Нино Салуквадзе участвовала в восьми Олимпиадах и готовится к девятой, перенесенной из-за коронавируса. Рассказываем историю спортсменки
Нино Салуквадзе готовилась к своей девятой Олимпиаде на сборах в Баку, когда стали появляться первые сообщения о том, что из-за пандемии коронавируса Игры-2020 могут перенести или отменить вовсе. Несмотря на тревожные новости, спортсмены продолжали тренироваться, но с каждым днем надежд, что распространение заболевания быстро закончится, оставалось все меньше. 20 марта Нино вернулась в Грузию – за час до закрытия азербайджанской границы.
"Самое главное – здоровье людей, их спасение, Олимпиада подождет", – говорит Салуквадзе. Она признает, что для большинства спортсменов, в том числе для стрелков, которые готовились выйти на пик формы к июлю-августу, перенос Игр крайне неприятен, как и для японской стороны, несущей существенные финансовые потери. Но лично она от идеи выступить на девятой своей Олимпиаде – это будет рекорд среди женщин – отказываться не собирается.
"Зато муж счастлив, – улыбается Нино. – Наконец-то, говорит, все дома у меня. Он привык за 27 лет, что я все время летаю. Меня, правда, очень расстраивает, что из-за того, что я заперта в доме, не дойти до родителей. Они в возрасте, 89 лет, надо ухаживать. Сейчас только моя дочка, их внучка, ходит ухаживает. А я не могу".
Карантин для всех прибывающих из-за рубежа в Грузии стал обязательным уже после возвращения Нино, но она сама решила изолироваться и не выходить из дома до 3 апреля. В стране тем временем уже ввели чрезвычайное положение и комендантский час.
Хорошая профессия
Некоторое подобие карантина (правда, не в стенах дома, а внутри новообразованного государства – что для спортсмена тоже существенно) Нино уже переживала в 1991-м, перед Олимпиадой в Барселоне. Когда стало понятно, что судьба СССР решена и существовать Союз в прежнем виде уже не будет, грузинских спортсменов, как вспоминает Салуквадзе, "заставили сидеть дома".
"Сказали, что не надо больше выступать за сборную СССР, только отдельно", – вспоминает она. Решение пришлось изменить, так как ни Грузия, ни большинство других стран-бывших республик СССР не успевали к началу Игр зарегистрировать свои национальные олимпийские комитеты: "В 1992 году объявили, что в итоге будет команда СНГ. Что это было? Если ты не готов – какого черта надо было выпендриваться? Тот год, что сидели дома, по многим спортсменам потом очень серьезно ударил".
В отличие от ее первых Игр в Сеуле в 1988 году, где Салуквадзе завоевала золото и серебро, вторая Олимпиада – за Объединенную команду– оказалась не такой успешной. В двух своих коронных дисциплинах – спортивный пистолет 25 метров и пневматический пистолет 10 метров – она заняла пятое и десятое место. Через четыре года в Атланте, как и в 2000-м в Сиднее, Нино снова осталась без медалей. Это был разительный контраст с теми результатами, которые спортсменка показывала, представляя СССР.
Она дебютировала на чемпионатах мира в 1986 году в возрасте 17 лет и за пять лет смогла завоевать шесть золотых, серебряную и бронзовую медали (две награды были личными, остальные – в составе команды СССР), также побила несколько серьезных рекордов, в том числе мировых. И хотя конкуренция в стрельбе в СССР была очень серьезной и чемпионов было немало, Нино выделялась на общем фоне. После развала Союза Салуквадзе предлагали переехать и выступать под их флагами сразу несколько государств – "начиная от Южной Африки и заканчивая Швейцарией". Нино неизменно отказывалась.
"Мой папа, он же тренер, – очень мудрый человек, все его уважают, начиная с Америки, заканчивая Китаем. Он с детства меня так воспитывал, что счастливым надо стараться быть в своей стране. Надо свою страну делать лучше, а не другие. Так что вариант с переездом я даже не рассматривала", – говорит Нино. При этом она не скрывает, что девяностые были очень непростым временем в ее спортивной карьере, да и в целом в жизни.
"В 1991-м было еще не так страшно, – рассказывает Нино. – Но когда бензин начали через трубку друг другу переливать... На тренировки, в общем, ходили пешком. В снег, в дождь. И стояла я там одна, тренировалась одна. Потом еще в очередях за хлебом ночами стояли. Помню, в это время ко мне приехал друг из Швейцарии. Мы ему показывали город. Когда таксист увидел, что со мной – гость, он не взял с нас денег. Швейцарец не поверил, говорит: "Это, наверное, ваш знакомый". Говорю, что нет: "Просто он увидел, что ты – гость". Хотя была такая сложная ситуация, но люди были людьми".
Услышав вопрос о том, думала ли она бросить стрельбу в девяностые, Нино удивляется. Бросить стрельбу? В девяностые? Переспросив, начинает смеяться.
"Я считала, что у меня хорошая профессия для того времени. Оружие. Пистолет. Патроны. Ну, вы понимаете", – говорит спортсменка. И добавляет, что это, конечно, лишь шутка: она даже на охоту ни разу не ходила, потому что не представляет, как можно выстрелить в животное. "В аффекте в человека – может быть, не дай бог, в аффекте всякое может быть. Но в животное – не смогу", – говорит спортсменка.
"Сколько мне Олимпиад надо пройти, чтобы один маленький тир построили?"
Существенной проблемой, мешавшей росту результатов Салуквадзе в девяностые и начале двухтысячных годов, было отсутствие в Грузии хороших тренировочных условий. Даже не хороших – удовлетворительных. В стране элементарно не было ни одного достойного тира. Пока Нино выступала за национальную команду СССР, она тренировалась на территории других союзных республик. Плюсом были условия, минусом – внутренние проблемы сборной: "Папа говорил: "Чтобы победить [конкуренток по сборной] с их судьями, надо было быть выше на десять голов". Потом условий для тренировок не стало – как и равного уровню Союза финансового обеспечения.
Грузии в те годы было не до спортивной стрельбы. Гражданская война, военные конфликты в Абхазии и Южной Осетии, расцвет криминала, экономический коллапс, коррупция – вопрос о необходимости поддержки спорта в таких условиях отходил даже не на второй план. В двухтысячные ситуация была уже далеко не так критична: за Революцией роз, сменой власти и реформами последовал существенный экономический рост. Но поддержка спорта высших достижений по-прежнему не была в приоритете.
После Игр-2004 в Афинах, где лучшим результатом Салуквадзе стало восьмое место, она решила построить свой закрытый тир в Тбилиси. Здесь, когда нет зарубежных сборов, спортсменка тренируется до сих пор.
"Вот ко мне приезжали снимать англичане, японцы, BBC, Reuters – и большими глазами смотрели на то, как мы тренируемся, – рассказывает Нино. – Но что делать? Когда я [этот тир] строила, правительство сначала мне чуть-чуть помогало, но мы в итоге, моя семья, туда вложили все деньги. Недавно у нас должна была быть встреча с премьером. Я хотела в прямом эфире спросить, сколько мне Олимпиад нужно пройти, чтобы один несчастный маленький тир построили бы. Но спросить не удалось – [премьер] заболел и не приехал".
В построенном Нино тире готовятся к соревнованиям многие грузинские спортсмены. Планов превратить его в полностью коммерческое предприятие нет, говорит Салуквадзе, хотя она знает, "как его раскрутить и иметь доход". Но в таком случае "дорога детям, среди которых есть таланты, сюда будет закрыта", говорит Нино.
Несмотря на скромные условия, у Нино в Грузии тренируются даже ее соперницы: "Не так давно ко мне приезжала готовиться девочка из Японии. Спросила: "Можно?" Я ее пригласила. Жила у меня дома. Я ее подготовила, она поехала в Японию, взяла лицензию. Мне никогда не жалко дать совет своему сопернику. Со моими основными "соперниками" мы дружим до сих пор. Вот буквально час назад я звонила и в Болгарию, и в Сербию, [Ясне Шекарич и Марии Гроздевой], узнавала, как они, все ли в порядке. Мы всегда поддерживали друг друга", – рассказывает Салуквадзе.
Пятидневная война
Из-за теплого отношения к сопернице Нино Салуквадзе в 2008 году стала участницей политического скандала. В ночь на 8 августа в результате обострения грузино-осетинского конфликта грузинские войска начали штурм столицы Южной Осетии Цхинвали. Россия ввела на территорию Южной Осетии свои войска. В тот же день в Пекине прошла церемония открытия Олимпийских игр.
Нино предстояло выступать 10 августа – в разгар пятидневной войны. Накануне она даже не знала, удастся ли ей вообще выйти на старт. Немногочисленная грузинская делегация всерьез обсуждала возможность покинуть Пекин, но в итоге все-таки отказалась от такой идеи.
"У меня муж военный, – говорит Нино. – От меня скрывали, но я знала, на 100% была уверена, что его [туда] отправили. В Абхазии он воевал, еле выжил, но все равно, [я знала], что он пошел бы на это. Связи не было, все как в страшном сне. Никто не думал, что такое возможно: какая война, о чем вы говорите? Но это случилось, с ума сойти. Еще тогда наши дети учились в Англии, и в этот день должны были возвратиться [в Грузию]. Их в Англии оставили, потом в Баку приземлили – и там помогли. Я знала обо всем этом, но чем оттуда я могла помочь? Только своим делом, правильно? Или неправильно, я не знаю. Самое главное, что моя медаль была первой – и я думаю, что хоть маленькую-маленькую радость она принесла людям".
10 августа 2008 года, когда грузинская сторона, терпя поражение, объявила о прекращении военных действий в Южной Осетии, Салуквадзе завоевала третью олимпийскую медаль в спортивной карьере – бронзу, через 22 года после двух предыдущих. Узнав результаты соревнований, Нино разрыдалась.
"Может быть, кто-то думал, что [это] от радости, но радости не было, – признается она. – Просто это напряжение, которое было внутри, оно отпустило. Я хотела сделать свое дело до конца, потом все [эмоции] хлынули – и я не могла остановиться. Меня снимали, я попросила: "Не снимайте меня, пожалуйста, в таком состоянии".
Во время церемонии награждения Нино пожала руку и обняла россиянку Наталью Падерину, которая завоевала серебро. У спортсменок всегда были теплые отношения – и они до сих пор дружат, рассказывает Салуквадзе. Ведущие мировые СМИ восприняли жест однозначно – как призыв к миру, символ аполитичности спорта. В родной Грузии произошедшее позитивно оценили не все. Тогда, в 2008-м, из Пекина привезли медали шесть грузинских спортсменов: пять мужчин и одна женщина. Нино – единственная грузинская спортсменка в истории, выигравшая медаль Олимпиады, и единственная среди всех грузинских олимпийских призеров, кто выступает не в единоборствах и не в тяжелой атлетике, – не была приглашена ни на одно официальное мероприятие.
"Как я тогда отдохнула! – говорит Салуквадзе. – Одна девушка была с медалью и пять мужчин. Пять мужчин везде [водили], меня игнорировали. Ради бога, мне не жалко. Это на их совести пусть будет: вам это нужно, не мне. А если вам не нужно, мне тем более не нужно – ходить на какие-то приемы и представления. Самое главное – для своей страны я сделала, что могла".
Нино рассказывает, что прямо никто из руководства страны и спорта претензий ей не высказывал: "Знают, что неправы". Зато на улицах в Тбилиси, где она живет, и в других городах Грузии ее останавливали и благодарили люди.
"На самом деле люди – никто не хочет войны, это политики что-то мутят. Мы очень много говорим о том, какой высокий у нас уровень развития, XXI век и так далее. Если наше сознание высокое и XXI век, для чего тогда нужна война? Значит сознания высокого у нас нет", – рассуждает Нино Салуквадзе.
"У Нино не будет несправедливости"
За шесть лет до наступления XXI века в жизни Нино произошло событие, которое она называет главным в ее жизни.
"Когда ходила в положении, я пока ничего не чувствовала... Удивление, – вспоминает она. – Но как только родился ребенок... Не знаю, откуда берется это чувство. Это же не передать, не объяснить, не сравнить ни с чем – это ощущение любви, которое пришло из ниоткуда. Когда я ждала второго ребенка, было уже другое чувство – я его уже любила, до того, как он появился на свет".
Сейчас младшему ребенку Нино Салуквадзе, Цотнэ Мачавариани, 22 года. Он тоже занимается стрельбой.
"Когда сын брал квоту для прошлой Олимпиады, он был совсем молодой, 18 лет. Честно говоря, у меня не было надежды, – признается Нино. – [На отборочных соревнованиях] до последнего выстрела не было ясно, возьмет он квоту или нет. Вот 60 выстрелов и все время – то наверх, то вниз. Папа потом рассказал, что во время [выступления внука] общался с богом, благодарил его за все, за то, сколько радостей дал в жизни. И добавлял: "Мне стыдно что-то просить – но очень надо".
В итоге на Олимпийских играх-2016 Нино и Цотнэ установили еще оно достижение: стали первыми матерью и сыном в истории, выступившими на одной Олимпиаде. Нино была не просто партнером Цотнэ по сборной Грузии, она – его тренер.
"Тренировать его сложно, – рассказывает Салуквадзе. – Но на стрельбище – сын или дочь, это без разницы. Есть ученик и учитель. Хотя он до [понимания] этого еще не дорос. Но в моем обществе никто дисциплину не нарушает, все относятся с уважением. Потому что знают, что у Нино никогда не будет несправедливости".
Тренируя сына, Нино во многом переоценивает свои взаимоотношения с тренировавшим ее всю жизнь отцом. Жалеет, что у него, как у тренера, не было тех пусть скромных, но все же приемлемых условий, которые есть у нее сейчас: "Достижений было бы больше". Нино рассказывает про его опыт работы тренером молодежной женской сборной СССР. Про то, с каким уважением и доверием к нему относились и ученицы, и даже их конкурентки: "Для него не бывает безвыходных ситуаций".
"Мы с ним никогда не ссорились, за все время – ни разу, – подчеркивает Нино. – Папа всегда говорил, что спорт – это добровольно. Что значит наказать, что значит накричать? Никогда. Даже голос он не поднимал. И я такой человек: если на меня накричат, я брошу и убегу. Либо заплачу".
Дочь Нино, Нино Мачавариани, когда-то тоже занималась стрельбой, как мама и брат, – "и очень успешно". Потом начались проблемы со спиной, врач запретил продолжать тренировки.
"Она очень любила учиться, поэтому мы дали ей возможность получить хорошее образование, – рассказывает Салуквадзе. – Как это нам удалось – об этом уже не спрашивайте. С трудом удалось, но дали хорошее образование, чтобы не думать о ее будущем. Своей работой она должна была себя обеспечивать, нам-то ничего не надо, но реальная картина пока другая".
Несмотря на продолжительную учебу в Англии (в школе и в университете), знание четырех языков, в Грузии Нино-младшая найти работу пока не может. "[После Англии] она работала в государственном учреждении, потом перешла в другое государственное учреждение. А сейчас около года безработная. Никому не нужная. Я просто хочу понять и посмотреть... Ее каждый день на какие-то собеседования вызывают, и что? Дальше – ничего. Надо обязательно, чтобы мама или папа куда-то позвонили. Не-бу-ду. Что это такое? Дурдом", – горячится Салуквадзе.
"Знаете, у меня такое состояние... беспомощности", – говорит Нино, добавляя, что не представляет, кто может изменить ситуацию в Грузии, ведь правительство "не очень идет в ногу с народом". Говорит, что не чувствует, что власти "хоть чуть-чуть думают о людях". "Мне жалко свою страну, но мы ничем, никак не можем помочь. Я не про коронавирус сейчас говорю – про общую ситуацию. Какая надежда была пару лет назад – и никакого движения. Вспомнились времена Брежнева, когда тоже ничего не двигалось. Когда дают надежду, а потом ее не оправдывают... Знаете, это хуже, чем война".
"Я как локомотив, за которым большой хвост"
Другая надежда Нино последних лет пока тоже не оправдалась. В феврале 2020 года ей исполнился 51 год. Для спортивной стрельбы такой возраст отнюдь не рекорд, но все-таки он накладывает отпечаток.
"Сейчас, я думаю, мое физическое и психологическое состояние очень благополучное для того, чтобы выступать. Но подводит зрение... В декабре я сделала операцию. В обычной жизни я бы ее никогда не сделала, глаз был здоровым. Но для спорта рискнула, так как стало очень сложно долго держать фокус. Поменяли хрусталик. Пока только на одном глазу, на втором не рискнула, хотя они хотели сделать на оба. Я сказала: "Подождите, если с этим не получится, у меня хотя бы левый глаз будет для стрельбы", – говорит спортсменка.
Пока Нино назвать операцию успешной не может, но врачи пообещали, что на восстановление уйдет от трех до шести месяцев. В этом плане перенос Олимпийских игр для Салуквадзе сыграет даже положительную роль. Спортсменка шутит: "Потом скажут, что Нино заказала перенос!"
На вопрос, зачем ей нужна еще одна Олимпиада – учитывая заслуги, статус и тот огромный путь, который уже она прошла, – Салуквадзе отвечает, что участвует в девятой Олимпиаде не ради себя. Ради учеников.
"Я как локомотив, за которым большой хвост, – если я сейчас брошу, наш вид спорта здесь тоже закроется. Мне жалко этих детей, которые четыре, пять, восемь, десять лет занимаются. Есть какие-то успехи, но надо дать еще толчок. Если я сейчас все брошу, они разойдутся – и еще одна страна в мире выйдет из движения".
Не для этого Нино Салуквадзе тридцать лет назад отказывалась от переезда в Швейцарию.
Читать далее
Искандер Ядгаров – разработчик "Яндекса" и успешный бегун-любитель из России. Допинг-скандал закрыл ему путь на международные соревнования
Искандер Ядгаров работает программистом в "Яндексе" уже около пяти лет. Каждый день он выходит на тренировки, а во время отпуска отправляется не на курорты или в туристические поездки, а на сборы. Но сейчас Искандер не знает, к чему готовиться: нет допуска к международным соревнованиям
"Карабинеры спросили, не надо ли нам чего привезти". Путешественник из России живет в машине на Сардинии – там его застал карантин
Несколько месяцев назад Александр Чернявский переехал из Москвы в Европу. Поработал в Бельгии и отправился...
Мадонна в ящике. Как советский лейтенант Рабинович в 1945 году нашел сокровища Дрезденской галереи
Настоящее Время рассказывает историю спасения одного из главных сокровищ Дрездена – собрания картин стар...
Мы – телеканал "Настоящее Время". Мы делаем яркие видео, рассказываем о важных новостях и злободневных темах, готовим интересные репортажи и передачи – смотрите нас на спутнике, в кабельных сетях и в интернете. Каждый день мы присылаем дайджест всего, что нужно знать, одним письмом, а также превращаем цифры в понятные истории.
© 2020 Настоящее Время. Все права защищены
