Почему спецслужбам любой страны стало трудно работать в эпоху соцсетей, интернет-технологий и журналистики данных, а также какой будет реакция Владимира Путина на расследование об отравлении Алексея Навального. Эти вопросы в эфире Настоящего Времени мы задали Сергею Мигдалу, бывшему офицеру-оперативнику международного управления полиции Израиля.
– То, что нам всем благодаря расследованию стали известны эти факты, – это результат грубых ошибок и просчетов российских спецслужб?
– Во-первых, это результат неплохой кропотливой работы тех, кто это расследование сделал. Им нужно сказать спасибо. Я бы не спешил в данном случае обвинять ФСБ, спецслужбы России в плохой работе, хотя там есть разные уровни, разные плюсы и минусы, разные оценки, которые можно им дать. И многое из того, что произошло, объясняется, конечно, тем смелым новым миром, в котором мы живем.
– То есть мы живем в той реальности, где ничего невозможно скрыть – даже спецслужбам?
– Совершенно верно, почти ничего. И это становится все тяжелее для спецслужб с каждым годом. Вся та сфера, жизненная среда, в которой они работают, и то, что раньше было относительно легко скрывать, теперь стало очень трудно или почти невозможно. Я могу привести достаточно релевантный знаменитый пример – ликвидация израильской внешней разведкой "Моссад", ее спецназовцами заместителя главы ХАМАСа в Дубае несколько лет назад, по-моему, это было около 10 лет назад, по иностранным источникам. Его, естественно, больше уже нет среди живых, но после этого дубайская полиция провела очень активное расследование и с помощью всех камер наружного наблюдения и биллингов телефонов сумела практически полностью создать картину того, что произошло. И выявить всех членов группы, но не их настоящие имена и фамилии, потому что они все были с поддельными американскими, британскими, канадскими и другими паспортами. Это вызвало большой резонанс. Единственная разница была, что с точки зрения результата [если мы говорим об операции "Моссада"] они своей цели достигли и замглавы ХАМАСа, который был ответственен за связь с Ираном, за закупку, отправился в мир иной в тот день. Но все остальное вызвало проблемы.
– То есть вы хотите сказать, что такое бывает во всем мире?
– Конечно, совершенно. Я знаю известный случай, когда несколько спецслужб на такое натыкались, в том числе и ЦРУ, например. Не так давно мы слышали про арест одной работницы ЦРУ в Португалии, которую обвиняют в причастности к похищению египетского исламиста в Италии во время того самого разгара войны, которую объявил президент Буш-младший. Она работала в посольстве. И после этого полиция Италии, поскольку тот человек был легальный резидент Италии, провела очень серьезное расследование. И пользуясь теми же самыми способами – проверкой всех электронных средств, телевидения, биллинга и прочего, – восстановили практически полную картину и поняли, кто за этим стоял, какие работники из отдела ЦРУ посольства в Риме были. Они все уехали в Америку, но они открыли уголовное дело и арестовали одну женщину из 19 [человек], против которой предъявлено обвинение, потому что она португальского происхождения и поехала проведать свою пожилую и больную маму в Португалию, где ее тут же арестовали по заявке Италии. И сейчас она ожидает суда под домашним арестом в Италии. Все спецслужбы теперь сталкиваются с такой огромной проблемой секретности своей работы.
– Как вам кажется, что должен делать глава государства после того, как выходит такое громкое расследование, где, в принципе, для большинства факты кажутся убедительными? Особенно когда глава этого государства или его подчиненные молчат больше суток и ничего не говорят.
– Что будет делать глава государства – или что будет делать президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин?
– Что будет делать Путин?
– Владимир Владимирович Путин, у него, как у всякого лидера, есть свои достоинства и свои недостатки, но главное, что он сам – бывший офицер спецслужб, Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР. Будучи таковым, он, во-первых, предпочитает сохранять максимальную секретность, никогда не рассказывать того, что было на самом деле. А поскольку он не просто бывший офицер, а еще и ленинградец, он, как известно, владеет искусством питерского стеба. Я тоже родился в Ленинграде, поэтому я этот язык понимаю хорошо. И в таких случаях в 99% предпочитает отшучиваться.
Если более серьезно отвечать на ваш вопрос: "Что должен делать лидер государства?" – поскольку речь идет почти о самом сокровенном, о работе спецслужб, лидер почти любого государства старается от этой темы максимально уйти. Не трогать ее самому, передать ответы на нее каким-нибудь пресс-секретарям, которые умело пытаются затереть чем-нибудь глаза прессе и не дать никакого серьезного ответа на эти вопросы, потому что он совершенно не будет [давать ответы]. Это не только Путин, но и любой другой лидер не стал бы отвечать.
Поскольку я проработал в соответствующих израильских службах в течение 15 лет, я знаю, что когда происходит какая-то такая накладка в работе внешней разведки, например, то любые объяснения, которые кому-то надо давать, дает премьер-министр или глава "Моссада" на уровне главы внешней разведки той страны, где это произошло, или на уровне премьер-министров и президентов. И уж точно не отчитывается перед прессой. Ответы обычно офиса премьер-министра до скучного неинтересны.
