"Мы были свободны, но не знали, будем ли завтра живы". Как Латвия боролась за независимость накануне распада СССР

Сейм Латвии признал Россию страной – спонсором терроризма, Рига запретила въезд гражданам России с шенгенскими визами, которые были выданы в любых странах ЕС, и ввела режим чрезвычайной ситуации в граничащих с Псковской областью районах из-за мобилизации в России. Латвия предоставляет Украине финансовую и военную помощь и принимает украинских беженцев.

"Латвия и другие балтийские страны остро ощущают, что сейчас Украина сражается и за нас. Если Украина потерпит поражение, российские военные завтра будут здесь", – говорит Дайнис Иванс, латвийский политик и журналист, который в 1989 году был избран первым председателем Народного фронта Латвии, выступавшим за выход республики из СССР.

Рассказываем о том, как национальные движения в Латвии накануне распада СССР прошли путь от экологического протеста против очередной стройки коммунизма к провозглашению независимости и баррикадам в центре Риги.

К 30-летию распада СССР Настоящее Время подготовило проект про национальные движения в бывших советских республиках, появление которых стало возможным после начала перестройки, а также их влияние на развитие ситуации в регионах. После начала полномасштабного вторжения России в Украину мы приостановили проект. Теперь мы продолжаем его публикацию с учетом происходящего.

Оккупация, депортация, русификация

Латвия провозгласила независимость 18 ноября 1918 года, однако через два десятилетия была оккупирована Советским Союзом. Советская оккупация Латвии признана Европейским судом по правам человека, Госдепартаментом США и ЕС.

23 августа 1939 года в Москве был подписан пакт Молотова – Риббентропа и секретный протокол о разделе сфер влияния в Восточной Европе, согласно которому Латвия, Эстония и Литва входили в сферу влияния СССР. Осенью 1939 года Советский Союз, угрожая нападением, заставил три балтийских страны заключить с ним "Договор о взаимопомощи". Этот документ обязывал страны Балтии разместить на своих территориях советские гарнизоны: в Литву вошли 20 тысяч военных, в Эстонию и Латвию – по 25 тысяч. Эти контингенты по численности примерно равнялись армиям этих стран. А уже летом 1940 года произошла полная оккупация – СССР ввел в страны Балтии еще больше войск, сместил их правительства, а впоследствии включил в состав СССР.

"Откровенная ложь [что страны Балтии добровольно присоединились к СССР]", – говорит Алекс Григорьевс, латвийский журналист, бывший активист Народного фронта Латвии и депутата парламента, принимавшего в 1990 году решение о восстановлении независимости страны.

"Сначала была оккупация 17 июня, оккупация под угрозой применения силы", – отмечает Григорьевс. – Президент Улманис (Карлис Улманис был президентом Латвии с 1936 по 1940) в это верил. Он счел, что будет меньшим злом впустить советские войска. А угроза применения силы равняется применению силы – это агрессия даже по определению Лиги Наций. Мы знаем, что Советский Союз уже был исключен к этому времени из Лиги Наций за агрессию против Финляндии. Но по международному законодательству это является агрессией. Дальше был продиктован состав правительства. Ну и наконец, на выборах в программе этого просоветского блока нигде не упоминалось о включении Латвии в Советский Союз. Речь шла о дружеских отношениях с СССР и так далее. Но по указке из Москвы на первом же заседании вновь избранного Сейма была оформлена просьба о включении в Советский Союз, это произошло 21 июля".

После присоединения к СССР в Балтии начались репрессии. Больше всего пострадали крестьяне, которые противились коллективизации. В марте 1949 года власти Советского Союза провели секретную операцию под кодовым названием "Прибой". Более 90 тысяч жителей Литвы, Латвии и Эстонии были депортированы в Сибирь.

"Довольно скоро люди начали понимать, что происходит, – говорит Алекс Григорьевс. – Во-первых, никто поначалу не говорил, что независимость Латвии будет ликвидирована. Во-вторых, никто не знал, что будет развязан такой террор. В-третьих, не знали, что сюда пришлют в массовом порядке россиян – прежде всего русских, но не только. Фактически демографическая структура Латвии за пару десятилетий была кардинально изменена, мы и сейчас живем с последствиями этой ломки".

"В советские времена Рига стала землей обетованной для советских военных отставников, – отмечает Дайнис Иванс. – Очень много военных пенсионеров после завершения своей карьеры вместе со своими семьями ехали в Ригу. В Риге образовался штаб Балтийского военного округа. В Латвии советская власть дислоцировала около 300 военных баз. Мы были просто напичканы этими базами. И этот военный контингент постоянно расширялся. Чтобы обеспечить этот потенциал, в Латвии строились военные заводы. А этому военно-промышленному комплексу требовалось все больше и больше завезенной рабочей силы из России и других советских республик".

Во время операции "Прибой" из менее чем двухмиллионной Латвии были депортированы 42 тысячи жителей. Республику начали заселять выходцами из других регионов Советского Союза. На момент развала СССР в Латвии проживало более 30% этнических русских. Здесь, как и в других советских республиках, проводилась политика русификации.

"Я тоже чувствовал эту сильную русификацию, этот российский шовинизм, – вспоминает Дайнис Иванс – Наш родной латышский язык мы могли использовать только в семье. Уже в латвийских медиа рабочие собрания проходили только на русском языке. В моем родном городе Мадона было немного русских. Но я помню, что в школе нам было запрещено называть русского русским, потому что слово "русский" было синонимом слова "оккупант". Было можно называть еврея евреем или украинца украинцем, а русских нужно было называть "представителями великой русской нации". И это нас душило. И эта национальная безысходность, когда ты понимаешь, что твой народ погибает, и сыграла важную роль [в борьбе за восстановление независимости]".

"Партизанские движение в Латвии не прекращалось даже в 1950-е годы, но их было уже очень мало, – продолжает Иванс. – Потом это перешло в плоскость духовного сопротивления российской оккупации. Мы вылавливали в поэзии некоторые метафоры, которые свидетельствовали, что латыши еще не забыли, что Латвия была свободна. Большой составляющей этого латентного сопротивления была возможность слушать Голос Америки, Радио Свобода и латышскую службу Радио Швеция. Они формировали отношения к оккупационной власти у молодого поколения, которые учились в советских школах, которым промывали мозг и которые должны были стать советскими людьми".

Хватит строек коммунизма: акции против Даугавпилсской ГЭС

После начала горбачевской перестройки стало возможным открыто говорить на запрещенные ранее темы и выражать несогласие. В Латвии все началось с протестов против строительства ГЭС. Работы по строительству Даугавпилсской электростанции велись еще в конце 1970-х годов, а к середине 1980-х значительная их часть была выполнена. В 1986 году началась кампания против.

Дайнис Иванс тогда работал в газете Literatura un Maksla ("Литература и искусство"). В 1986 году он написал статью с призывом остановить строительство Даугавпилсской ГЭС, чтобы не допустить затопления долины реки и сохранить редкие виды растений и животных.

"В Латвии принято считать, что поворотным моментом сопротивления оккупационной власти были массовые протесты против строительства Даугавпилсской ГЭС, очередной стройки коммунизма. Каким-то образом замредактора Literatura un Maksla удалось обмануть цензуру и опубликовать мою статью. И я как автор, которого еще никто не знал, моментально очутился в эпицентре событий. Люди начали звонить мне и спрашивать, как собирать подписи. Так начался сбор подписей. В течение полугода мы добились, чтобы строительство ГЭС было прекращено личным указом Горбачева. И в этот момент борьба переросла в плоскость национального освобождения", – вспоминает Дайнис Иванс.

Первые публичные акции в Риге прошли в 1987 году. Их организовала группа защиты прав человека "Хельсинки-86", основанная в 1986 году.

"Тогда люди впервые вышли к памятнику Свободы в Риге и протестовали против пакта Молотова – Риббентропа, о котором еще широкие массы людей не знали, потому что это скрывали. Они открыто уже говорили о том, что Латвия оккупирована и что мы должны добиться денонсирования этого документа", – продолжает Иванс.

В 1988 году уже более определенно начали звучать политические требования. Речь шла об увеличении автономии Латвийской ССР, защите латышского языка и культуры, а также ограничении миграции.

Победа Народного фронта и "поющая революция"

В октября 1988 года в Латвии было создано политическое движение Народный фронт. В течение нескольких месяцев в его ряды вступили около 100 тысяч человек. Председателем избрали Дайниса Иванса.

"После массовой волны сопротивления 1987-88 годов количество перешло в качество, – говорит он. – Мы поняли, что все организации, которые выступают за независимость, надо объединить под одной крышей. Этой крышей стал Народный фронт Латвии".

Новоизбранный председатель Народного фронта Дайнис Иванс, 8 октября 1988 года

Первоначально своей целью Народный фронт провозглашал приобретение суверенитета Латвии в составе СССР, однако в мае 1989 года выступил за восстановление независимости.

"У нас было много споров, как достичь независимости. Поскольку мы никогда даже не вступали в Советский Союз, а были оккупированы, то некоторые считали, что участвовать в выборах – это было бы легитимизацией оккупации, – вспоминает Иванс. – Но все же в спорах мы приняли решение идти парламентским путем, решили все советские законы использовать в свою пользу. Мы решили, что будем участвовать во всех выборах, а в момент, когда получим конституционное большинство, объявим, что больше не существует ни оккупационной власти, ни Латвийской ССР".

В противовес Народному фронту в январе 1989 года консервативное крыло Компартии создало "Интерфронт" – движение за то, чтобы Латвия оставалась в составе СССР. Его возглавил полковник запаса Игорь Лопатин и бывший директор строительного завода Анатолий Алексеев. Это движение не пользовалось поддержкой у латышей и не имело особого влияния на дальнейшие события.

В мае 1989 года в СССР прошли первые частично свободные выборы делегатов Съезда народных депутатов. Представители "Интерфронта" и Компартии Латвии выиграли в восьми из 42 избирательных округов. В остальных победу одержал Народный фронт.

Дайнис Иванс во время выступления на Съезде народных депутатов СССР, 25 мая 1989 год

На первых республиканских выборах на многопартийной основе в 1990 году Народный фронт и его союзники получили 138 из 201 места в парламенте, чего было достаточно для внесения поправок к Конституции.

Четвертого мая 1990 года на своей первой сессии новоизбранный Верховный Совет принял декларацию "О восстановлении независимости Латвийской Республики". Было возобновлено действие Конституции 1922 года, определялся переходный период.

"Когда меня спрашивают, что у нас произошло четвертого мая, когда мы голосовали за независимость, я говорю, что ничего внешнего не произошло. Советская армия оставалась здесь, КГБ оставался здесь, советская военная промышленность оставалась здесь, вся советская глупость оставалась здесь. Но так много счастливых лиц людей на улицах Риги я не видел никогда ни до, ни после этого", – рассказывает Дайнис Иванс, которого после победы Народного фронта на республиканских выборах избрали вице-спикером парламента.

Национальное возрождение в Балтии происходило на фоне "поющей революции" – люди собирались на площадях и пели. Песня "Пробуждающаяся Балтия" стала одной из самых знаковых для латышей, эстонцев и литовцев. Ее автор – композитор из Латвии Борис Резник.

"Идея была моя – песня на трех языках. Поделился ей с другом, поэтом Валдисом Павловскисом, он стал автором латышского, первого текста. И мелодия родилась уже на стихи. Я ее сам напел на магнитофон, как сейчас помню. Переводы на литовский и эстонский были очень удачные, абсолютно близкие", – сказал Резник в интервью русской службе Радио Свобода.

23 августа 1989 года прошла акция "Балтийский путь". Более двух миллионов ее участников – жители Литвы, Латвии и Эстонии – выстроились в живую цепь протяженностью около 670 километров, соединив Вильнюс, Ригу и Таллинн. Акция была приурочена к 50-летию со дня подписания пакта Молотова – Риббентропа.

Участники акции "Балтийский путь" в Латвии

"Было много-много людей, некоторые с флагами, – вспоминает историк из Юрмалы Инга Сарма. – [Было] немало пожилых и родителей с детьми, даже в детских колясках. У многих были с собой транзисторы. В назначенное время все взялись за руки и запели. Это было так эмоционально! "Балтийский путь" – это было не просто уникальное мероприятие, с которым мы попали в Книгу рекордов Гиннесса. Это был массовый протест, абсолютно мирный. Мы хотели обратить внимание других стран на то, что для нас, балтийцев, Вторая мировая не окончилась, что мы так и остались оккупированными".

Баррикады в Риге

После провозглашения декларации "О восстановлении независимости" напряжение между Верховным Советом, большинство в котором составляли представители Народного фронта, и партийной номенклатурой Латвийской ССР нарастало. В Латвии начало формироваться двоевластие. Государственные органы Латвийской ССР, в том числе республиканское МВД, подчинялись местным властям, партийные структуры – Москве. Ее приказы выполнял также рижский ОМОН.

Кульминацией этого противостояния стали события, которые происходили на улицах Риги с 13 по 27 января 1991 года и вошли в историю как "баррикады".

В ночь на 13 января советские войска штурмовали телевизионную башню в Вильнюсе, в результате чего погибли 14 демонстрантов. Уже через несколько часов по призыву Народного фронта Латвии на улицы Риги вышли сотни тысяч людей, чтобы защитить здание Верховного Совета, телевидение и мосты через Даугаву.

"Когда в Литве началась бойня, мы моментально подключили литовские радиостанции к нашим, чтобы оповещать мир о том, что там творится, – вспоминает Дайнис Иванс. – Мы организовали акцию солидарности и начали сооружать баррикады, поскольку поняли, что нападение будет. Внутри баррикад в старой Риге скопились тысячи людей. Мы продумали, что в случае нападения мы откроем щели, через которые можно будет выйти, чтобы осталось поменьше людей, и если их убьют, то мы сможем показать миру, что мы боремся за свободу".

Центр Риги перекрыли баррикадами из грузовиков, трамваев и бетонных плит. Сторонники независимости день и ночь дежурили возле государственных учреждений, чтобы их не захватили просоветские силы.

Протестующие забаррикадировали центральные улицы, а также базу ОМОНа, который подчинялся МВД СССР. (ОМОН был создан во всех бывших советских республиках в 1988 году. Его бойцами стали бывшие десантники и участники боевых действий в Афганистане).

16 января от пули омоновца погиб один из защитников баррикад, шофер Робертс Мурниекс. После этого министр внутренних дел Латвийской ССР известил Москву, что если бойцы ОМОНа приблизятся к объектам МВД, по ним будет открыт огонь на поражение.

Вечером 20 января произошла перестрелка. Кто первым открыл огонь, точно не известно до сих пор. Во время перестрелки погибли пять человек: два оператора, Андрис Слапиньш и Гвидо Звайгзне, школьник Эдийс Риекстиньш и два сотрудника органов внутренних дел – Сергей Кононенко и Владимир Гаманович.

Владимир Гаманович – лейтенант милиции, этнический белорус. Его родной брат, Станислав Гаманович, тоже тогда служил в МВД Латвии и в тот день охранял телецентр. После дежурства он приехал домой, но спустя несколько часов, когда в городе началась стрельба, его подняли по тревоге.

"В тот вечер мы блокировали все пункты – Дом печати, телецентр, телевизионную вышку. Все брали под охрану, был приказ Министерства внутренних дел, – вспоминает Станислав Гаманович. – А Владимир... Так вышло, что ему выпало на дежурство идти в здание министерства. В 21:30 все случилось примерно. Вместе с ним в министерстве было 120-13 бойцов. На пять этажей большого здания".

Станислав стоял в оцеплении совсем недалеко от того места, где погиб его брат. Но о смерти Владимира узнал не сразу.

"После того как сняли оцепление здания МВД, нам приказали занять оборону в расположении нашего полка, – продолжает Станислав Гаманович. – И когда в полк вернулись ребята, которые с братом были возле МВД во время обстрела, его с ними уже не было. Я начал искать, но никто не говорил, где Володя. Кто же скажет! Там такой бардак был, что не понять ничего было. Нашел я его только под утро. В морге. Дали мне документы брата и сказали, что можно забирать".

Владимира Гамановича похоронили в родном селе

По официальной версии, сотрудники ОМОНа после начала перестрелки взяли здание МВД штурмом. Владимир Гаманович погиб на площадке между четвертым и пятым этажами.

Омоновцы вернулись на свою базу этой же ночью. А дежурство у баррикад в Риге продолжалось до 27 января.

Акция протеста жителей Латвии против ареста пятерых активистов, задержанных ОМОНом, 28 января 1991

Дайнис Иванс вспоминает, что представители Народного фронта не исключали тогда, что для подавления баррикад будет задействована армия.

"Михаил Горбачев нам сам говорил, что, мол, вы там независимости хотите, а ко мне приезжает первый секретарь [Компартии Латвии] Альфред Рубикс и требует ввести военное положение. Ну вот это все и было подготовлено. Но вдруг стрельба, жертвы, люди не разбегаются, а армия не выходит на улицы. Потом уже были публикации стенограммы совещания ЦК Компартии Латвии. Рубикс кричал на командующего Балтийским военным округом, что, мол, вы нас предали, почему армия не вышла. И этот командир, генерал-майор Федор Кузьмин, говорит: "А мы же не могли, потому что за баррикадой стояли две дивизии живой силы и тысячи единиц техники". Он употребил именно военную лексику. Хотя это была сельскохозяйственная и строительная техника. Люди приехали с прицепами с навозом и говорили, что если они начнут стрелять, то мы вывалим на них навоз. И в этот момент мы потеряли страх, поскольку из-за нашей стойкости паниковало военное руководство".

"Было одно очень важное обстоятельство, которое, мне кажется, повлияло на то, что не было масштабного насилия, – продолжает Дайнис Иванс. – В отличие от других так называемых советских республик, оккупацию Литвы, Латвии и Эстонии не признавали более полусотни стран Запада. И только после восстановления независимости мы узнали, что президент США Джордж Буш – старший после акции "Балтийский путь" предупредил Михаила Горбачева, что на кровопролитие в балтийских странах Соединенные Штаты не будут смотреть как на внутреннее дело СССР".

Участник пикета, проведенного по призыву стачечного комитета предприятий Латвии, 29 мая 1991 год

"Кто есть ху"

Последняя попытка восстановления старого режима была предпринята в Латвии спустя полгода – 19 августа 1991 года, когда в Москве произошел путч. Рижский ОМОН под командованием Чеслава Млынника по приказу главы МВД СССР Бориса Пуго захватил стратегические объекты в Риге – радио, телевидение и телефонную станцию.

В этих условиях 21 августа Верховному Совету Латвии удалось принять закон "О государственном статусе Латвийской Республики", которым окончательно восстанавливалась независимость.

"Мы голосовали в отчаянии, – вспоминает Дайнис Иванс. – Тогда мы уже не смогли организовать баррикады, поскольку наши противники учились: уже на всех мостах были танки Балтийского военного округа. Я сам в этот день руководил сессией. В "Декларации о независимости", принятой в 1990 году, была оговорка о переходном периоде и переговорах с руководством СССР. И на этой сессии мы приняли решение, что переходный период закончился и мы становимся полностью независимым государством".

"Это все происходило в здании парламента, который остался без связи, поскольку все было заблокировано, – продолжает Иванс. – После принятия этого решения я позвонил жене, поставил телефонную трубку на стол своего кабинета и сказал, чтобы она постоянно слушала, и если нас придут арестовывать или убивать, чтобы знала, что случилось. А мы пошли разносить людям эту декларацию в печатном виде. Мы поняли, что мы полностью свободны, но не знали, будем ли завтра живы".

Однако 21 августа попытка путча в Москве провалилась. Независимость Латвии начали признавать другие государства, в том числе и Россия.

Секретарь ЦК Компартии Латвийской ССР Альфред Рубикс поддержал ГКЧП настолько яростно, что журналисты даже приписывают Михаилу Горбачеву фразу, которую он якобы сказал, вернувшись в Москву после провала путча: "Мы знаем, кто есть ху на самом деле… [ГКЧП] поддержали Кастро, Каддафи и Рубикс Альфред Петрович".

23 августа Альфред Рубикс был арестован, а в 1995 году осужден по обвинению в госизмене. Его приговорили к восьми годам тюрьмы, а в ноябре 1997 года освободили досрочно.

Сразу после августовских событий рижский ОМОН переправили на базу под Тюмень. Некоторые из рижских омоновцев позже участвовали в боевых действиях в Приднестровье, Абхазии и Боснии.

"23 августа 1991 года мы демонтировали памятник Ленину в центре Риги, – вспоминает Дайнис Иванс. – Я пошел посмотреть на это, и вот тогда было такое праздничное чувство, что нас уже ничего не связывает с Россией".

Однако советские войска в Латвии оставались до 1994 года.

"Мы были свободны, но не знали, будем ли завтра живы". Национальные движения в республиках накануне распада СССР. Часть одиннадцатая: Латвия

Оккупация, депортация, русификация

Хватит строек коммунизма: акции против Даугавпилсской ГЭС

Победа Народного фронта и "поющая революция"

Баррикады в Риге

"Кто есть ху"

"Какая независимость, когда ты окружен колючей проволокой?" Как Литва первой объявила о выходе из СССР и пережила экономическую блокаду

"Все ожидали, когда этот кошмар закончится". Как музыка, экология и архивы помогли Эстонии добиться независимости накануне распада СССР

"Государство, которое развалило Советский Союз". Как в Украине боролись за независимость диссиденты и вчерашние коммунисты