Финансовая полиция Кыргызстана грозится опубликовать названия аптек и компаний, которые резко подняли цены на самые популярные сейчас лекарства. Вот уже несколько недель кыргызстанцы жалуются, что фармацевтический рынок моментально отреагировал на пандемию коронавируса. О ситуации в Кыргызстане мы поговорили со специалисткой по доказательной медицине Бермет Барыктабасовой.
– Могут ли фармацевтические компании во время эпидемии коронавируса поднимать цены?
– Ни в коем случае. Есть постановление правительства, что делать это запрещено, – есть серьезное ограничение. И на сегодня около 300 наименований препаратов, опять-таки, рассматриваются для ценорегулирования с тем, чтобы в доступе оставались медикаменты, которые на сегодня жизненно важны для ковидных пациентов.
– Почему этот вопрос сейчас не регулируется? Почему цены на лекарства подскочили?
– Это происходит стихийно. И поставщики, и владельцы аптек, естественно, видят ажиотаж и то, что скупают за любую цену, и пользуются просто этим. Это очень аморально и схоже с мародерством. Так относиться к людям нельзя, нельзя такое допускать. Поэтому правоохранительным органам [необходимо] успевать проверять все аптеки и накладывать штрафы, отбирать лицензии, в конце концов, потому что сегодня перечисленные лекарства-антикоагулянты действительно отсутствуют по всему городу. Это очень опасная ситуация, потому что на сегодня антикоагулянты относятся к одной из самых основных линий лечения.
– Насколько эти антикоагулянты эффективны при терапии коронавируса? Насколько нам известно, их сейчас массово скупают в аптеках.
– Они действительно эффективны, поскольку представляют собой патогенетическое лечение. До того был сделан упор на противовирусную терапию, и все исследования отдельных противовирусных препаратов показали свою неэффективность или высокий уровень небезопасности. А вот как раз антикоагулянты – это такие препараты, которые позволяют поставлять кровь в жидком состоянии. В основе последствий воздействия вируса на организм [лежит] тромбообразование – это нарушение микроциркуляции в сосудах. Кровь тромбируется, и при вскрытии судмедэксперты и патологоанатомы рассказывают, что все органы поражены. Не только легкие – поражено сердце, печень, кишечник. То есть массивное тромбообразование.
– Почему Минздрав считает умерших от пневмонии отдельно от умерших от коронавируса – это правильно вообще? В Казахстане происходит то же самое.
– Это ошибочно. И ошибку сделали на системном уровне. Изначально это заблуждение привело к сегодняшним последствиям, что состояние, например, [где ПЦР-тест] вышел положительным, считается, что COVID подтвержден. Все остальные, где выходит отрицательный результат, но абсолютно такая же картина – классические ковидные симптомы, на компьютерной томографии классическая картина по типу матового стекла, на вскрытии совершенно однозначный одинаковый вид и у тех, кто с отрицательным результатом, и у тех, у кого результат положительный. Однако делят на основании ПЦР. ПЦР оказался не тем диагностическим тестом, относительно которого нужно было выбирать решение. И сейчас можно сказать, что среди умерших на какую-то небольшую часть с положительным результатом – огромное количество умерших с отрицательным результатом.
– Власти Бишкека сейчас разворачивают дневные стационары, и многие люди обращаются за помощью в эти места. Как вы думаете, кроется ли в этом еще большая опасность – или это нормально?
– Это не было сделано намеренно, это было сделано от безысходности, потому что львиная доля нуждающихся в госпитализации не могут попасть в стационары. И основная смертность сейчас происходит в домашних условиях. Чтобы пациенты не оставались совершенно без доступа к медицинской помощи, было решено на уровне первичного звена разворачивать эти дневные стационары, когда люди с легкой или средней степенью тяжести болезни могли бы обратиться, получить назначение, получить консультацию врача, быть осмотренным. Но на сегодня все это происходит в сжатом, концентрированном режиме, параллельно открываются сразу несколько объектов в городе за день, за два. Не хватает персонала, не хватает медикаментов, не хватает медицинских принадлежностей для ведения [пациентов с] COVID.
