В соцсетях появляются призывы выходить на акцию 23 января, а силовики устроили настоящую подготовку к анонсированным протестам: проводят задержания сторонников Алексея Навального, в вузах и школах рассказывают о последствиях участия в несанкционированных акциях, а Генпрокуратура высылает предупреждения за анонс несакнционированных акций протеста.
Создается ли впечатление, что фильм Навального про "дворец Путина" стал триггером для общества, можно ли ожидать массовых митингов протестов по этому поводу и растет ли у россиян страх перед полицейским насилием, Настоящее Время обсудило с директором "Левада-Центра" социологом Львом Гудковым.
– Складывается впечатление, что правоохранительные органы делают все, чтобы в субботу вышли как можно больше людей на улицы, или я ошибаюсь?
– Нет, я не думаю, что они это делают. Я не жду большого участия москвичей в этих акциях. Во-первых, действует запрет карантина, и люди опасаются выходить. Действительно Москва пустовата. А во-вторых, людей пугают угрозы со стороны полиции, со стороны властей, поэтому я думаю, что люди явно выйдут, но, по моим прикидкам, их будет не очень много. Я не могу сказать сколько – максимум несколько тысяч, наверное.
23 января с 12:00 по московскому времени Настоящее Время ведет прямую трансляцию из разных российских городов, а также обсуждает в прямом эфире с экспертами и политиками перспективы протестов и самого дела против Навального:
– Мы видим, что россияне слабо отреагировали на отравление Навального, и видим, что россияне возмущены роскошью дворца в Геленджике. Но тем не менее готовы они возмущаться только в интернете, я правильно понимаю?
– Насчет "возмущены" – пока не знаю. Есть большой интерес к этому фильму. Вы знаете, что [у него] несколько десятков миллионов просмотров, хотя, конечно, просмотры – это не то что сами люди. Поскольку фильм большой, то многие подключались два раза [и больше]. Но все равно это, конечно, огромное внимание к этому и интерес. Я думаю, что внимание, с которым люди смотрели, неоднозначно. У кого-то это вызывало действительно сильнейшее возмущение по морализмам, чувствам жалкости этого богатства, потому что оно, безусловно, жалкое по своей стилистике. А у других – это зависть, интерес к закрытым зонам проживания, интерес к власти и прочее. Поэтому тут, я думаю, реакция будет неоднозначная. Мы постараемся замерить это в ближайшие дни, проведем опрос, посмотрим, какие данные получим.
– Опрос будете проводить именно о чем?
– Реакция на фильм прежде всего, реакция на задержание, на арест Навального. Это наш такой месячный опрос, посмотрим, каким он будет. Это месячный замер общественного мнения.
– В субботу выйдет какое-то количество людей на улицы, обязательно будут и задержания. Как-то изменятся настроения россиян после митингов или нет?
– Понимаете, идет процесс дифференциации. Те, кто выступает против власти и путинского режима, они укрепляются в своих убеждениях, в своем отношении. Но огромная масса людей вполне оппортунистичны и привычны к насилию, их пугают угрозы. За последние два-три года мы зафиксировали резкий рост страха перед государственным насилием, перед произволом властей, перед усилением репрессий. И это очень важная вещь, это поднимает все пласты привычного терпения и отношения к власти как к абсолютному произволу.
С одной стороны, конечно, показ этого замка, этого дворца вызывает сильные эмоции. С другой стороны, 80% считают, что государство тотально коррумпировано. Это не новость – здесь важны только детали. А так это не меняет представления о морализме власти. Поэтому тут большой новости нет, новость в деталях, в стилистике этого всего шикарного бункера и страха перед общественным мнением. Человек, который готовит себе этот дворец, он прячется от людей, и это интересно.
С другой стороны, это отражает все представления россиян о том, что такое власть, как она должна вести себя.
