Одна из лидеров белорусского протеста, член Координационного совета Мария Колесникова утром 7 сентября пропала в Минске – прохожие видели, как люди в масках затолкали ее в фургон с надписью "Связь". К вечеру ее местонахождение неизвестно.
Бывший министр культуры и уволенный директор Театра имени Янки Купалы Павел Латушко в прямом эфире Настоящего Времени рассказал, как узнал о внезапном исчезновении Марии Колесниковой, с кем из Координационного совета держит связь и каким видит развитие протестов в Беларуси, когда все лидеры вывезены за границу, арестованы или исчезли.
"Мы знаем примеры, когда из "скорой" выбегали люди в черной одежде"
— Мы знаем от Максима Знака, что действительно, с [Марией Колесниковой] связь потеряна. Уже несколько часов мы не можем установить место ее нахождения.
Максим Знак фактически вместе с Светланой Алексиевич остался один [из президиума Координационного совета], но Алексиевич, мы знаем, не принимает активного участия в заседаниях президиума. Координационный совет выступил с соответствующим заявлением. Фактически это уже не первый, а очередной акт действия властей, направленный на то, чтобы разрушить Координационный совет, демотивировать его, дезорганизовать. Два члена Координационного совета находятся за границей, в отношении одного возбуждено уголовное дело, он находится в следственном изоляторе, один также находится в следственном изоляторе.
Фактически это попытка ликвидировать такой орган, как президиум Координационного совета. Но это, опять же, не ликвидация Координационного совета как такового.
— Мария Колесникова – один из лидеров протеста, которая оставалась внутри страны, она не выезжала до последнего. Есть ли, как вам кажется, угроза ее физической безопасности, или речь сейчас идет только о каком-то задержании и лишении свободы? Что это за люди, что это за машина с надписью "Связь", из которой могут выскочить… связисты?
— К сожалению, мы знаем примеры, когда из машины скорой помощи в окружение демонстрантов попадали сотрудники ОМОНа в черной одежде, не в белых халатах медиков. Так что власть опускается, к сожалению, к различным методам и способам осуществления задержания граждан нашей страны.
Они не представляются, они не имеют опознавательных знаков, формы специальной. Они не говорят о том, в связи с чем человек приглашается или задерживается. Это уже стало массовой практикой в сегодняшней Беларуси. Как мы говорили ранее, закон перестал действовать в Беларуси.
— Координационный совет будет пытаться апеллировать к той же Ангеле Меркель или к кому угодно с просьбой как-то рассказать, узнать, где Мария Колесникова?
— У меня уже состоялись встречи в Вильнюсе и в Варшаве. В ближайшее время с высокими представителями в Варшаве [встречусь] вновь. Планирую, кстати, в Прагу направиться, в том числе в ряд других европейских стран, где будет об этом идти речь.
Фактически власть, ликвидируя президиум Координационного совета, дает четкий сигнал: она не хочет договариваться, она не хочет находить путем диалога способ решения этой внутриполитической кризисной ситуации.
Но у нас есть еще основной состав Координационного совета, и все последнее время мы в специальном чате обсуждали решения и принимали решения основным составом Координационного совета с учетом того, что президиум фактически ликвидируется. И у нас есть еще расширенный состав Координационного совета, в который, по последним данным, входят 5 тысяч человек. Но если власть дойдет до абсурда и задержит или выдворит из страны 5 тысяч человек, это будет ужасно печально. Но я думаю, что это абсолютно нереально.
Как будет работать Координационный совет и пойдут ли с ним на переговоры Россия и ЕС
— То есть оппозиция будет принимать решение по плану вашему либо узким составом из отдельных представителей самых известных людей, либо буквально народным вече – так получается?
— Фактически мы будем принимать решения основным составом Координационного совета, в который входят несколько десятков человек – представителей политических партий, общественных организаций, деятелей культуры. Мы приняли решение, что члены президиума, которые находятся вынужденно за границей, не будут исключаться из президиума. Те, кто задержан или арестован, также не будут исключаться, хотя они, конечно, де-факто не смогут участвовать. Потому что мы иначе делаем подарок власти. Любой задержанный, выдворенный, арестованный – в отношении их происходит замена, и власть делает то же самое со следующими людьми.
— Сейчас есть понимание (или нет этого понимания?), что Координационный совет белорусской оппозиции – это такой орган, с которым могут пройти переговоры? Будет говорить, условно, Евросоюз, Россия или кто-то еще как с легитимным органом или нет?
— Мы стоим на твердой позиции, мы от нее не отказываемся. Большинство общества высказало свое мнение на выборах: оно за изменение действующей власти.
Другого органа нет. Мы не обладаем исключительностью или эксклюзивностью. Мест рядом много, но никто как-то особо не стремится их занимать. Поэтому сегодня это единственная гражданская платформа, общественная платформа для ведения диалога с властью. И у власти не останется другого шанса, как говорить с этой общественной платформой.
Европейский союз с нами говорит, Россия – к сожалению, нет. Поэтому мы будем предпринимать действия, чтобы убедить наших российских партнеров, что важно говорить с Координационным советом. Потому что им важно говорить и с обществом. Но общество – это миллионы. На вчерашних маршах зарегистрировалось порядка 200 тысяч участников по соответствующей системе "Голос". Так что с 200 тысячами мало реально говорить. С миллионами, которые высказались против действующей власти, также не поговорить. Координационный совет – это та структура институциональная, которая дает такую возможность. Я убежден, что наши российские партнеры также это понимают и пойдут навстречу.
В противном случае, все те планы, которые имеются и по подписанию дорожных карт, возможных решений экономического, политического характера, они будут ничтожны. Я говорю как юрист. Власть, которая уходит, или власть, которая нелигитимна с 5 ноября или с момента инаугурации, она не может заключать подобных соглашений. Даже если эти соглашения заключаются между Россией и Беларусью, они затронут, как бы там ни было, всегда интересы какой-либо из третьих стран. И вот тут третья страна наложит свое вето. Так что нужно жить в небольшом образовании и не думать о том, что рядом кто-то есть. Так не получится.
Поэтому мы предлагаем нашим российским партнерам тоже думать об интересах России, о среднесрочной перспективе, о тех, кто реально завтра будет управлять Беларусью, и с ними вести диалог.
"Граждане вправе видеть тех, кто это делает". О людях в масках и деанонимизации ОМОНа
— Если вы обратили внимание, сейчас в Беларуси появилось движение людей, которые призывают опознавать сотрудников правоохранительных органов и тех, кто, по мнению людей, превышают должностные полномочия. Деанонимизировать сотрудников ОМОНа в балаклавах, людей в штатском и прочее. Как вы к этому относитесь?
— Я считаю, это абсолютно правильно. Когда меня сопровождали сотрудники Комитета государственной безопасности, как я предполагаю, – четверо человек в машине, и по периметру еще выставлялось двое, – они надевали черные маски, и ты не знаешь, что это за люди, что они делают. Это всегда вызывает очень противоречивые чувства, когда тебя задерживает человек в черной маске и не представляется ни по званию, ни по должности, ни по предмету основания задержания. Это тоже нарушение действующего законодательства. Граждане вправе видеть тех людей, которые это делают.
— Это скорее урезонит тех милиционеров или может вызвать противостояние?
— Ну представьте, к вам на улице подходит такой человек, имеет дубинку, начинает вас бить. На нем черная маска, не представляется. Как вы будете реагировать? Вы будете сопротивляться, вы будете оказывать противодействие. И это законно, абсолютно законно. Это называется в законодательстве самооборона.
Мы говорим только о той части, которая применяет насилие. Потому что профессионалы в погонах необходимы любому государству, и они есть. И их также большинство. Я убежден в том, что и в этой части большинство поддерживает перемены, они тоже устали от незаконных приказов, от давления, которое оказывается на них. У них же тоже есть семьи, близкие, родные, друзья и матери, их дети ходят на те же детские площадки, в те же детские садики и школы. Что они, не понимают, что происходит в стране? Да прекрасно они это все понимают. И им тоже тяжело. И поэтому мы им говорим: "Поступите как офицеры, поступите, те люди, которые присягали народу, а не конкретному человеку. Государство – это не "Я", государство – это народ, это люди".
Даже те, кто поддерживает действующего президента Лукашенко, хочется у них спросить: "Вы согласны, чтобы, идя по улице, на вас неожиданно нападает человек в черной маске и начинает избивать?" Ведь мы же видели вчера, как девушка заслонила собой молодого парня, которого били милиционеры. Да я такой бы девушке давал бы звание героя или государственную награду за то, что она не пожалела себя, чтобы прикрыть этого молодого человека. Это потрясающий пример солидарности. Видели сегодня, как в кафе стояли ребята молодые, которым разбили стекла вчера милиционеры? Начальник Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупции занимается чем? Берет дубинки и колотит витрины!
