Мобилизованный на войну в Украину пожарный из Комсомольска-на-Амуре, командир разведроты Владимир Зубарев 26 июля записал видео, где показал ящик гнилых лимонов, которые привезли военным вместо хлеба и картошки, и техническую воду – вместо питьевой. На видео он обращается к своей жене Лене, которая и распространила запись в соцсетях в надежде, что она дойдет до Путина.
После выхода записи Владимир пропал. Оказалось, что после обнародования записи его сильно избили в расположении части, а также угрожали привязать к дереву и оставить на линии соприкосновения или даже расстрелять. Это был ответ командования на то, что мобилизованный "посмел жаловаться", пишут Сибирь.Реалии.
"Хотели либо просто застрелить, либо привязать к дереву на линии соприкосновения"
"Командир батальона дал команду. У меня отобрали телефон, втроем накинулись на меня командиры и избили так, что встать не мог. Валялся на земле, пока не подобрали парни с пехоты. Вообще, еще повезло: сначала хотели либо просто застрелить, либо в лесу привязать к дереву на линии соприкосновения: если выживу, то, значит, не убьют, если убьют, то хрен с ним, – рассказывает Владимир Зубов. – Я же видео записал, чтобы Путину донести, что происходит, думал, до него дойдет это видео. Вот получил ответ: разобрались с этой проблемой, по башке напинали".
Владимир рассказывает, что после избиения он неделю лежал в блиндаже, где у него забрали телефон, – чтобы зажили гематомы и синяки. После этого его перевели из разведроты в пехоту. Кроме того, под угрозой смерти его заставили написать, что якобы упомянутые в видео лимоны он нашел на помойке и сам собрал в корзинку.
Владимир говорит, что на новом месте его службы такие же проблемы с питанием. "Воруют. На тушенке написано: "Не для продажи", а на территории Украины она везде ближе к фронту продается", – говорит Владимир. Сигареты, которые, по его словам, в армии должны солдату выдавать по пачке в день бесплатно, тоже продаются. Абсолютно все продукты, лекарства и обмундирование солдатам приходится покупать самим.
"Какой вам отпуск, если у вас ни потерь, ни раненых нет?"
Сейчас Владимир Зубарев находится в недельном отпуске в Комсомольске-на-Амуре. Но скоро ему возвращаться в часть. И он говорит, что, если бы мог, он бы предпочел этого не делать.
"Если бы была такая возможность, я бы ей воспользовался, – признается он. – Но ее нет. Я работаю в пожарной охране. Эта служба подразумевает, что мы под "бронью" (непризывные). После того как я там [на войне] побывал и все понял, я про этот вариант разузнал – охрана, руководство, должны отправить запрос в полк, в котором я воюю, на рассмотрение командира, и он уже вынесет решение об отсрочке от мобилизации. Но на деле командир скажет: "Идите на фиг, пусть он здесь воюет".
"Я не знаю, как мне теперь оттуда уехать, я мобилизованный. Когда конец будет – неизвестно. Я не хочу, это не моя война, я не хочу в ней участвовать, – говорит Владимир. – Когда мобилизовали, не понимал тогда. Думал, что надо ехать, помогать, потому что у нас так по телевизору показывали".
"Туда приехал и слышу, как Конашенков (руководитель департамента информации и массовых коммуникаций Минобороны России – НВ) говорит, что потерь у нас нет. Это еще в феврале было. Я в тот момент прямо не знал, где его и как достать, чтобы привезти в Кременную, завести в морг, пятиэтажное здание, где друг на дружке в 8 слоев наложены трупы. Вот так "потерь у нас нет", – рассказывает мобилизованный. – Да и наш комбат говорил: "Какой вам отпуск (в разведке это было), если у вас ни потерь, ни раненых нет, как вы воюете? Показатели должны быть – убитые или раненые".
"Знаю двоих, которые стрельнули друг в друга"
Владимир признается, что все российские мобилизованные мечтают поскорее попасть домой, но боятся, что, если они не вернутся из отпуска, за ними придет ФСБ и военная полиция, и все равно вернут обратно.
Он рассказывает, что для того, чтобы вернуться домой, некоторые военные готовы калечить себя:
"Видел, что люди осколок засовывали, разрезали скальпелем и засовывали осколок себе. Но это больше с целью наживы было. Дураки они. Не для того, чтобы в отпуск уехать, а чтобы получить три миллиона. Но врачи тоже не дураки – ожога-то там нет", – говорит мужчина.
"Или стреляют дебилы с расстояния 50 метров друг в друга. Знаю двоих, которые стрельнули друг в друга, а потом им говорили: "Да вы дебилы, у вас ожог пороховой". Их вернули просто обратно в часть, замяли это дело, и все, – вспоминает Владимир. –Там, даже если ты реально ранен, возиться не будут. Привозят тебя в госпиталь: ты кто, мобилизованный? Все, зеленкой помазали, обратно. Если контрактник, то поедешь в госпиталь, на реабилитацию. А мобилизованные, добровольцы – пока не сдохнешь, там [на войне] будешь".
У самого Владимира уже было два ранения. Первое – когда ему на руку упали бревна в блиндаже, что по закону считается "травмой на войне", поскольку это случилось за 200–300 метров от линии соприкосновения. Второе ранение он собирается доказать через судмедэкспертизу – его не оформили официально.
"Со мной лежал парень в палате, говорит: ко мне родственники приехали, я не был в отпуске 11 месяцев, приехала жена, дети, отпустите меня на сутки. "35 тысяч", – сказал ему добрый доктор. Все зарабатывают на всем, – сокрушается Владимир. – И фиг что скажешь. Подходишь к командиру: "Владимир Владимирович сказал, что мобилизованные раз в полгода должны идти в отпуск". Он: "Так найди его и у него спрашивай".
"Стали обзывать "чмобиками"
Владимир говорит, что мобилизованные молятся, чтобы их скорее отпустили с фронта, и признается, что отношение к ним очень изменилось:
"Нас стали обзывать "чмобиками". Нам платят по 200 тысяч в месяц. А раз платят, то "идите и воюйте". Им объясняешь, что нам 150 тысяч платят на поддержку нашей семье, потому что мы оказались на войне вместо того, чтобы работать и детей содержать. 90% мобилизованных, если не 99%, скажут: мне не нужна ваша зарплата в 200 тысяч, верните меня домой, я буду со своей женой, со своими детьми и пусть буду работать за 50 тысяч", – передает он настроение своих сослуживцев.
Хотя, говорит мужчина, не выполняются не только обещания про отпуск или ротацию, но и про указание не воевать на передней линии.
"Сидят напротив противника в 50–70 метрах. В военкоматах говорили, что мобилизованные будут в теробороне, а в итоге они все на первой линии. Сейчас там [на войне] много людей, которые сначала на каком-то патриотизме пошли, а теперь никакого патриотизма нет, все поняли, что это бизнес людей сверху", – замечает он.
"Ушла группа разведки. Высокопоставленный человек по рации говорит: "Вы сдали позиции". Они говорят: "Нет, мы не сдали позиции". Ну не говорить же им координаты: вот мы в тех-то, тех-то местах сидим. Поэтому примерно ему обрисовывают. Он с квадрокоптера смотрит и продолжает: "Если вы не покинули позиции – впереди вас стоит такой-то объект – надо туда кинуть три гранаты и помахать красным флагом". По сути, он приказал просто показать свою позицию, чтобы украинские войска туда отработали артиллерией, – возмущается Владимир. – Они сделали – в итоге два погибших, три тяжелых и два легких ранения. Зато доказали, что не сдали позиции".
Материал полностью можно прочитать на сайте Сибирь.Реалии.
