Акция сторонников оппозиционного политика Алексея Навального 14 февраля получила довольно неожиданный отклик от властей.
Флешмоб сторонников Навального заключался в следующем: 14 февраля надо было выйти во двор, включить на телефоне фонарик (или взять свечи), постоять 15 минут, выложить фотографию в соцсети с девизом "Любовь сильнее страха".
В воскресенье, когда сторонники Навального выкладывали снимки с фонариками, фотографии с уличными фонарями появились в инстаграме бывшего президента России, заместителя секретаря Совета безопасности Дмитрия Медведева. Три фотографии уличных светильников на фоне зимних пейзажей сопровождались подписью "Февраль 2021: настоящая зима, мороз и снег". "Дмитрий Анатольевич, на "Дожде" сказали, что это Вы так поучаствовали в акции в поддержку Навального", – написал один из пользователей в комментариях. "Ошиблись, это в поддержку настоящей русской зимы, борьбы с изменением климата и Греты", – ответил экс-президент и добавил три смайлика.
До этого несколько дней акция с фонариками вызывала более традиционную реакцию от представителей власти: предупреждения от Следственного комитета, Генпрокуратуры и Роскомнадзора, симметричные акции Росмолодежи и задержания.
Что означает такой жест от бывшего президента и лидера "Единой России", о чем на самом деле шутил Медведев и как можно в целом оценить отношение властей к последней акции, Настоящему Времени рассказал политолог Аббас Галлямов.
– Как бы вы оценили фонари в инстаграме Дмитрия Медведева?
– Это, кстати, наверное, самое неудачное из того, что сделали власти, они в принципе вчера не так много ошибок совершили, как обычно совершают, но вот это была такая слишком очевидная, конечно, глупость. Понимаете, троллингом ведь кто занимается? Троллингом всегда занимается, так сказать, второй номер по отношению к первому. Первый по отношению ко второму не будет заниматься, понимаете? То есть тот факт, что Медведев, на секундочку экс-президент, мы его привыкли воспринимать как второго человека в стране, троллит оппозиционера, сидящего в тюрьме, – это и говорит о том реальном политическом весе, которым обладает, во-первых, оппозиционер, сидящий в тюрьме, а во-вторых, второе лицо государства.
То есть сейчас получается, с точки зрения политического своего веса Навальный выше Медведева, и Медведев завидует ему и пытается, так сказать, за счет троллинга этого подтянуться к нему. Поэтому такая очевидная демонстрация своей вторичности со стороны экс-президента.
– А вы на 100% уверены, что это троллинг?
– Конечно. А вы что, думаете, что Медведев всерьез ушел в оппозицию, что ли?
– Была шутка, что Медведева взяли в заложники и он подает знаки внимания.
– Да нет, я читал это. Мы, конечно, можем обсуждать эту версию, но тогда мы будем троллить Медведева уже. А я сейчас ваш вопрос пытаюсь серьезно обсуждать. То есть, конечно, вряд ли Медведева кто-то взял в заложники, вряд ли он оказался тайным симпатизантом и тайно симпатизирует Навальному. Нет, он просто не сдержал своих эмоций, он завидует Навальному просто. Навальный в топе, он сидит в тюрьме, его формально нет в повестке, но он в топе, политика вокруг него вся крутится. А Медведев же человек амбициозный, а он сбоку припеку там, забыли про него уже все. Вот ему обидно.
– И вы говорите, что меньше власти допустили ошибок на акции, которая была в воскресенье. Вы говорите, скорее всего, о поведении силовиков?
– Да, конечно. Я имею в виду поведение силовиков. То есть в первые дни, когда Волков объявил эту акцию и силовики начали массово предупреждать, что недопустимо нарушение закона, начали обходить активистов, я уже не говорю про выступление с трибуны Государственной Думы, когда глупость несусветную депутаты стали нести, сравнивать людей с фонариками с агентами нацистов во время Второй мировой войны. Много глупостей власти тогда делали. А потом они как-то в последний момент одумались, поняли, что они сами пиарят эту акцию, они сами придают ей политический вес. Сама по себе акция, скажем честно, не блеск, в общем-то. Это не идеальная штука, во-первых, потому, что Россия вообще в целом консервативное общество и к политике она относится серьезно. А здесь элемент какого-то гротеска, игры – ну несерьезно это все.
– То есть вы говорите, что в последние минуты буквально в Кремле поняли, что они сами пиарят эту акцию с фонариками?
– Мне показалось, что это произошло не в последнюю минуту, а где-то за сутки-двое. Я следил за реакцией: где-то за сутки, может, максимум двое – тогда они, по-моему, почувствовали это. И тогда активность силовиков стала спадать и на первый план вышли попытки заспойлерить акцию, когда Росмолодежь объявила, что они проведут акцию "Россия – страна любви". И то есть от прямого силового противостояния, которое, безусловно, накачивает тему, добавляет в нее эмоций, добавляет в нее смысла. Само по себе бессмысленное стояние с фонариком во дворе вдруг обрело политический смысл благодаря действиям силовиков. Власти это почувствовали и снова стали пытаться выхолостить этот смысл из мероприятия, попытались его заспойлерить.
– Можно ли говорить, что Россия пошла по белорусскому сценарию, только в разы быстрее?
– Ну нельзя сказать, что быстрее. На самом-то деле это тот процесс, который мы наблюдаем годы уже, если не два десятилетия. В той или иной степени мы в этом направлении движемся, поэтому то, что сейчас происходит, это, в общем-то, логичное следствие того, что делалось до этого. Это режим в своем развитии доходит до этого уровня. Понимаете, в чем причина? Раньше рейтинги Путина действительно объективно были высокими, раньше действительно больше половины населения готовы были за "Единую Россию" голосовать. Сейчас же этого нет: электоральный рейтинг Путина упал заметно ниже 50%, рейтинг "Единой России" сейчас колеблется в районе 30% – то есть две трети страны не хотят за партию власти голосовать, а впереди думские выборы, еще денег в стране, главное, ведь нет. Экономика умирает, уровень жизни падает.
– В принципе об этом говорил фактически и Путин. Вы говорите, что акция с фонариками не идеальная. А вы можете предположить, что может быть идеальным дальше?
– Вы знаете, если говорить с точки зрения стратегии, то оппозиции надо пока сбавить темп, при этом, конечно, чтобы это не выглядело как слив протеста. Она, конечно, слишком рано стартовала. До думских выборов еще полгода. Полгода протестовать непрерывно можно только в момент, когда уже началась полноценная революция. Но в России пока до этого далеко: рейтинги падают, я начал об этом говорить, но эрозия социальной базы режима вовсю идет, но режим все равно еще крепок, он далек еще от того, чтобы рухнуть. У него есть социальная база, но треть избирателей пока твердо на стороне режима, еще треть колеблется. То есть у оппозиции пока нет большинства, в общем-то. И в этой ситуации накручивать эмоции – люди долго не вынесут этого. Понимаете, когда ты начинаешь протестовать изо дня в день каждый день, ты ждешь быстрого результата, а когда результата нет, то что с тобой происходит – ты разочаровываешься, ты выпадаешь из политики. И если оппозиция сейчас будет эту эмоцию гнать, то в тот момент, когда люди должны воспалиться, возбудиться, в день голосования, конечно, они перегорят.
