В России завершилось трехдневное голосование на выборах в Госдуму РФ и в местные законодательные органы. Власти уверяют, что на них не было "нарушений, способных повлиять на итоги выборов", а в МВД вообще заявили, что к ним поступило лишь 750 обращений, "что в полтора раза меньше, чем на парламентских выборах 2016 года". Однако наблюдатели сообщают о массовых и повсеместных фальсификациях: вбросах бюллетеней, манипуляциях с надомным голосованием, принуждении голосовать бюджетников и "каруселях", в которых участвуют одни и те же люди в спортивной одежде.
Виталий Аверин, член совета движения в защиту прав избирателей "Голос", считает, что нынешние выборы, скорее всего, побьют рекорд по количеству зафиксированных нарушений.
– Уже поступило 4300 заявлений о нарушениях на выборах. Скажите, для трехдневного голосования в России, по вашему опыту, это много или мало?
– Это много. Я боюсь, что прогноз Эллы Памфиловой может сбыться и мы побьем рекорд 2011 года, когда была запущена "Карта нарушений". Это были такие знаменательные выборы, многие о них помнят. И боюсь, что история может повториться.
Надо иметь в виду, что сейчас завершается голосование, но нас впереди ждет подсчет. Подсчет идет за Уралом, и подсчет идет в европейской части России, а это точно очень такая конфликтогенная история, среда, и много нарушений возникает на этой стадии.
– Глава ЦИК Элла Памфилова сегодня много заявлений сделала. Она сказала, что благодаря ее работе с коллегами была "достигнута абсолютная прозрачность" на выборах в России. Но при этом признала вбросы в нескольких регионах. Скажите, пожалуйста, как вообще должно быть задокументировано нарушение, чтобы Центральная избирательная комиссия его признала?
– Я, во-первых, отвечу на первую вашу реплику: эти выборы сложно назвать прозрачными. Это непрозрачные выборы, потому что мы не имеем прямой видеотрансляции, которые имели на президентских выборах и на последних федеральных кампаниях. И мы видим, с какими серьезными препятствиями сталкиваются наблюдатели.
Сейчас у нас в топе нарушений противодействие наблюдению: от отказа в ознакомлении с документами вплоть до удаления наблюдателя или члена комиссии с участка. Это, кстати говоря, не предусмотрено законом, так как удаление возможно только по решению суда.
По поводу фото- и видеофиксации: здесь тоже есть серьезные сложности. Сами избирательные комиссии препятствуют фото- и видеофиксации. Но вообще-то кандидаты имеют право снимать фото и видео как участники выборного процесса. Наблюдатели тоже могут снимать, могут это делать и члены комиссии с правом совещательного голоса, и уж тем более представители СМИ. Выборный процесс должен быть открытым и гласным, фото- и видеосъемка – это одна из опций, одна из возможностей реализации этой нормы, этой гарантии. Но, к сожалению, правоохранительные органы, судебные инстанции на это никак не отвечают, для них это зачастую не доказательство.
– Несколько часов назад стало известно, что сайт ЦИКа ввел такую странную инновацию: когда ты будешь копировать какие-то цифры, которые они там публикуют, цифры будут меняться. Элла Памфилова чуть позже сказала, что это сделано в связи с какими-то беспрецедентными атаками, которые якобы ведутся на сайт ЦИКа. Можете ли вы каким-то образом прокомментировать это – что это за прием такой?
– Я готов это прокомментировать. Это как раз лишнее свидетельство того, что выборы непрозрачные, так как на них серьезно затруднен доступ к данным, которые в принципе должны быть открытыми. Как бы декларируются, что они открыты, а на деле их сложно достать.
Не знаю, что там имеет в виду Элла Памфилова под такими "атаками". Я полагаю, это запросы наблюдателей, запросы обычных российских избирателей, которые имеют право ознакомиться с этими данными, и, наконец, экспертного сообщества. Экспертному сообществу действительно нужен объем информации, и тому же Сергею Шпилькину он необходим для его анализа.
– Я смотрела цифры по голосованию в 2016 году и увидела, что на самом деле итоговая явка сейчас близка к 45%. Как вы думаете, имеет ли смысл заинтересованным лицам проводить какие-то манипуляции с явкой – или от нее нет таких больших ожиданий, как от результатов?
– По поводу явки, в чем схожесть и в чем различие. Как и тогда, в 2016 году, была сделана ставка на так называемую сушку явки. То есть избиратели плохо информировались о голосовании посредством телевидения (это отражено в нашем мониторинге), очень скупо освещался ход избирательной кампании и вообще информация о политических партиях. В итоге избиратели могли иметь представление об этих партиях и кандидатах только благодаря социальным сетям, благодаря каким-то сетевым изданиям, но не благодаря традиционным СМИ, благодаря телевидению.
Если мы с вами сравним нынешние выборы с президентской кампанией или с общероссийским голосованием по поправкам к Конституции, то информационная кампания сейчас была не такой. Избиратель в 2016 году и сейчас гораздо хуже информировался, не было, например, поквартирных обходов, в лучшем случае могли быть объявления в подъездах или приглашения в почтовом ящике – это тоже могло повлиять на явку.
Но что-то пошло не так. Потому что нынешняя кампания в отличие от 2016 года оказалась скандальной. Власти пытались превентивными мерами предупредить эти скандалы, упредить их, однако не получилось. Тут и отстранение от предвыборной гонки Грудинина и Потапенко. Тут и признание СМИ "иноагентами", и вашего слуги тоже, нашего движения.
С трехдневным голосованием расчет был следующий: во-первых, обеспечить такое "приводное" голосование, управляемое голосование – это мы с вами видели в пятницу.
Но в итоге весь информационный шум и скандалы вместо одного дня теперь протекают в течение всех трех дней. В итоге, конечно, от этого страдает репутация выборов. В итоге об этом знают больше граждан, и это тоже влияет на явку, в частности, протестного избирателя. В пятницу у нас с вами был единый день "административной мобилизации", а сегодня, в воскресенье, у нас с вами был единственный день "свободного голосования".
