года. Москва брала на себя проектирование объектов и их техническое оснащение.

«Установка ядерных боеприпасов и размещение обслуживающего персонала будет обеспечена советской стороной после передачи объектов совместной комиссией», – говорилось в документе. Нести службу на этих объектах должны были советские солдаты — а на тот момент Чехословакия была единственной страной Восточного блока, где не размещались войска СССР.

Три объекта под кодовым названием «Явор» (чешск. Клён) построили в 1966-1969 годах: на севере и на востоке от Праги расположатся крупнейшие военные базы войск СССР: Миловице и Ральско; а на юго-западе от столицы база будет построена в городке Мишов.

Обе стороны договорились, что этот документ останется в абсолютном секрете. О существовании ядерных хранилищ в Чехословакии знали всего 12 человек: президент, глава компартии, премьер-министр и высшие офицеры. Рассказать кому-то ещё о реальном предназначении этих сооружений имел право только президент страны.

Для объектов «Явор» создали специальную легенду: официально считалось, что там располагаются узлы спецсвязи. Эту версию рассказывали и рабочим, которые строили бункеры, и чехословацким военным, которые позже обеспечивали безопасность этих сооружений.

Изначально предполагалось, что военный персонал объектов «Явор» прибудет в Чехословакию под видом «обычных советских туристов». Но после 1968 года нужда в подобной маскировке отпала. Каждую секретную военную часть обслуживали примерно 350-370 человек, в том числе 54 офицера. Подчинялись «Яворы» напрямую Генштабу в Москве, а не офицерам советской Западной группы войск.

Что представляли собой эти объекты? Укрытия строили парами по одному проекту, то есть всего было не три, а шесть хранилищ. Бункеры могли выдержать прямое попадание ядерной бомбы мощностью до трёх мегатонн.

Объекты окружались охранным периметром с колючей проволокой. Неподалеку от каждого бункера стояли несколько пулеметных дотов на случай прорыва заграждения. Граждане Чехословакии не могли попасть на территорию части. Советскому персоналу запрещалось общаться с местными жителями.

«Я однажды забрел к Мишову-Боровно (объект «Явор 51» к юго-западу от Праги – НВ). Я потерялся, так как не было указателей, — вспоминает бывший чехословацкий военнослужащий, журналист Ян Газдик. — Я приехал прямо к тому ядерному складу, не знаю, полному или пустому, и стал свидетелем очень решительной и резкой реакции советских солдат, прямо-таки воинственной: напряженные, с автоматами».

В каждом бункере было два входа для погрузки и выгрузки боеприпасов. За воротами с гермодверями скрывался широкий двухуровневый коридор. Кран опускал привезенный контейнер с боеголовкой на нижний уровень, после чего груз перевозили в одно из четырёх больших помещений справа от главного входа. Тележку с боеголовкой крепили крюками к полу. Каждый склад вмещал 24 контейнера, одно подземелье — 96 боеприпасов, соответственно, максимальная вместимость всех объектов «Явор» — 576 боеголовок. В помещении строго контролировали температуру и влажность — ядерные боеприпасы 60-х годов были очень чувствительны к условиям внешней среды.

Слева от главного входа были служебные помещения: лаборатория, запас воды, сжатого воздуха, вентиляционная установка, электрощитовая и генераторная. Туалет в подземном комплексе был всего один.

Большая часть бункеров проекта «Явор» была разграблена после того, как советские войска в 1990 году покинули Чехословакию. К примеру, в хранилище, которое удалось посетить корреспондентам Настоящего Времени, большая часть оборудования отсутствовала: во всем помещении уцелела лишь одна гермодверь. Остатки электропроводки мародёры подожгли, из-за чего всё помещение покрылось слоем копоти.

«Темп-С» против «Першингов»

После Карибского кризиса 1962 года, когда мир был на грани Третьей мировой войны, наступила разрядка. Но в 80-х начался новый этап ядерной гонки.

На вооружение советской армии поступил новый ракетный комплекс РСД-10 «Пионер», известный на Западе как SS-20. Мобильная установка несла ракету с максимальной дальностью полета 5 тысяч километров: этого хватало, чтобы накрыть любую цель в Европе, и не было нужды размещать секретные установки в странах-сателлитах. Это было грозное оружие: разделяющаяся боеголовка с тремя зарядами по 150 килотонн или моноблочная мощностью 1 мегатонна и высокая точность стрельбы. В Советском Союзе быстро наладили массовое производство «Пионеров»: американская разведка полагала, что к 1986 году у СССР было не менее 440 пусковых установок. Эти ракеты однозначно воспринимались на Западе как оружие упреждающего удара.

После серии неудачных переговоров о сокращении «Пионеров» американцы сделали ответный ход. В Западной Германии и других странах НАТО началось развертывание ракет «Першинг-2» и наземных «Томагавков».

При небольшой по сравнению с «Пионером» дальности полета и относительно маломощном заряде — около 1800 километров, 5-80 килотонн — «Першинг-2» отличался высокой скоростью. Его подлетное время составляло всего 6-8 минут: этого недостаточно, чтобы эвакуироваться. Ракеты, которые умели маневрировать на конечном этапе полета, нацеливались на шахтные пусковые установки и командные пункты, то есть упреждающий удар обезглавливал противника и лишал возможности ответить.

«Maminko, tatínku,
Já se bojím Pershingů.
Jen se neboj, milé dítě —
SS20 ochrání tě!»

«Мамочка, папочка, боюсь Першинга — Ты не бойся, детка, SS-20 защитит тебя», — этот детский стишок вошёл в книгу чешского народного фольклора XX века.

Осенью 1982 года после смерти Леонида Брежнева к власти в СССР пришел Юрий Андропов — бывший председатель КГБ и сторонник жесткой линии на переговорах с Западом. Следующей осенью в Чехословакию и некоторые другие страны Варшавского договора отправили советские ракетные части, оснащенные мобильными установками ОТР-22 «Темп-С» (SS-12 в классификации НАТО). Войскам союзников их не передавали.

На северо-восток Моравии, между Оломоуцем и Остравой, из Украины перекинули 122-ю ракетную бригаду. Солдаты и офицеры разместились в бывших казармах артиллерийского полка в городке Границе-на-Мораве, а 24 пусковые установки спрятали в лесу в специальных укрытиях «Гранит» и «Панцирь».

«В них стояли пусковые установки 9П120 с боевыми ракетами. Хранилище было электрифицировано. Ещё чехи подарили электроприбор на колесах. Трансформатор понижал напряжение до 27 вольт, и его подключали к ПУ [пусковой установке]. Можно было приподнимать контейнер, не запуская дизели. А в 1986 году приезжала таинственная комиссия с Москвы и производила замеры всех габаритов. Видимо, исследовали возможности размещения ПУ нового РК "Скорость" (разрабатывался как замена "Пионеру", но на вооружение не был принят — НВ) с новыми ракетами», — написал Настоящему Времени администратор группы РБР 122 в «Одноклассниках» Владимир Никулин.

Неподалеку от «Гранитов» была еще одна военная часть, ПТРБ — подвижная ракетно-техническая база. Ядерные боеголовки для подвижных комплексов всегда хранились отдельно и подвозились к установкам только в случае боевой тревоги. Во время учений использовались макеты боеголовок, поэтому служившие в Чехословакии солдаты даже не могли знать, есть ли в хранилище настоящие ядерные заряды. Впрочем, собеседник Настоящего Времени на этот вопрос предпочел не отвечать.

Советская ракетная бригада покинула Чехословакию первой, ещё в 1988-м. Её вывели после успешных переговоров, которые закончились подписанием Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности. Президент США Рональд Рейган согласился вывести «Першинги» и «Томагавки» из Западной Европы, лидер СССР Михаил Горбачев — снять с вооружения и «Пионеры» SS-20, и «Темп-С». Обе стороны согласились уничтожить все ракеты дальности от 150 до 5000 километров и не производить новых.

Ракеты вывезли на полигон Сарыозек в Казахстане, где взорвали под наблюдением иностранных журналистов. СССР ликвидировал 1846 штук, США — 846.

В радиоактивный пепел

Единственный рассекреченный Соединенными Штатами документ о запланированных целях ядерных ударов выпущен в 1956 году. Тогда главной угрозой считалась авиация, способная нести ядерные бомбы, поэтому приоритет в этом списке отдавался аэродромам и промышленным центрам. В перечне целей уже есть Прага и десять других чешских городов. Можно предположить, что со временем этот список корректировался.

Продиктованная Москвой доктрина армии Чехословакии менялась несколько раз, сейчас эти документы рассекречены. Все эти планы, кроме последнего, принятого в 1989 году, носят наступательный или оборонительно-наступательный характер.

«В случае военного конфликта в первом ряду шли бы 15 дивизий Чехословацкой армии по пути в ФРГ. Они несли бы огромные потери. Тяжело судить, каким был бы боевой дух у этих солдат. Мы об этом можем только рассуждать, этого никто не знает. Западные военные атташе, следившие отсюда за нашей и советской армией, полагали, что армия СССР, которая шла бы второй, была хорошо обучена, вынослива и ее солдаты привыкли воевать до конца и побеждать. Оценки чехословацкой армии военными дипломатами были намного ниже. Они полагали, что дисциплина там не такая сильная, как и желание воевать. Особенно потому, что солдаты понимали — их страна оккупирована, как у них могла при этом возникнуть готовность воевать до победного за интересы чужой страны. Но это только рассуждения на основе ограниченных сведений, которыми мы располагаем», – говорит историк Прокоп Томек.

Союзной армии предписывалось при поддержке ударов ядерного оружия в кратчайшие сроки занять Баварию и выйти к Рейну, где проходила граница Западной Германии и Франции.

«Ни одни дивизионные учения не могли обойтись без планирования ядерных ударов. И этих ядерных ударов было очень много. Я видел эти карты. Здесь была бы пустыня. Ничего бы не осталось», — добавляет бывший военный Ян Газдик.

По итогам учений «Влтава», которые проходили в Южной Чехии в 1966 году, за два года до вторжения стран Варшавского договора в Чехословакию, условные противники обменялись 252 ядерными ударами общей мощностью 59 мегатонн. По итогам учений сделали теоретический расчет, что при этом погибли бы 57 тысяч солдат и 2,5 млн мирных жителей: 1 солдат на 48 гражданских.

«В 1968 году в период Пражской весны в Чехословацкой армии были офицеры, которые предлагали несколько дистанцироваться от военной доктрины Варшавского договора и преследовать собственные военные интересы. Они знали, что такая война могла значить не только для наших солдат, но и для всего населения. Фактически это была бы ликвидация целой страны», — рассказывает Прокоп Томек.

Ян Газдик уточняет, что речь идет о «Меморандуме-68», подготовленном офицерами пражской Военно-политической академии. Документ подписали 42 человека, в том числе ректор академии. Они возражали против наступательной доктрины, уже тогда принятой армией Чехословакии.

«Уже одно только это разгневало советских маршалов до помешательства. Генерал [Вацлав] Прхлик, который был во главе этой группы [ученых] и возглавлял военно-политическую академию, когда прибыли советские войска, мгновенно оказался за решеткой. Просидел он примерно три года. Там его здоровье сильно ухудшилось. Всех остальных авторов Меморандума-68, людей, подписавших его, выгнали из армии. Они нигде не могли найти работу. Таким образом, лучшие военные теоретики работали переводчиками, каменщиками и землекопами. Пан Стухлик, с которым мы недавно общались, говорил, что и его детей не принимали в университет. Уже сама мысль о какой-то независимости, о возможности решать, что из оружия покупать, а что нет (понятно, что мы его купим в СССР), вела к истреблению людей, в умах которых она зародилась. Попытки получить хоть какую-то независимость и свободу Москва ликвидировала вместе с авторами подобных идей», – объясняет Газдик.

Пустые архивы

На вопрос «По вашему мнению, было ли в Чехословакии ядерное оружие» работник исторического военного архива Праги Прокоп Томек отвечает уклончиво — в отличие от смотрителя музея «Атом» в бывшем бункере для боеголовок.

«Чехословацкая сторона не имела никакой возможности непосредственно убедиться, есть ли там [в хранилищах] на самом деле ядерные боеголовки или нет. Подтвердить, что здесь действительно находились ядерные боеголовки, можно только после изучения архивов СССР, сегодняшних архивов РФ», — говорит он.

Отношение российского Минобороны к рассекречиванию известно — историки неоднократно жаловались, что до сих пор недоступны многие архивы времен Второй мировой войны. Некоторые документы открывают к праздникам — например, в день ВВС ведомство впервые опубликовало приказ о бомбардировке Берлина в августе 1941 года.

«Предполагаю, что сейчас это невозможно, так как речь идет об очень чувствительном вопросе. Более того, советская сторона, а потом уже российская сторона, никогда особо не подтверждала силу своего ядерного арсенала», – добавляет историк.

«Я как журналист искал [информацию] достаточно долго, но мне не удалось ничего выяснить, никто мне не мог точно сказать, были ли они здесь, привозили ли их сюда или нет. Одним из предположений было, что сюда их привозили из Германии, на эти склады. А потом устанавливали на ядерные носители чехословацкой армии, по сути советской. Это вероятно. Но я считаю, что ядерное оружие здесь было», – говорит Ян Газдик.

Прокоп Томек предполагает, что боеголовки могли привезти в Чехословакию в конце 70-х — начале 80-х, во время обострения отношений с Западом.

«Я лично думаю, что в конце 80-х, во времена перестройки Горбачева и начала мирных переговоров по разоружению ядерных боеголовок здесь уже не было. Если они тут и были, то в 70-х и начале 80-х годов. Но это только гипотеза, основанная на тогдашней политике СССР», – считает он.

Эхо войны

Советские войска, занимавшие гигантские полигоны на территории Чехословакии, формально арендовали эти земли. За их использование СССР ежегодно платил аренду — 25 млн чехословацких крон. Историк Прокоп Томек называет эту плату символической.

«В течение последующих двадцати лет площадь переданных помещений возросла в четыре раза, так как Чехословакия строила все новые и новые здания для Советской армии: столовые, котельные, клубы, жилые дома и другие объекты. Аренда 25 миллионов крон в год — это очень маленькие деньги. Чехословакия инвестировала в это строительство 4,5 млрд. Вдобавок, советская сторона добилась очень невыгодного курса при переводе крон в рубли. В 1968 году было оговорено, что 1 рубль стоит 30 крон, когда как "неторговый", естественный курс составлял 10 крон за 1 рубль. Чехословацкая экономика, кроме всего прочего, на этом переводе теряла в год сотни миллионов крон. Тот факт, что советская сторона платила аренду за использование этих объектов, не играл абсолютно никакой роли. Это были символические деньги», – говорит историк.

После ухода советских войск большая часть зданий оказалась брошенными и никому не нужными. Ветхие казармы сносят, некоторые технические помещения приспосабливают для промышленного производства. В Ральско, где располагалась крупная советская авиабаза, танковые и ракетные части, часть «хрущёвок»-пятиэтажек, где жили офицеры, модернизированы, квартиры в них теперь уже опять жилые. Стоящие рядом здания пустуют, а выкупивший их инвестор разорился. Городок около объекта «Явор 52» перестроен в депортационный центр для нелегальных мигрантов.

«Когда я вскоре после падения старого режима поехал как репортер в Ральско, экологи с ужасом рассказывали мне, что там нефтепродукты пропитали землю вглубь на несколько метров. Они, несколько преувеличивая, конечно, говорили, что мы эту нефть или горючее можем оттуда выкачивать. Советская армия не соблюдала никаких экологических норм. Там, где она была, вела себя по отношению к природе и к используемым ею объектам попросту безответственно, — говорит Ян Газдик, объясняя, почему эти территории так никто и не освоил. — Когда это видишь, сердце разрывается. Они вели себя как завоеватели: это не наша, это чужая земля. С этим человеку в самом деле тяжело смириться. У меня до сих пор душа болит, потому что это не исправить».