День Победы за последнее десятилетие в России превратился фактически в главный национальный праздник. В этом году 9 Мая будут отмечать в условиях "спецоперации". Называть войну войной Кремль отказывается и запретил делать это россиянам. О новом украинском контексте 9 Мая, о страхе всеобщей мобилизации и протесте маленьких людей в интервью Настоящему Времени рассказала антрополог Александра Архипова.
– Россияне вкладывают разные смыслы в День Победы, в шествие "Бессмертный полк" и в другие ритуалы, которые сопровождают этот праздник. За последние десять лет мы прошли большой путь к созданию гражданской религии вокруг этого дня. "Бессмертный полк", который начинался как сохранение семейной памяти о воевавших, семейной памяти о жертвах, постепенно превратился в коллективный ритуал, где важным является участие и демонстрация того, что существует некая наша правда о войне, которую никто не может украсть и победить. Последние годы постоянно звучат высказывания участников шествия, что нашу победу украли, на Западе искажают нашу историю. Мы еще раз выйдем, покажем и защитим.
Люди чувствуют, что кругом нацисты. Российское телевидение показывает постоянно одни и те же кадры ультраправых в Латвии, Литве, Украине. Тиражирование этих кадров показывает людям, которые вообще никогда никуда не выезжали, что существует некая враждебная Европа. Она окружает нас плотным кольцом. "Еврофашисты" только и ждут, чтобы напасть. Все это не сейчас возникло, а постепенно складывалось на протяжении последних десяти лет.
– Как изменились настроения россиян в отношении 9 Мая с началом войны в Украине?
– Часть людей считает, что отмечать сейчас этот праздник абсолютно невозможно в условиях войны. И довольно демонстративно отказываются от этого. Другие считают, наоборот, что мы должны еще раз подчеркнуть то хорошее, что нас объединяло. Поэтому для одних День Победы – это праздник, украденный у бывших жителей СССР, которые все вместе победили нацизм. Для других – способ еще раз объединиться и показать нашу мощь. Эта разница сейчас очень сильно ощущается внутри российского общества.
– Как меняется отношение россиян к войне в Украине? Как оно изменилось за последние два с лишним месяца?
– Люди плохо понимают, за что мы воюем, против кого и какая страшная опасность нам угрожает. Люди отправляются на войну. Их родственники уверены, что они идут бороться с нацистами. Дальше возникает вопрос: кто эти нацисты? И на него ответить затрудняются. Ровно поэтому таким успехом сейчас пользуется история с бабушкой и красным флагом, советским флагом. Это очень понятный символ. Бабушка защищает свое советское прошлое, то, за что воевали ее родители.
– Если Путин 9 мая объявит всеобщую мобилизацию, как это отразится на антивоенных протестных настроениях?
– Антивоенный протест в России был и остается очень сильным, но его форма изменилась. Города обклеены граффити и листовками, люди пишут на стенах, на остановках, в подъездах, распространяют разные тексты. И за это получают наказания. Количество людей, которых штрафуют за антивоенные высказывания или заводят против них уголовные дела, растет. Эта история не заканчивается.
Всеобщей мобилизации люди скорее боятся. Одно дело – некоторая абстрактная война где-то там, даже не война, а "специальная операция" на ограниченной территории. Мы помним, что официально никакой войны нет. И многие люди, живущие в той же Бурятии, плохо понимают, что происходит. Для них это примерно то же самое, что война в Афганистане: где-то далеко и как бы не очень понятно почему, но далеко, это не совсем война, это просто так надо.
Но всеобщая мобилизация – это страшная вещь. Она придет в каждый дом, в том числе в дом бедных людей из регионов, где служба в армии является важным социальным лифтом. Поэтому мальчиков от нее не отмазывают, а отправляют на войну, на срочную или контрактную службу. Это престижно. И вот в эти дома придет беда. Поэтому я не думаю, что у нас объявят всеобщую мобилизацию. Слишком высокая ставка.
– А если все-таки объявят, вырастут протестные настроения?
– Я ожидаю увеличения депрессивного настроения. Вот это совершенно точно. Сейчас главная тенденция повседневной жизни россиян – это адаптация. Мы этого знать ничего не знаем, мы против войны, мы ничего не можем сделать, мы не можем эмигрировать, мы пытаемся внутри себя адаптироваться, мы пытаемся уехать, мы пытаемся себя как-то спасти.
Мы пытаемся спасти свою совесть. Мы в 4 часа утра ходим вешать наностикеры против войны и забирать ребенка из школы, где рисуют букву Z. Депрессивное состояние. Люди адаптируются через отказ от связи с государством. Перейдет ли это депрессивное состояние в форму активного сопротивления, должны способствовать разные факторы.
Я думаю, что вместе с объявлением мобилизации будет еще подкручен маховик репрессий. Введут еще статью в существующий закон, чтобы люди не протестовали. Если будет объявлена мобилизация, это значит единение с лидером, это значит новые репрессии, это очень большой шаг в сторону создания настоящего тоталитарного государства.
