Преступления без срока давности. Зачем Следственный комитет заводит новые уголовные дела о зверствах нацистов в годы войны

В 2019-2020 годах Следственный комитет России возбудил не менее четырех уголовных дел о геноциде в связи с событиями Второй мировой войны. Все они заведены после публикации архивных документов (в основном — региональных управлений ФСБ) или обнаружения поисковыми отрядами захоронений убитых нацистами. Эпизоды, по которым заводились дела — например массовые казни в Змиевской балке, — хорошо изучены, а в некоторых случаях виновные в преступлениях были наказаны в послевоенные годы.

В СК заявляют, что рассекреченные документы позволили выявить новых виновных, а преступления квалифицируют как геноцид советского населения. Юристы считают, что термин "геноцид" к этим событиям неприменим, тем более что само понятие появилось уже после войны. Доказать, что речь идет не о военных преступлениях, а именно о геноциде, по мнению опрошенных экспертов, практически невозможно. При этом никакой информации о дальнейшем ходе дел нет.

Историки отмечают, что рассекречивание архивных документов и поиск захоронений жертв — очень важная работа, однако признают, что Следственный комитет, заводя после публикации новых данных громкие дела о геноциде, преследует собственные, очевидно, политические, цели. Настоящее Время рассказывает, как возникают "архивные" дела о геноциде и для чего они могут быть нужны.

Дело о финских концлагерях в Петрозаводске

В 1942 году заключенного Бриткина вместе с группой других лагерников направили на лесоразработки. Из-за плохих условий работы мужчина заболел и обратился за медицинской помощью. Врач избил его до потери сознания и направил обратно в концлагерь. Через неделю Бриткин умер.

Это один из эпизодов насилия над узниками финских лагерей на территории Карелии, описанных в документах регионального управления ФСБ. Всего во время Второй мировой войны в Карелии функционировали 14 таких лагерей, в том числе шесть — в Петрозаводске. Через эти лагеря, как следует из документов НКВД СССР, прошли в общей сложности до 50 тысяч человек.

В октябре 2019 года агентство РИА Новости опубликовало девять листов из отчета НКВД о работе шести петрозаводских лагерей. В них приводятся рассказы сбежавших из узников о быте, распорядке дня и условиях содержания, в том числе описываются случаи избиения и издевательств над заключенными со стороны начальства лагерей.

В этой же публикации 2019 года приводилось интервью одной из бывших узниц финского концлагеря Клавдии Нюппиевой: женщина, оказавшаяся в лагере подростком, вспоминала о насилии, которому подвергались заключенные. "Пороли женщин и детей, провинившихся, кого ловили, кто уходил за колючую проволоку. Били розгами, дубинками, что вся спина была в кровоподтеках. По нескольку дней люди не могли встать", — рассказывала Нюппиева. Женщина упоминала также о случаях изнасилования девочек-узниц охранниками и о том, что трупы из лагеря вывозили два раза в неделю: "Гробы складывали в несколько рядов, по три-четыре доверху. Детские гробики ставили стоя".

На эту публикацию государственные органы на тот момент никак не отреагировали, но 16 апреля, после публикации на РИА Новости новой статьи о финских концлагерях с новыми документами (расшифровками допросов бывших узников сотрудниками НКВД), Следственный комитет России начал проверку по факту геноцида мирного населения Карело-Финской ССР по расовому признаку. "Каждое деяние, основанное на преступных идеях расового превосходства и человеконенавистничества, даже по прошествии десятков лет не должно оставаться безнаказанным", — говорилось в сообщении СК.

Спустя три дня на сайте телеканала "Звезда" была опубликована справка, составленная сотрудником НКВД Карело-Финской ССР Михаилом Баскаковым 3 июля 1943 года (также из рассекреченных документов ФСБ Карелии), в которой были перечислены имена 24 человек — "конкретных виновников порабощения советских людей, организаторов грабежей, произвола и зверств на временно оккупированной территории".

В тот же день Следственный комитет возбудил уголовное о геноциде (статья 357 УК РФ). Представительница СК Светлана Петренко говорила о 14 финских концлагерях на территории Карелии, где содержалось "этнически русское население", в которых за весь период войны погибло не менее 8000 человек, а также больше 7000 военнопленных "было зарыто живьем, умерщвлено в газовых камерах и расстреляно".

Рассекреченные ФСБ РФ документы о финских концлагерях в Петрозаводске

На возбуждение следственными органами России дела о геноциде в связи с событиями 70-летней давности отреагировал МИД Финляндии. В министерстве заявили, что Россия должна предоставить доступ к своим архивам, и отметили, что факты, о которых говорится в опубликованных документах ФСБ Карелии, давно исследованы наукой, "это не новая проблема".

"Вопрос об ответственности за военную политику Финляндии был тщательно изучен в суде после войны. Контрольная комиссия союзников, где был представлен Советский Союз (председателем комиссии был Андрей Жданов, член Политбюро ЦК, отвечал за идеологию и внешнюю политику, в годы Второй мировой войны руководил Ленинградом и был членом комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков), следила за ходом судебных процессов. Что касается судебных вопросов о войне между нашими странами, то они были решены в Парижском мирном договоре 1947 года", — цитировали РИА Новости поступившее в редакцию заявление финского МИДа.

Новость о возбуждении уголовного дела и видеообращение Петренко были удалены с сайта СК, но часть информации сохранилась в кэше. Расследование уголовного дела о геноциде, насколько можно судить, продолжается.

Преступники, избежавшие наказания

"С окончания Великой Отечественной войны прошло 75 лет. Даже если тогда офицеру СС или СД было 20 лет, сейчас ему хорошо за 95, — говорит юрист, эксперт Института права и публичной политики Александр Евсеев. — Поэтому подавляющее большинство лиц, которые совершали преступления, уже из жизни ушло, и по российскому праву такие дела подлежат прекращению в связи со смертью обвиняемого. Как, например, дело об убийстве царской семьи — государя расстреляли летом 1918 года, а следствие проходило в 1990-х". (Первого июня 2020 года, как пишет Znak.com, сотрудники СК провели в Госархиве "выемку документов" по делу о расстреле царской семьи.)

В теории, говорит эксперт, процессы над пожилыми преступниками возможны. Евсеев приводит в пример дело Ивана Демьянюка, который в молодые годы был надзирателем в Треблинке и ряде других нацистских концлагерей. "Его, уже немощного старика в инвалидной коляске, катали на все судебные заседания, потому что это преступление без срока давности, и общество должно знать имена жертв и палачей", — говорит Евсеев.

"Сейчас крайне тяжело искать доказательства, тем более в условиях постмодерна, когда общество с недоверием относится к тому, что из недр изученной по мировым меркам войны вдруг начинают возникать новые факты и документы. Они, конечно, могут возникать, потому что открываются архивы ФСБ, уходят сроки давности хранения документов, — заключает эксперт. — Лишь бы юбилейные даты не использовались для нужд текущей политики".

Всего в 2019-2020 годах Следственный комитет возбудил четыре уголовных дела о геноциде в годы Второй мировой войны. 9 апреля было возбуждено дело о расстрелах нацистами мирного населения Ростовской области в августе 1942 года (11 и 12 августа военнослужащие СС убили в этих местах более 30 тысяч человек, в основном евреев и партийных работников, в Змиевской балке и других населенных пунктах); в феврале — дело об убийстве детей в оккупированном Ейске (9 октября 1942-го нацисты убили и похоронили в братской могиле 214 воспитанников местного детского дома); в мае 2019-го — дело о массовых расстрелах жителей деревни Жестяная Горка (Новгородская область) в период с 1941-го по 1943 год. Как и в случае с делом о финских лагерях в Петрозаводске, остальные дела также возбуждались в связи с хорошо изученными событиями.

"В видео СК спикер говорит, что "установлено", что в Ростове произошло то-то и то-то. Расстрелы сейчас установлены, что ли? — недоумевает в беседе с Настоящим Временем директор Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий НИУ ВШЭ, доктор исторических наук Олег Будницкий. — Откройте энциклопедию Холокоста. Это было установлено еще ЧГК по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков, которое сразу по следам расстрелов в 1943 году проводилось, они все обстоятельства изучили, а документы находятся в архиве".

Будницкий отмечает, что в заявлении СК говорится о 27 тысячах убитых, что значительно превосходит оценки историков (по его данным, от 14 до 16 тысяч человек), однако это все равно самое массовое убийство евреев на территории РФ — "российский Бабий Яр". "Конечно, попытки найти убийц предпринимались, в Мюнхене был судебный процесс над участниками", — заключает историк.

Курт Кристман, начальник зондеркоманды СС 10а, ответственной за массовые казни в Ростовской области, после войны был осужден по обвинению в том числе в массовых убийствах в Змиевской балке и Ейске (правда, произошло это не сразу, а в 1974 году; на протяжении почти 30 послевоенных лет преступник благополучно жил в Германии). При этом СК в своем сообщении о возбуждении уголовного дела отмечал, что не все военнослужащие этого подразделения понесли наказание за совершенные злодеяния в отношении советских граждан. Поводом для возбуждения новых дел о геноциде становилась публикация документов и свидетельств, в которых в том числе назывались имена предполагаемых преступников.

К примеру, в публикации РИА Новости о расстрелах в Ростовской области говорилось, что к преступлению причастен бывший переводчик зондеркоманды СС 10а Гельмут Оберлендер, который "незаконно проживает в Канаде". По версии СК, этот человек также причастен к убийству воспитанников ейского детского дома.

О нацистском прошлом Оберлендера известно давно: он много лет находится в списке самых разыскиваемых нацистских преступников центра Визенталя; с 1994 года правительство Канады предприняло несколько попыток лишить его гражданства на том основании, что после эмиграции он скрыл от властей факты участия в карательных операциях СС на оккупированных территориях Советского Союза. В 2017 году Оберлендер проиграл очередную апелляцию, два года спустя Верховный суд Канады вынес постановление о его депортации, но, по данным на 2020 год, 96-летний бывший эсэсовец по-прежнему находился в Канаде.

В марте старший прокурор и сотрудник центрального управления по расследованию преступлений национал-социализма в Германии Томас Вилл в интервью РИА Новости отметил, что никаких доказательств о причастности Оберлендера к убийству детей в Ейске в их ведомстве нет, и что России необходимо их предоставить.

"Прежде всего это расследование Российской Федерации и Канады. Разумеется, факт российского расследования преступления в Ейске заставил нас самих снова разобраться в этом вопросе, — говорил Вилл. — Мы уже оценили документы из Канады, в том числе канадские судебные решения высшей инстанции, которые также не дали нам никакой дополнительной информации".

В феврале 2020 года СК запросил у Канады информацию об Оберлендере. В апреле агентство РИА Новости писало, что процесс его депортации "затормозился из-за коронавируса", однако никакой связи между этим процессом и запросами из Следственного комитета нет.

"Без срока давности"

Показания очевидцев по ростовскому и другим уголовным делам о геноциде публикуются РИА Новости в рамках проекта "Без срока давности". Он был запущен в марте 2019 года под эгидой Поискового движения России — эта организация была создана в 2013 году и позиционирует себя как общероссийское общественное движение по увековечению памяти погибших при защите Отечества. Участники движения занимаются полевой (поиск захоронений) и архивной работой, на сайте указано, что оно объединяет более 42 тысяч поисковиков, которые только за 2019 год провели более 2000 экспедиций. По итогам "во всех 37 регионах России, где шли боевые действия: подняты останки более 19 000 павших защитников Отечества, установлены порядка 1200 имен героев", говорится на сайте.

Один из координаторов Поискового движения указывал в интервью, что после каждой экспедиции информацию о найденном захоронении поисковики передают в правоохранительные органы.

"Это проект и о военных преступлениях, и о том, что мы не должны забывать о трагедии гражданского населения, — говорила на пресс-конференции в марте 2019 года руководитель проекта "Без срока давности" историк Елена Цунаева. — Наверное, пришел тот критический момент, когда об этом надо говорить больше. Сейчас мало кто знает даже о том, что у немцев был план "Ост", в рамках которого планировался геноцид и русского народа".

Цунаева также занимает должность ответственного секретаря Поискового движения России, является сопредседателем Общероссийского народного фронта и, среди прочего, входит в рабочую группу по подготовке поправок к Конституции РФ, за которые жителям страны предстоит проголосовать 1 июля 2020 года. В январе 2020 года она, в частности, заявляла, что готовящиеся поправки "увеличат ответственность ветвей власти" и "сделают конструкцию государства более готовой к изменениям, которые происходят в мире" (правда, на тот момент в тексте поправок не содержалось положения об обнулении сроков Владимира Путина).

В интервью Настоящему Времени Елена Цунаева рассказала, что во время поисковых работ движение часто сталкивалось с местами массовых захоронений советских граждан, которые погибли от действий оккупационных властей, тогда стало понятно, что "незаслуженно мало уделяется внимания этой проблеме".

Идея проекта появилась в конце 2018 года, и постепенно "Без срока давности", по словам Цунаевой, "начал обрастать партнерами". В частности, по словам организатора, поисковики просили помощи и содействия в рассекречивании документов у региональных ФСБ.

"Смысл проекта не просто рассекретить все, мы с Министерством просвещения и образования работаем над тем, чтобы на их основе молодыми историками были проведены исследования, потому что все работы, которые этого касались, — старые. Мы также хотим подготовить материалы для школьников, возможно, в виде дополнительного курса, чтобы молодые люди имели понимание того, что несла нацистская машина с союзниками на территорию СССР", — рассказывает Цунаева.

На вопрос о том, было ли одной из целью проекта наказание нацистских преступников через возбуждение уголовных дел Следственными комитетом, женщина отвечает, что подобную цель "запрогнозировать нельзя". По ее словам, возбуждение уголовных дел не является формальной задачей проекта, но может быть его следствием.

"Решение, [заводить] уголовное дело или нет, принимают следственные органы", — говорит Цунаева. По ее словам, речь идет о гражданском населении, поэтому по закону поисковики обязаны приглашать следователей на обследование территорий. А дальше "СК сам смотрит, есть состав преступления и возможность открытия уголовного дела или нет".

При этом Цунаева говорит, что как человек, который родился в Волгограде (бывший Сталинград) и занимается темой войны с детства, она считает, что за военные преступления должно быть наказание.

"Я родилась и выросла в городе, которого не стало в феврале 1943 года. У нас коренных жителей практически нет, потому что город уничтожили. У меня свое восприятие военной истории. Я не знаю, найдут ли этих преступников и как их осудят, но как минимум их назовут, и я считаю это справедливым," — объясняет она.

Закон с обратной силой

По мнению директора Центра истории Холокоста и геноцидов РГГУ Ильи Альтмана, совместная работа поисковиков, архивистов и следователей — нормальный и необходимый процесс. Рассекречивание архивов региональных ФСБ играет роль в установлении имен жертв, которые необходимы для установки памятников. Альтман вспоминает, что было и несколько случаев, когда родственники пытались получить документы из местных архивов ФСБ о гибели близких, но им это не удавалось.

"Имена евреев, жертв Холокоста, расстрелянных в Ростове-на-Дону, уже длительное время собирают и местная еврейская община, и историки — около 5000 имен известны, — рассказывает Альман. — Но когда встал вопрос об установке стелы с данными о всех казненных, возникла проблема. Надеюсь, что они есть в этих рассекреченных документах. Тогда уже в год 75-летия Победы появится возможность отдать дань уважения памяти людям, которые погибли".

Также Альтман говорит, что если раньше больше уделяли внимания героям войны, то сейчас возрастает значение поименного установления жертв среди мирного населения, установка памятников, отражение в музейных экспозициях. Не менее важно, чтобы кроме уже доступных документов государственных архивов, архива Министерства обороны, были открыты для историков и документы, которые хранятся у региональных ФСБ.

"На Украине и в странах Балтии эти документы местных советских спецслужб доступны историкам, активно их изучают наши западные коллеги, местные историки пишут диссертации. И вот что произошло в Ростове-на-Дону, новая архивная революция, важна для изучения Великой Отечественной войны, — объясняет Альтман, — Доказательная база о том, кто совершал эти преступления не менее ценна, как и информация о тех людях, кто рисковал своей жизнью, спасая евреев и партизан".

Совместные усилия историков и следователей, по мнению Альтмана, нужны для того, чтобы новая информация была не просто "объектом сенсации на страницах СМИ", но и становилась материалами, вводимыми в научный оборот. Однако эксперт не считает, что возбуждение Следственным комитетом дел о геноциде отражает научный подход, — как минимум потому, что в документах описывается не геноцид, а военные преступления и преступления против человечности.

"Сама терминология неправильная, так как привлечение за геноцид тех людей, о которых мы говорим, не соответствует нормам международного права", — отмечает Альтман.

С этим согласен эксперт Института права и публичной политики Александр Евсеев. По его словам, преступления, описанные в рассекреченных документах, действительно не имеют срока давности, однако речь в этих документах не идет о геноциде. Следовательно, и доказать обвинения в геноциде будет невозможно.

"У нас военные преступления и преступления против человечности вогнаны в статью 356 УК РФ ("Применение запрещенных средств и методов ведения войны"), которая носит более общий характер, — объясняет Евсеев. — А геноцид — это термин, который появился после окончания Второй мировой войны как реакция на уничтожение европейских евреев, и он имеет очень узкий состав преступления, который тяжело доказывается в международных судах. В том же международном трибунале по бывшей Югославии из более 150 рассматриваемых уголовных дел буквально чуть ли не в одном деле фиксировался акт геноцида".

Евсеев также добавляет, что поскольку понятие "геноцид" появилось только в 1948 году после принятия специальной конвенции, а закон не имеет обратной силы, то, к примеру, в ФРГ немцев, которые занимались уничтожением евреев, судили за убийство двух и более человек или за преступление против человечности, но не за геноцид. В советское время преступления нацистов квалифицировали по специальному указу президиума Верховного совета СССР № 39 1943 года, который, по словам эксперта, частично снимал проблему с тем, что закон не имеет обратной силы, и позволял судить за военные преступления.

"У поисковиков своя цель, у СК — своя"

Историк, главный специалист РГАСПИ Сергей Соловьев в интервью Настоящему Времени рассказал, что в проекте "Без срока давности" участвует также Росархив — по его словам, с весны 2019 года архивисты по всей России привлечены к работе по выявлению и рассекречиванию документов по теме нацистских преступлений на оккупированных территориях СССР.

Говоря о масштабе сбора информации, Соловьев отмечает, что в рамках проекта уже удалось собрать десятки тысяч документов. Помимо мемориальной ценности (в данный момент в готовящемся проекте упомянуто около 30 тысяч имен жертв преступлений нацистов), эти документы впервые показывают цельную картину того, что представляла собой оккупационная политика нацистов.

"В советское время такой картины не сложилось, потому что после брежневского наступившего официоза была установка, что травматические моменты истории, связанные с пособниками, проблемой коллаборационизма, странами народной демократии, лучше не трогать", — объясняет историк. При этом Соловьев признает, что оценивать эти документы следует критически — в них могут, например, содержаться оценочные цифры, которые значительно отличаются от реальных как в большую, так и в меньшую сторону.

Сергей Соловьев подчеркивает, что архивная работа никак не пересекалась с работой поисковиков, а перед участниками проекта не ставили задачу подбирать документы для Следственного комитета или с какими-то иными целями. Поисковая работа, по его мнению, тоже никак не связана с попытками наказать преступников.

"У поискового движения есть своя цель: они с помощью рассекреченных документов хотят понимать, где искать захоронения, — говорит Соловьев. — У Следственного комитета — своя цель".

Историк признает, что эта цель связана с политикой, но говорит, что проблема существует и в научном поле.

"У нас есть иллюзия, что Германия покаялась, но они 20 лет друг с другом спорили и дрались, и даже люди гибли на демонстрациях, чтобы поставить проблему вины за нацизм в повестку. К тому моменту уже избежало наказания большое количество людей, тот же Оберлендер, который палач".

Соловьев вспоминает, что когда израильский историк Арон Шнеер выпустил книгу "Профессия — смерть", в ней было написано посвящение: "Сотрудникам НКВД, Смерша, МГБ и еще живым и уже ушедшим в мир иной, которые до конца 80-х годов разыскивали немецких пособников", которое "вызвало скандал среди либеральной общественности".

"В этих органах работали не только те, кто занимался репрессиями против своих граждан, но также разведчики и оперативники, которые искали массовых убийц. Искали даже тогда, когда это не было государственным приоритетом. И это тоже создает гораздо большую многомерность истории, — говорит Соловьев, — Есть проблема, что у нас травматические моменты истории изображаются исключительно в одноцветно идеологическом ключе: либо квасной патриотизм, либо сплошной Сталин, Берия, ГУЛАГ. И единственным противоядием против этого является опора на источники и их популярное представление".

"Интересы текущей политики"

В Следственном комитете в ответ на просьбу Настоящего Времени о комментарии сообщили, что "вся допустимая информация" опубликована на сайте ведомства, а предоставление дополнительных сведений об активных следственных действиях противоречит положениям статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

Из публикаций и высказываний представителей СК можно сделать вывод, что заведение уголовных дел о геноциде коррелирует с политикой и риторикой российских властей последних лет.

В мае 2019 года СК возбудил уголовное дело о геноциде после того, как поисковый отряд в рамках проекта "Без срока давности" обнаружил останки 42 человек в районе деревни Жестяная Горка Новгородской области. По словам следователей, было "установлено, что эти люди стали жертвами карательных операций во время оккупации в 1942 году, которые совершали сотрудники полиции безопасности и СД". В заявлении о возбуждении уголовного дела говорится, что в группу преступников, ответственных за расстрелы в Жестяной Горке, входят 33 карателя из Латвийской ССР, "которые не были преданы суду и скрылись на территории США, Канады и ФРГ".

Вскоре после возбуждения уголовного дела руководитель отдела по расследованию особо важных дел Следственного комитета Сергей Килессо заявил в интервью РИА Новости, что подразделение СД в Жестяной Горке "было сформировано в Риге и состояло в основном из латышей", которые "действовали очень жестоко, причем с огромным удовольствием". Следователь не исключил, что итогом работы СК может быть выявление виновных, не упомянутых в архиве.

Список лиц, предположительно причастных к расстрелам в Новгородской области

"А почему нет? Более того, я даже не могу исключить того, что некоторые из преступников окажутся живыми до сих пор. Посмотрите кадры из Латвии, Эстонии, где счастливые люди преклонных лет, пышущие жизнью, с нацистскими флагами и в нацистской форме бегают вокруг площади и отдают нацистские приветствия. Почему бы кому-то из них не оказаться тем, кто действовал в Жестяной Горке", — предполагал Килессо.

Как и в случае со всеми остальными делами, массовые аресты жителей Жестяной Горки в период с 1941-го по 1943 год задокументированы и изучены, более того, в декабре 1947 года в Новгороде военный трибунал вынес в связи с этими преступлениями приговор 19 бывшим военнослужащим нацистской Германии — историк и профессор Новгородского государственного университета Борис Ковалев называл трибунал "одним из крупных открытых судов над немецкими военными преступниками".

Известно было и об участии в преступлениях коллаборационистских "национальных формирований" — в своей статье для "Вестника НГУ" в 2011 году Ковалев писал о причастности к расстрелам в Жестяной Горке прибалтийских, казачьих и кавказских отрядов. "Вопрос об участии национальных коллаборационистских формирований на стороне Вермахта советскими историками практически не освещался, — отмечал Ковалев. — Сама информация об этих вооруженных подразделениях шла вразрез с теорией о "нерушимой дружбе народов Советского Союза в борьбе против общего врага".

Историк Олег Будницкий говорит, что СССР наказал наибольшее число коллаборационистов по сравнению с другими странами, — он приводит оценку приблизительно в 350 тысяч человек с 1943 года, когда начались в том числе публичные судебные процессы, и до 1953 года.

"Если была доказательная база, что кто-то из граждан СССР сумел бежать за границу и скрыть свои преступления и связь с нацистами, то его пытались достать. Например, дело Владимира Самарина. Он был заместителем главного редактора коллаборационистской газеты, писал пронацистские статьи, потом сумел эмигрировать в США и стал преподавателем Йельского университета, — рассказывает Будницкий. — Кончилось тем, что коллеги заявили, что с ним работать не будут, и американская юстиция начала процесс депортации, потому что он скрыл факт о том, что он делал во время войны. Но он уехал в Канаду и там уже умер".

Историк также признается, что дело о массовых расстрелах в Змиевской балке — это и его семейное дело, там были убиты его прадед, прабабушка и их 35-летняя дочь. Несколько лет назад он вместе со своими студентами в рамках экспедиции приехал в этот поселок, чтобы изучить местный мемориал и историю памяти.

По мнению Олега Будницкого, если есть "зацепки и кто-то из убийц жив", то их необходимо преследовать "до последнего вздоха". "Здесь интересы исторической справедливости совпадают с современными политическими трендами, ну и слава богу. Жаль только, что этим не занялись раньше", — говорит он.

Юрист Александр Евсеев считает, что несмотря на текущие политические интересы, в будущем количество уголовных дел, подобных тем, что были заведены СК в 2019-2020 годах, будет падать.

Любое следствие требует квалифицированного аппарата, проведения экспертиз, говорит он. При условии, что в России, в отличие от Германии или Израиля, нет отдельного ведомства, которое бы занималось расследованием нацистских преступлений, подобные дела неизбежно ведут к увеличению нагрузки на следователей, и без того заваленных бумажной работой.

"Такие процессы возможны в будущем, но на фоне тех войн, которые сейчас идут в странах Африки, в Сирийской Арабской Республике, на юго-востоке Украины, говорить о том, что актуальность преступлений гитлеровцев будет настолько велика в наши дни, как она была в 1950-х, 1960-х и 1980-х годах, не приходится", — заключает эксперт.