С Игорем Додоном корреспондентка Настоящего Времени встретилась в столице Словакии, куда он прилетел на Международную конференцию "Братислава – город мира", один из организаторов которой – Национальный исследовательский институт развития коммуникаций (НИИКР), созданный, по версии независимых российских расследовательских проектов, выходцами из КГБ, СВР и ФСБ. Там он говорил о необходимости отменить антироссийские санкции.

Игорь Додон был президентом Молдовы в 2016–2020 годах, возглавляет вторую по популярности партию в стране – Социалистическую. Считается одним из ближайших сторонников Владимира Путина на постсоветском пространстве. И согласно соцопросам, осенью 2024-го вполне может победить на президентских выборах.

Мы задали ему самые простые вопросы: финансирует ли его Кремль, кто напал на Украину и что он будет делать, если Путин введет войска в Молдову?

Президентские выборы: Санду, Шор, Гуцул

– У нас сегодня гость Игорь Додон. В прошлом – президент Республики Молдова. Председатель партии социалистов Республики Молдова и один из, не побоюсь так сказать, ближайших соратников Владимира Путина на постсоветском пространстве. Можно так сказать?

– Ну попробуйте. Поговорим сегодня.

– Спасибо вам еще раз, что вы согласились на этот разговор. Вам, кстати, удобней, если я буду обращаться Игорь или Игорь Николаевич?

– Как вам удобно.

– Четыре месяца остается до президентских выборов в Молдове. Вы все еще не определились, идете ли вы. Готовы ли вы нам об этом сказать или вы все еще ищете того единого кандидата от оппозиции?

– Ну, знаете, точно о моем решении не буду заявлять здесь, в Братиславе. Об этом мы будем принимать решения и публично объявим в Кишиневе. Я думаю, что в ближайшие недели будет понятно, времени осталось очень мало. Но мы остаемся на позиции, что, если бы мы смогли найти единого кандидата от всех оппозиционных партий, конечно, шансов у оппозиции было бы намного больше.

– Сейчас нет такого?

– Уже 7-8 кандидатов от оппозиции, от разных партий, основных игроков уже объявили, что они идут на выборы.

– Так просто же растянете голоса.

– Поэтому времени остается мало. Скорее всего, придется всем политическим партиям выдвинуть своих кандидатов. Партия социалистов, которой я являюсь руководителем, является основной оппозиционной силой по всем опросам и как политическая партия, как лидер партии, имею в виду. Опросы показывают, что моя кандидатура проходит во втором туре, поэтому решение будем принимать. Я думаю, что ближайшие две-три недели, в начале июля. И 20 августа начнется избирательная кампания.

– А не опасаетесь, что эти все оппозиционные кандидаты просто оттянут у вас голоса, если вы таки пойдете?

– Ну это демократия, люди решат, кто и как, за кого будут голосовать. Мы сейчас сосредоточены на том, чтобы, если не найдем единого кандидата (но видно уже, что, скорее всего, его не будет), чтобы у нас была единая стратегия в первом и во втором туре. Что означает единая стратегия оппозиции? И правые партии, проевропейские партии, и промолдавские партии, а социалисты – промолдавская партия. Хотя вы начали с того, что назвали пророссийской. Я – не пророссийский политик и не проевропейский, я – промолдавский политик. Я отстаиваю национальные интересы.

Поэтому мы пытаемся все оппозиционные партии посадить за стол переговоров, чтобы у нас была общая стратегия. Общая стратегия для первого тура должна быть такая: чтобы мы не боролись между собой. Общая задача – это убрать эту власть, поменять власть в стране, потому что последние три-четыре года были катастрофическими для Молдовы. Наверное, мы об этом сегодня поговорим. И во втором туре, по нашему мнению, все должны объединиться вокруг того, кто пройдет во второй тур от оппозиции.

– Вокруг вас.

– Что?

– Вокруг вас.

– Не обязательно.

– Ну я вижу опросы, шансы есть только у вас. Ну, честно по тем опросам, которые я вижу.

– Давайте подождем пару недель. Я думаю, сюрпризы в этой кампании еще будут.

– Почему не удалось договориться?

– Потому что через полгода парламентские выборы. Лидеры этих партий хотят идти на президентские выборы, чтобы зафиксировать какой-то процент, 4-5-6-10%, для того, чтобы иметь шансы пройти в следующий парламент. Молдова – парламентская страна. Президент, конечно, очень важная фигура, но у президента нет тех полномочий, которые свойственны президентской форме правления. У нас основные полномочия в любом случае у правительства и у парламента. Поэтому основная борьба, конечно, будет в следующем году.

– Хочу вернуться к президентским. У Санду 35 процентов примерно, у вас 15-16. Рассчитываете на второй тур?

– Ну вы же сказали, что прохожу во второй тур.

– Я сказала, что у вас единственного есть шансы из тех оппозиционных политиков, которых я видела в опросах.

– Один из последних опросов, которые провел американский институт, там показывают, что 60% населения Молдовы хотят другого президента, то есть антирейтинг у нынешнего президента самый высокий в стране.

– Я видела другие цифры антирейтинга.

– Есть такие опросы, есть другие опросы, они меняются каждый день. Мы знаем, что такое социологический опрос.

Я думаю, что шансов выиграть в первом туре у какого-то кандидата очень маленький. И, конечно, нынешний президент будет делать все возможное и надеяться на диаспору. Потому что внутри страны она точно не побеждает ни в первом, ни во втором туре, это показывают все замеры. Я думаю, что опять будет надежда на западную диаспору. Что такое диаспора? Это наши граждане Молдовы, которые проживают за рубежом.

– Полтора миллиона, если я не ошибаюсь?

– Если исходить из того, что сейчас в Молдове около 2,5 миллионов граждан, а когда-то при выходе из Советского Союза нас было 4,5 миллиона молдаван, ну хорошо, 500 тысяч – Приднестровье, то где-то полтора миллиона наших граждан находятся за рубежом. Я думаю, что на данном этапе где-то процентов 30-40 находится в Российской Федерации, то есть 400-500 тысяч, и около миллиона находится на Западе.

– В интервью РИА Новостям на Питерском форуме вы заявили, что не вели при этом переговоров с Иланом Шором, беглым молдавским олигархом, который живет то в Израиле, то теперь в России (Илан Шор – политик и бизнесмен, основатель одноименной пророссийской партии, которую Конституционный суд Молдавии признал незаконной в июне 2023 года, с 2019 года объявлен в международный розыск по делу о краже миллиарда долларов из банковской системы Молдовы, Живет в Израиле и России. В апреле этого года в Москве объявил о создании политического блока "Победа"– НВ). У вас был большой конфликт: в чем только вы не обвиняли друг друга. Вы обвиняли его в том, что он перекупает ваших кандидатов на местных выборах, перекупает ваших депутатов. Вы говорили о том, что он преступник, что за ним стоит Владимир Плахотнюк, это другой беглый молдавский олигарх. Вы называли его партию "мафиозной группировкой". Он тоже слова не выбирает и просто обзывается, например, "многоразовый Додон". Теперь вам придется объединяться? Если не сейчас, то во втором туре.

– Знаете, в Молдове очень много оппозиционных политиков, и правого, и левого толка. Мы считаем, что любые оппозиционные партии, которые критикуют нынешнюю власть, ведут, по нашему мнению, правильную работу на свержение этой власти. Потому что эта власть стала проблемой для Молдовы. Пока что Запад закрывает глаза. Из-за ситуации на Украине они будут закрывать глаза и терпеть все, что делает этот режим.

– Давайте мы об этом еще поговорим…

– Это хуже плахотнюковского режима, но мы об этом еще поговорим. Что касается Илана Шора. У него своя политическая партия. Он объединил сейчас три-четыре своих партии в какой-то блок "Победа". Мы объединяться с этим блоком не будем.

– А вас звали?

– Я видел разные публичные заявления, мы объединяться не будем, у нас своя повестка. Мы – системная партия, последовательная партия, у нас самая разветвленная инфраструктура партийная в Молдове, у нас представители во всех населенных пунктах. Поэтому делать какие-то союзы с Иланом Шором или его партией мы, конечно, не намерены.

– Вы же говорите….

– Что будет в будущем, в следующем парламенте мы не знаем…

– Да нет, даже на выборах этих, я имею в виду. Вы же говорите, что всем придется объединиться и выбрать общую стратегию. Я правильно понимаю, что с Шором тоже?

– Это не означает, что будет объединение с Шором. Это означает, что во втором туре, я считаю, все оппозиционные партии должны призвать голосовать против нынешней власти. Неважно, кто будет во втором туре: будет Додон, Кику. Я повторюсь, сюрпризы еще будут. Не факт, что будет второй тур, как вот мы с вами здесь беседуем.

– А что может быть сюрпризом?

– Может быть другой состав второго тура. А может выборов не быть.

– А как это может выборов не быть?

– Ну, нынешняя власть может пойти по украинскому сценарию.

– По какому?

– Отменить выборы. Чтобы выборов не было три месяца.

– Давайте об Украине мы поговорим позже. Но в Украине не отменяются выборы. В Украине, согласно законодательству, действующему во время военного положения, их нельзя проводить.

– Хорошо. Переносятся выборы, давайте так. Не надо ничего исключать, потому что, если нынешняя власть поймет, что она проигрывает и теряет власть, поверьте, они пойдут на любой сценарий.

– Пока у Санду, судя по опросам, нет такой необходимости.

– Если бы они были столь уверены, что нет необходимости, они бы не истерили и не проводили то, что они делают. Голосование по почте. Только для граждан Молдовы, которые проживают в Штатах и Канаде.

– По электронной почте?

– Нет, по почте. По почте голубями. "Голосование голубями", мы ее так называем. То есть, если бы Майя Санду и нынешняя власть, и их западные кураторы были бы уверены в победе, они бы не внесли впервые за историю молдавского государства голосование по почте. И не для всех граждан Молдовы во всех странах, даже в Европе не дали возможности, в Европейском союзе, в Италии, где больше всего молдаван, а дали в Соединенных Штатах, Канаде. В надежде, что там админресурс им поможет. И куча других изменений, которые они делают сейчас в преддверии выборов. Это означает, что у них огонь, они понимают и боятся, что не все так гладко. Поэтому то, что вы сказали, им это не нужно. Это неправильно. Поэтому нужно рассматривать и такой вариант, что они могут эти выборы перенести. (Закон Молдовы позволяет голосовать по почте не только молдаванам в США и Канаде, а еще в Норвегии, Швеции, Финляндии и Исландии. Венецианская комиссия дала положительное заключение этому закону – НВ).

– Слушайте, еще хочу спросить у вас о Шоре. Он едет в Москву, создает этот упомянутый уже вами блок "Победа". Шор, когда последний раз был в Москве или в Питере, он встречается с Симоньян, встречается с Дугиным, на мероприятии была Захарова. С его ставленницей Гуцул фотографируется лично Путин, что вообще удивительно. А вы не ревнуете, что сейчас главный фаворит Кремля не вы, а Илан Шор?

– Знаете, в политике не должно быть эмоций. Как там Владимир Владимирович говорил: "Нравится не нравится – терпи, моя красавица". Мы же не на выданье идем. Слушайте, у каждой партии, у каждого политика есть своя стратегия, своя тактика. Никаких проблем, пусть другие встречаются, в чем здесь проблема?

Я не вижу в этом какой-то подоплеки либо какой-то ревности. Мы никогда не боролись и не будем бороться за то, чтобы быть любимой женой кого-то на Западе или на Востоке, нам это не интересно. Сейчас интересует нас мнение молдавского народа, если честно. Я уже говорил, что именно молдавский народ будет решать, кто достоин представлять этот народ и на этих выборах, и на следующих.

– Потому что, по-моему, сейчас это выглядит как раз так, что (это ваше выражение, не мое) "любимой женой Путина" стал Шор.

– Хорошо звучит.

– Это ваше выражение.

– Там традиционные ценности, нельзя так говорить. По сравнению с европейскими.

– Но вы согласны с тем, что фаворит Кремля сейчас он?

– Нет, я с этим не согласен, и нас это вообще не волнует. У нас есть контакт хороший с партнерами и на Западе, и на Востоке. Вот, например, здесь, в Братиславе, у меня будет встреча с вице-спикером парламента Словакии, у нас хорошие отношения…

– Еще допускаю, что в Венгрии вас могут тепло принимать...

– И не только в Венгрии. И в ближайшие месяцы вы это увидите. У нас хорошие контакты и в России. Буквально вчера по телефону разваривался с руководителем "Справедливой России".

– Еще в Беларуси, в КНДР…

– И в КНДР мы еще не были.

– Жалеете? Хотите?

– Нет, не стремимся. Далеко лететь. С Китаем хорошие отношения. Поэтому будем налаживать отношения со всеми. С Турцией у нас хорошие, вот у нас межпартийное соглашение, к примеру, с Эрдоганом. Поэтому будем развивать отношения со всеми, исходя из нашего национального интереса.

– На прошлой неделе правительства Канады, США, Великобритании сделали совместное заявление о том, что Кремль поддерживает своих ставленников в Молдове для того, чтобы сорвать выборы или вмешаться в грядущие президентские выборы. Дальше процитирую: "Российские агенты осуществляют заговор с целью повлиять на результаты президентских выборов. Они намерены спровоцировать протесты, если пророссийский кандидат не победит. Они стремятся сформировать негативное общественное мнение о правительствах западных государств и нынешнем руководстве Молдовы. Россия поддерживает кандидатов на пост президента и обостряет социальную напряженность". Это о вас речь?

– А кого поддерживают Соединенные Штаты, Канада, Великобритания?

–​ Вот это о вас речь?

–​ Нет-нет, я задаю контрвопрос не вам, им. Раз мы говорим честно, то это заявление в поддержку Майи Санду.

–​ Мне кажется, там прямо говорилось, что они поддерживают Санду.

–​ Как можно интерпретировать? Можно по-разному интерпретировать. И, если говорить честно, возможности повлиять на выборы в Молдове в сотни раз больше у Соединенных Штатов, Канады, Великобритании, у Запада, чем у России. У наших уважаемых западных партнеров намного больше инструментов и возможностей повлиять на результаты выборов в Молдове. И здесь речь не только о тех почти 14 тысячах НКО, которые финансируются напрямую Госдепом, Фондом Сороса, Еврокомиссией и так далее, но и о том, что в Молдове практически не осталось свободных СМИ, остались только те, кто работает на нынешнюю власть.

–​ Так все-таки о вас это?

–​ Я не знаю, о ком, потому что мы еще не кандидаты.

–​ А вы будете выходить на протесты, если победит Майя Санду?

–​ Внутри страны нынешний президент не выиграет эти выборы, это понятно.

Выиграет за счет манипуляций и каких-то фальсификаций за рубежом. Мы попробуем с этим бороться. И вот здесь очень важна общая стратегия всей оппозиции. Там и партии правого толка, и так далее. Чтобы у нас была консолидированная работа в диаспоре для того, чтобы мы наблюдали за этими выборами, мы в этом направлении работаем. Если мы увидим, что там идет фальсификация, и мы зафиксируем это, то, конечно, мы будем принимать какие-то решения по этому поводу.

–​ Горячо будет осенью в Молдове…

–​ Да везде будет горячо. А где спокойно? В Соединенных Штатах? У них тоже выборы. Кстати, Майя Санду назначила выборы в Молдове раньше, чем это было дозволено законодательством год назад, она поменяла законодательство, чтобы провести раньше выборы в Молдове, чтобы они закончились до выборов в Соединенных Штатах.

–​ Зачем?

–​ Спросите их, я думаю, это не случайно.

–​ А ваша версия?

–​ Они опасаются результатов выборов в Соединенных Штатах.

13 уголовных дел

–​ Ок. Из каких источников сейчас финансируется ваша партия? ​

–​ Госбюджет. Это процентов 80, потому что у нас есть, согласно законодательству, возможность финансирования из государственного бюджета по результатам выборов последних, местных, парламентских и так далее. И процентов 15-20, не более –​ это пожертвования членов.

–​ Прямо спрошу: вы получаете деньги из Москвы?

–​ Нет.

–​ Собственно, почему… потому что…

–​ Потому что не получаем!

–​ Почему я задаю этот вопрос, имею в виду. Потому что пересматривала я эти записи 2019 года, известные очень в Молдове…

–​ Сейчас суд идет по этому поводу.

–​ На этих записях вы и Плахотнюк [Влад Плахотнюк – политик, бизнесмен, выехал из Молдовы в 2019 году, на него заведены уголовные дела в Молдове и России, в совершении преступлений его обвинял и госсекретарь США Марк Помпео – НВ], другой беглый молдавский олигарх, обсуждаете некий союз. И вы при этом говорите о том, что вам передают деньги Миллер и Козак. И что Козак сказал, что теперь деньги не будут вам передавать на партию, а речь идет о сотнях тысяч долларов, и это должен делать Плахотнюк.

–​ Когда эти видео показали недавно в суде, все присутствующие наконец-то увидели то, что мы говорили всегда: это не оригинал. И мы попросили экспертизу. И с нами согласились сделать экспертизу. И эти видео, как мы говорили в 2019 году, это фейковые видео, которые обрезаны из разных кусков, и это было видно в суде. Поэтому –​ что это было? Это было попыткой Плахотнюка после того, как нам удалось его выгнать из страны и он потерял власть, очернить нас и как-то убедить, чтобы мы не делали коалицию с правыми. Мы на это не пошли, и из-за этого мы сейчас, к сожалению или к счастью, проходим через судебные процессы.

Мы держим удары, двигаемся дальше. Тринадцать уголовных дел за последние два года.

–​ Игорь…

–​ И эти уголовные дела были открыты в день рождения Майи Санду. В день рождения Майи Санду ко мне пришли с обыском и посадили.

–​ Это, кстати, довольно любопытная деталь, что это произошло именно в ее день рождения.

–​ В день пятидесятилетия Майи Санду.

–​ Все же вернусь. Вы говорите о том, что эти видео не оригинальны? Да, там наложены титры. Но вот тот фрагмент, о котором я говорю, он не смонтирован, там нет склеек. Вы говорите...

–​ А вы видели видео?

–​ Да.

–​ Которые в суде?

–​ Я говорю про конкретный фрагмент, вы говорите: "То финансирование, которое я обычно брал у Миллера и Козака, но Козак запретил Миллеру что-то нам еще давать. Путин сказал: какая-то неясность, с 1 апреля больше ничего не даю. И я спрашиваю Козака вчера… и так далее". Это же ваши слова?

ВИДЕО

– Нет, это не мои слова. Вы же не видели видео, которые в суде. Вы видели кусочек, что было по телевизору. И видео, которое в суде, это доказательство со стороны прокуратуры, и там все монтаж, секунда за секундой.

–​ Ну, вот это же ваши слова, вы на видео.

–​ Это они из других кусков вырвали и поставили вместе.

–​ Это снято одним кадром.

–​ Нет.

–​ Но раньше вы утверждали, что таким образом вы пытались обмануть Плахотнюка, развести или вывести на чистую воду…

–​ Сам процесс переговоров был для того, чтобы мы тогда выиграли время. Потому что было всего лишь три дня для того, чтобы мы попытались сделать другую коалицию в парламенте, чтобы выгнать Плахотнюка из власти. И нам это удалось.

–​ То есть вы отвлекали внимание Плахотнюка, якобы обещая войти с ним в союз, чтобы на самом деле с ним бороться?

–​ Чтобы сделать коалицию с правыми.

–​ Вот такая версия?

–​ Не такая версия, а так и произошло.

–​ А денег у него не просили?

–​ Именно так и произошло.

–​ Чтобы закончить именно с этим фрагментом: что было в том черном кульке, которое на видео? Плахотнюк заносит черный кулек.

–​ …пытается передать, но мы его не берем. Провокация явная.

–​ Что там было?

–​ Откуда мы знаем?

–​ То есть вы хотели обмануть его, а он хотел спровоцировать вас?

–​ Так хотел снять на кадр, как передает мне что-то, на что мы не поддались. Явная провокация дешевая, на которую мы не поддались.

– Но вы на этом видео, когда не берете этот черный кулек. Вы говорите: "Отдайте Косте, пусть передаст Корнелу, который должен выплатить зарплату". О чем тогда речь?

– Кусочек, опять вырванный из контекста.

–​ Вы утверждаете, что вы не говорили этих слов?

–​ Я утверждаю, что это все фрагменты, которые были поставлены и смонтированы вместе Плахотнюком и выданы в поле.

–​ Уточнение последнее по этой истории. Когда вы говорите, что вы брали деньги у Миллера и у Козака…

–​ Я не говорил, что я брал деньги. Это вырвано...

–​ Хорошо, ту цитату, которую я слышала, это просто по словам смонтировано? Просто вырезали вашу речь?

–​ Конечно, и это видно из доказательной так называемый базы, которую представила прокуратура в суде.

–​ И то же самое с Корнелом, который должен заплатить зарплату?

–​ Да, и вы увидите это, когда будет экспертиза наконец-то. Мы потребовали срочную экспертизу, кстати, в марте этого года, а нынешняя власть сказала, что экспертиза будет через полтора года. Вот для нас тоже вопрос.

Я думаю, что через эти уголовные дела на нас пытались надавить Майя Санду, может быть, и Плахотнюк. У них была надежда на то, что мы убежим из страны так же, как и другие.

Я думаю, что ставка на это была. Либо для того, чтобы мы отказались от политической деятельности. Два года прошло. На меня, я уже говорил, уголовные дела, на мою супругу, на мою маму, на всех моих близких, на руководство партии социалистов, мы все это выдержали.

–​ Все они проходят по этому же делу?

–​ По этому и по другим. Тринадцать уголовных дел открыли. Тринадцать уголовных.

–​ Допускаете, что вас посадят?

–​ Они хотели бы. Они хотели бы, но доказательств нету. Все дела разваливаются в суде. Есть уже предварительное заключение Европейского суда по правам человека, которое подтвердило, что мы правы по одному из этих…

–​ То есть суды в Молдове независимы?

–​ Они не независимы. Потому что мы обратились в Европейский суд по правам человека, который подтвердил, что молдавский суд по одному эпизоду....

–​ Про СПЧ я поняла. Я говорю: "Опасаетесь ли вы, что вас посадят?" Вы говорите: "Нет, дела рассыпятся в суде"...

–​ Потому что делать все, как они хотели быстро за три-четыре месяца, у них не получилось.

–​ Вы просто в каждом интервью российским пропагандистам говорите о том, что "диктатура", "режим" и так далее. Но при этом мы с вами встречаемся в Братиславе. То есть у вас, несмотря на 13 уголовных дел, о которых вы говорите, не закрыт выезд из страны, вы не в СИЗО, даже уже не под домашним арестом. И вот теперь делаете прогнозы, что позиция прокуратуры вашими адвокатами разбивается в судах. У вас диктатура или нет?

–​ Интересная у вас позиция: если человека не расстреляли, значит там демократия, да? Если человека невиновного не посадили, значит там демократия, такая у вас позиция? Интересная западная пропаганда.

–​ Я вижу, как работает правосудие, если так можно сказать, в России. Где любой оппозиционер сидит, в лучшем случае живой сидит.

–​ Но мы же не в России, мы же в Молдове.

–​ То есть Майя Санду еще не такой диктатор, как Путин?

–​ Как Путин или как кто?

–​ Как Путин.

–​ Ну я бы не назвал Путина диктатором еще. Вы назвали.

–​ Уровень диктатуры у Санду ниже, чем в России. Там сидит вся оппозиция. Я говорю, в лучшем случае живы.

–​ Давайте так: Майя Санду имеет характеристики, которые превращают ее, по моему мнению, в более серьезного диктатора, чем другие, по вашему мнению, диктаторы, я не называю там Россию и так далее.

Война в Украине

–​ Хочу перейти к войне. В 2019 году – на тот момент война уже пять лет в разгаре, не в таком, конечно, ужасе, как сейчас, – вы говорите в интервью РИА Новостям: "Владимир Путин для меня является во многом примером служения своему государству и своему народу". Прошло пять лет. Путин напал на Украину. Ужаснейшие вещи происходят. Это самая крупная война со времен Второй мировой войны на европейском континенте. Его солдаты убивают мирных, насилуют, грабят, совершают ужасные вещи. Сам Путин объявлен в международный розыск международным уголовным судом. Вы продолжаете его считать примером?

–​ Я считаю, что эта война –​ трагедия. На Украине война. Я выскажу свое мнение. На Украине война. И это трагедия. Для украинского народа. Я считаю, что это трагедия для российского народа. Трагедия для нас, для молдаван. Для нас тоже трагедия.

–​ Так ракеты уже к вам долетают.​

–​ Подождите. Трагедия, потому что для нас и украинцы, и русские –​ это братья. Кстати, вторая по численности национальность в Молдове после молдаван –​ это украинцы. Мы принимали сотни тысяч беженцев. У нас многие остались. Сейчас живут в Молдове. Это трагедия. Я не думаю, что кто-то радуется этой войне. Что там происходит? Когда все это началось? Брать какую-то сторону… Потому что когда убивали детей на Донбассе либо сжигали заживо в Одессе... Вот вы смеетесь, а от Кишинева до Одессы…

–​ Где вы были восемь лет? Я была на Донбассе.

–​ От Кишинева до Одессы –​ сто с чем-то километров. Там сжигали живых людей.

–​ Это неправда.

–​ Ну вот видите, это неправда.

–​ Ну это неправда, это доказано множеством расследований независимых экспертов, журналистов.

–​ Давайте мы не будем спорить. Вот у вас ваша правда, мы видели другое…

–​ Так, может, вы просто смотрите российскую пропаганду? Я готова поделиться с вами ссылками хороших расследований.

–​ Я смотрю и ваши интервью тоже, ваши новости передают в Молдове. Я стараюсь информироваться из разных источников.

К сожалению, сейчас очень много разных эмоций, с одной, с другой стороны. Брать какую-то сторону, я считаю, Молдова не должна, мы нейтральная страна в военном плане. Мы осуждаем войну.

–​ Кто ее начал?

–​ Мы считаем, что войну нужно заканчивать как можно быстрее путем переговоров.

–​ Кто начал войну?

–​ Мы не поддерживаем официальную молдавскую позицию, которая говорит, что нужно воевать дальше, только на поле боя и так далее. Мы считаем, что это неправильно. Нужно договариваться. Кто ее начал? Слушайте, я выскажу свое мнение, вы сейчас скажете, что это пропаганда и так далее. Мы видели, что происходило с Майданом в Киеве, мы видим, что происходило, к сожалению, вы были на Донбассе, я не был на Донбассе. Я думаю, что все стороны в этом виноваты. И русская, и украинская.

–​ Подождите, вы говорите о событиях внутри Украины. Кто ввел войска в Украину?

–​ Как вас зовут?

–​ Ирина.

–​ Ирина, давайте я буду заканчивать мысль, я понимаю, чего вы добиваетесь, вы послушайте мою позицию.

–​ Я добиваюсь ответа на свой вопрос. Прямой. Кто ввел войска в Украину?

–​ Там все стороны виноваты в том, что произошло на Украине.

–​ Кто вводил войска в Россию?

–​ Я в 2019 году, в октябре-ноябре неформально пообщался с Зеленским в Токио. Была инаугурация императора Японии. И он меня спросил: "Игорь Николаевич, вот ваше мнение, у вас есть проблема приднестровская, там же около 30 лет существует. Что вы думаете о нашей проблеме?" Там Донбасс тогда был. Я сказал: "Слушайте, это ваше дело внутреннее, мы не лезем и не имеем права. Но, по нашему опыту, если у вас есть возможность договориться без крови, мое мнение –​ надо договариваться".

К сожалению, мы дошли до той ситуации, что сотни тысяч мужчин, женщин, детей гибнут. И с одной стороны, и с другой стороны. Поэтому ответственные политики должны остановиться.

–​ Кто напал на Украину?

–​ Опять начинается, опять двадцать пять.

–​ Ну, мне кажется, это очень простой вопрос, сотни тысяч людей гибнут!

–​ Слушайте, меня интересует, что будет в Молдове. Меня интересует, чтобы нынешняя молдавская власть…

–​ Это очень простой вопрос: кто ввел войска в Украину?

–​ Кто сжег людей в Одессе?

–​ Были столкновения. По этому поводу есть множество расследований, в Одессе уголовные дела, это были столкновения.

–​ Вы хотите, чтобы я взял одну сторону. Я объясню, я считаю, что это трагедия украинского, российского народа. Они должны сесть за стол переговоров и договариваться.

–​ А вот эти предложения, которые сейчас озвучивает Путин, якобы мирного договора, требуя отдать еще больше территорий России, чем она на данный момент захватила и оккупировала, – вам как?

–​ Это их дело –​ России, Украины. Меня интересует Молдова, Приднестровье, Гагаузия.

–​ Вот когда идет речь об Одессе и Донбассе, у вас есть позиция, а когда Путин предлагает какие-то абсолютно живодерские вещи, вас интересует только Молдова.

–​ Меня интересует национальный интерес. Меня интересует, чтобы русские, украинцы договорились для того, чтобы, не дай бог, война не пришла в нашу страну. Но то, что делает Майя Санду последний месяц, последний год в нейтральной стране, к сожалению, создается впечатление, что она готовит Молдову для того, чтобы у нас прошло что-то по украинскому сценарию, это меня это очень беспокоит.

–​ Если вы будете избраны сейчас президентом или впоследствии станете премьером…

–​ В случае, если буду участвовать в выборах.

–​ Да, безусловно. Или потом, если станете премьером, вам придется, мне кажется, определяться с этой позицией. Поэтому задам вопрос: чей Крым, чьи Херсонская, Донецкая, Луганская и Запорожская области Украины?

–​ Я думаю, что по результатам мирных переговоров будет понятно, где остановится война, и будет ясно и по Украине, и по России. И мы будем поддерживать вот эту позицию, которую стороны примут по результатам переговоров.

–​ Сейчас по состоянию на данный момент...

–​ Слушайте, два года назад русские были под Киевом, мне кажется.

–​ Да.

–​ И потом они ушли.

–​ Их выбили.

–​ Они были в Херсоне. Русские были там.

–​ И оттуда их выбили.

–​ Ну я не знаю, выбили. Ну выбили, давайте так: выбили. Они были в Херсоне, русские были там, потом ушли оттуда или их выбили. Поэтому кто-то говорит, что эти области – часть России, кто-то говорит, что часть Украины. Поэтому давайте дождемся, что будет происходить по результатам переговоров и окончания конфликта войны на Украине.

Знаете, очень часто во время конфликта могут быть разные манипуляции. Но в будущем, ближайшем будущем, надеюсь, мы это будем видеть совсем по-другому. Я придерживаюсь этой позиции для того, чтобы сейчас не делать каких-то заявлений, которые потом могут быть интерпретированы.

–​ Ну то есть вы будете готовы признать, принять захват Россией украинских территорий.

–​ Это ваше мнение. А если в результате переговоров будет принято другое решение, которое будет…

–​ Вы говорите: "Мы примем"...

–​ Подожди. Если в результате переговоров, которые примут украинская и российская сторона, будет другое решение, поддержанное мировым сообществом, то зачем нам сейчас делать такие заявления?

–​ Мне кажется, любые попытки мирно договориться закончились после Бучи. Вы видели эти кадры из Бучи?

–​ Видел. Видел разные позиции по поводу Бучи.

–​ Как оцениваете?

–​ Война – это плохо.

–​ Это понятно. Вот эти конкретные кадры из Бучи, где заезжают украинские военные в этот прекрасный маленький городочек под Киевом, и дорога, улица усеяна расстрелянными людьми.

–​ Это ужасно. Конечно, я видел интерпретацию и другую, конечно, как вы правильно мне советуете, смотреть и это, и это. Это ужасно. Не дай бог никому такие вещи. Мы видели и другую интерпретацию этих вещей.

–​ Но кто виноват в этих вещах?

– Некоторые говорят, что это постановка. Я не буду сейчас говорить, постановка или не постановка. Первое, что я говорю, что это ужасно. Не дай бог.

–​ Но кто эти ужасы творит?

–​ Но опять вы меня толкаете к тому…

–​ Да. Вы говорите: "Это ужас". Я пытаюсь спросить, кто этот ужас творит…

–​ Я видел позиции украинской стороны, которая говорит, что это русские. Я видел позицию русской стороны, русских, которые говорят, что это украинцы сами сделали. Вы меня спросили, что я про это думаю. Что это ужасно, не дай бог, никому я этого не пожелаю.

Второй фронт или "второй Донбасс"

–​ Если бы вы были президентом в 22-м году и Путин бы обратился к вам с просьбой использовать территорию Молдавской Республики для нападения на Украину...

–​ Мы бы категорически отказали, мы нейтральная страна. А то, что там у Лукашенко с Россией какие-то соглашения, ну у них же ОДКБ и так далее. Мы не являемся членами ОДКБ, поэтому использовать территорию Молдовы, включая Приднестровье (а я считаю, что Приднестровье – часть Молдовы), категорически нельзя в военных целях. Майя Санду это нарушает. Потому что из Молдовы идут грузы с двойным назначением для украинской армии. Я считаю, что это неправильно. [Нет никаких доказательств или свидетельств, что западные партнеры поставляют оружие Украине через территорию Молдовы – НВ].

–​ Вы бы закрыли Молдову? Не дали бы союзникам Украины поставлять оружие для защиты?

–​ Я бы действовал согласно конституционному статусу Молдовы, где четко прописано, что у нас нейтральное государство. А нейтральное государство не должно в это вмешиваться. К сожалению, сейчас нарушается нейтральный статус Республики Молдова. Если Майя Санду хотела использовать и делать то, что она делает, хотя бы должна была обратиться к молдавскому обществу, к молдавским гражданам: "Слушайте, у нас нейтральный статус, но у нас рядом беда, у украинцев, у братьев, давайте поменяем статус нейтральный и будем помогать". Но она это не сделала. И я думаю, что за это в будущем, конечно, придется ответить.

Но. Чтобы закончить эту мысль. Вот военные учения с американцами, с НАТО. Вот буквально вчера правительство Молдовы приняло проект соглашения, что молдавские военные будут участвовать в миссиях НАТО за счет Румынии. Вот эти контингенты совместные со странами НАТО –​ нас это волнует. Несколько месяцев назад Молдова подписала соглашение о военном сотрудничестве с Францией, для того чтобы у нас появились возможности для Французского легиона.

У нас активно закупается оружие. Тратятся на это бешеные деньги, больше, чем на учителей. [Согласно корректировкам госбюджета от июня 2024 года: расходы на образование в Молдове – 18,3 млрд лей или 22,2%; расходы на национальную оборону – 1,7 млрд лей или 2,1% – НВ].

У нас начали сбор резервистов. Массово в Молдове. Вот все это меня как гражданина Молдовы, который проживает в Молдове, который не убежал в Россию или куда-то, у которого семья здесь, мой сын ходит в школу каждый день, меня это очень волнует. Я боюсь, чтобы у нас не было войны. А нынешняя власть к этому толкает.

–​ А что вы имеете в виду? Что вот эти учения, резервисты и так далее, что Путин так же, как в случае с Украиной, скажет, что Запад таким образом провоцирует, и введет войска в Молдову?

–​ Я не думаю, что Путин нападет на Молдову.

–​ А что вы тогда имеете в виду под "провоцирует войну"?

–​ Я думаю, что Майя Санду, нынешняя власть, скорее всего, если будет нужно открыть какой-то второй фронт, рассматривает этот вариант в Приднестровье.

–​ Что Кишинев нападет на Приднестровье?

–​ Не Кишинев на Приднестровье. На этой неделе были декларации некоторых официальных лиц из Украины, что нужно наконец-то решить этот вопрос приднестровский силовым способом.

–​ Кто говорил?

–​ Это раньше было, и Данилов, там был какой-то депутат, Гончаренко говорил. Я не думаю, что Кишинев атакует Приднестровье.

–​ Украина атакует Приднестровье?

–​ Я думаю, что может быть какая-то ситуация, когда могут со стороны Украины... Но им для этого нужно согласие официальных лиц Молдовы, потому что иначе это будет агрессия на независимую суверенную страну Молдову. Я этого опасаюсь.

–​ И Украина себе же откроет второй фронт, нападя на Приднестровье? Правильно я понимаю вашу логику?

–​ Об этом говорят очень многие. Включая некоторых официальных лиц. Хотя Зеленский, вот я должен ссылаться и на его высказывания, сказал, что "категорически нет, мы этого делать не будем" и так далее. Майя Санду тоже. Но вот эта милитаризация, которая происходит последние полгода-год, конечно, нас волнует.

–​ Смотрите, если гипотетически такая ситуация: Санду побеждает на этих выборах, вы не признаете результат, Шор не признает, Путин говорит, что очередные западные марионетки захватили власть, гнобят "наших братьев гагаузов" и "наших братьев приднестровцев", и равно так же, как с Донбассом, идет спасать людей в Приднестровье и Гагаузии, вводит войска. Вот в таком случае вы будете называть их освободителями русских людей, условных русских людей или будете защищать Молдову?

–​ Я считаю, что мы, ответственные молдавские политики, которые исходят из национальных интересов, не должны допустить ситуации, чтобы сюда вошли какие то войска.

–​ А если это будет так, как я описала?

–​ Ну я не буду манипулировать категориями "если". Я считаю, что мы должны сделать все возможное, чтобы Молдова не превратилась в полигон военных действий, как это происходит на Украине. И это зависит в первую очередь от тех, кто будет руководить Молдовой после этих выборов – президентских, парламентских. Если будут руководить ответственные политики, если будем мы во власти вместе с кем-то или наши представители, то мы сделаем все возможное. Я уверен, что мы добьемся того, чтобы у нас был мир и чтобы все уважали наш нейтральный статус. Это моя позиция.

–​ А в чем для вас сложность сказать: "Да, я буду защищать свою страну"?

–​ Мы, конечно, будем защищать свою страну против любой агрессии –​ и с Запада, и с Востока. Но я думаю, что мы сможем добиться от наших партнеров – и с Запада, и с Востока, мы будем делать все возможное для того, чтобы нас уважали как нейтральную страну.

–​ Даже если Майя Санду, по вашему мнению, нарушит все нейтральные статусы Молдовы или так это расценит Путин….

–​ И к нам войдут американцы или румыны... Подождите!

–​ Ну я хочу добиться у вас ответа про российскую армию!

–​ Я понимаю, что вы говорите. Если Майя Санду призовет в Молдавию американские, румынские войска или украинские для того, чтобы они вошли в Молдову…

–​ Зачем?

–​ Как вы сказали, если Майя Санду вдруг там и так далее...

–​ Нет. Зачем России входить в Молдову, я понимаю, Путин хочет восстановить условно Советский Союз...

–​ Подождите, это ваше мнение, продолжайте мысль. Если при Майе Санду нейтральный статус Республики Молдова будет нарушен вхождением западных войск, то мы, конечно, будем выступать против этого.

–​ А что вы называете вхождением западных войск?

–​ Ну не знаю, военные базы, появляются какие-то контингенты постоянные американские и французские…

–​ Учения НАТО, например?

–​ Ну, учения сейчас проходят.

–​ Да. И Путин может сказать: вот, нарушение.

–​ Я не про Путина. Вы меня спрашиваете про мою позицию. Я считаю, мы категорически не должны допускать вовлечение Молдовы в какие-то военные действия. Это моя позиция.

–​ Но вы избегаете ответа на этот вопрос.

–​ Какой?

–​ Какие-либо действия Майи Санду, которые вы посчитаете крайне незаконными, втягиванием в конфликты и так далее. Окей, например масштабное учение НАТО, на что Путин реагирует введением войск в Молдову. Вы будете защищать Молдову или вы будете встречать освободителей?

–​ Я не буду встречать ни западных, ни восточных военных цветами. Я сделаю все возможное, чтобы в Молдове был мир. Если нынешние власти приведут войну в Молдову, то тогда мы, молдаване, должны подумать. Если нужно – подняться для того, чтобы восстановить нейтральный статус республики. Это моя позиция.

–​ Допускаете ли вы вообще какую-либо возможность, какую-либо ситуацию, при которой вы попросите Путина ввести войска в Молдову?

–​ Я не буду просить никого – ни с Запада, ни с Востока – вводить войска в Республику Молдова.

–​ Почему спрашиваю? Потому что мы видели – так делал в свое время Янукович. Поэтому спрашиваю.

–​ Повторюсь, ни при одном сценарии, будучи у власти, я не нарушу нейтральный статус Республики Молдова.

–​ А не будучи у власти? Как лидер оппозиции?

–​ В любом случае ответственный политик этого делать не будет.

–​ Недавно приднестровские депутаты просили помощь из Москвы. Там не формулировалось, какую именно. Допускаете ли вы, что при каких-то условиях, при каких-то ситуациях Приднестровье попросит Путина ввести войска в Молдову?

–​ Я видел декларации приднестровских так называемых депутатов всех уровней. Мы говорим "так называемых", потому что мы не признаем Приднестровье, там не было ничего военного.

–​ Вы при этом встречались с Красносельским, семьями, не признавая, но с президентом.

–​ И вели переговоры с лидером, так, как делали все официальные лица до сих пор, за исключением Майи Санду. И это ошибка, я считаю. Мы находили общий язык для левого и правого берега. Я видел заявление этого съезда депутатов всех уровней, там не было ничего о военной помощи. Там говорили только про экономическую блокаду, которую устраивает Кишинев [24 февраля 2024 года участники съезда депутатов "всех уровней" непризнанного Приднестровья обратились к Совету Федерации и Госдуме России с просьбой "реализовать меры по защите" в условиях "усиления давления Молдовы" – НВ].

–​ Допускаете ли вы, что попросят военной помощи?

–​ Я не знаю, что будут делать приднестровцы. Но мое мнение, я его выказывал всегда, что у Приднестровья есть шанс выжить только составе Республики Молдова, других вариантов нет. Поэтому приднестровцам, по моему мнению (я думаю, что это мнение простых жителей), нужно делать все возможное, чтобы мы поскорее де-факто и де-юре объединились в рамках единого государства –​ Республики Молдова.

–​ Это тема для отдельного интервью. Я бы хотела с вами его провести.

– Давайте.

–​ Буду в Молдове с 8 июля.

–​ Вот вам можно ехать, хотя бы вам, русским нельзя, поэтому приезжайте.

–​ Русским нельзя в Молдову?

–​ Угу. Журналистов не пропускают.

–​ У меня куча коллег с российскими паспортами, которые ездят.

–​ Ну, не знаю. Ко мне приезжали, и их развернули.

–​ Хорошо, договорились.

–​ Вот видите, как вы опять выборочно. Вот вас пускают, а "Россию-24" не пускают.

–​ Я подозреваю, что вы русскими журналистами называете сотрудников пропаганды, поэтому, чтобы не уходить в эту дискуссию…

–​ Так, хорошо. Мы вас ждем в Молдове!

–​ Супер. Спасибо. Санду не скрывает, что у нее есть румынский паспорт. Есть ли у вас паспорта, гражданство других стран?

–​ Нет, у меня есть только молдавское гражданство. У меня нет другого гражданства. Я считаю, что президент Молдовы должен иметь только молдавское гражданство.

Вступление Молдовы в ЕС

–​ Окей. Референдум. Постараюсь очень коротко. Вы призываете его бойкотировать. Почему?

–​ Во-первых, этот референдум незаконный.

–​ Референдум о вступлении в ЕС [21 февраля 2024 года президент Молдовы Майя Санду подписала указ о начале переговоров о вступлении страны в Евросоюз – НВ]…

–​ Там не так. Референдум об изменении Конституции, чтобы в Конституции появился раздел, статья, которая позволяет принимать в Молдове все директивы Европейского союза. Вот так запутано. [В Законе о референдуме вопрос сформулирован так: "Поддерживаете ли вы внесение изменений в Конституцию с целью вступления Республики Молдова в Европейский Союз?" – НВ].

Проще говоря, если в Европе приняли какой-то закон, он обязательно должен быть принять и в Молдове. Я считаю, что это неправильно. Я считаю, что по Конституции Молдовы… Молдова часть суверенитета отдает Брюсселю. И, по Конституции, за это должно проголосовать 50% населения. Майя Санду снизила явку до одной трети, и за это могут проголосовать только 17% населения. То есть с точки зрения Конституции, по нашему мнению, это незаконно. Это первое. [Проведение референдума о вступлении Молдовы в ЕС было одобрено Конституционным судом Республики. Председатель суда Домника Маноле: "Инициатива по пересмотру Конституции не затрагивает суверенный, независимый и унитарный характер государства Республики Молдова, а также статус постоянного нейтралитета, подавление основных прав и свобод граждан или их гарантий" – НВ].

Второе. Говорить о европейской интеграции, проводить какие-то референдумы нужно после того, как мы закончим переговоры с Европейским союзом. Нужно посмотреть, на каких условиях нас там принимают. И так делали все страны, которые стали членами Европейского союза. Поэтому проводить сейчас этот референдум – это не что иное, как то, что Майя Санду пытается получить дополнительные голоса на президентских выборах. Это манипуляция, это обман наших граждан. Вот именно исходя из этих соображений мы этот референдум не признаем и призываем людей не участвовать в этом референдуме.

Более того, они уже начали избирательную кампанию для референдума, хотя избирательный процесс не начался. Они эту кампанию делают из зарубежных фондов, за счет фонда Европейского союза и Госдепа. [Нет никаких доказательств того, что Европейский Союз или Государственный департамент США выделяют деньги на какую-либо избирательную кампанию в Молдове– НВ].

И это тоже нарушение молдавского законодательство, поэтому вопросов очень много по этому референдуму. Майя Санду пытается продать кота в мешке, не понимая, что там будет. Это манипуляция. Поэтому мы призываем наших граждан в этом референдуме не участвовать. Мы не против переговоров с Европейским союзом, давайте здесь поставим точку.

–​ То есть вы не против вступления Молдовы в Европейский союз?

–​ Еще раз: мы не против переговоров с Европейским союзом.

–​ А вступление?

–​ Так посмотрим, на каких условиях.

–​ У вас, кстати, в этом отличие с Шором. Он категорически против.

–​ Опять вы про Шора. Оставьте Шора в покое.

–​ Да. Я просто пытаюсь постоянно понять, почему сейчас Кремль ставит не на вас, а на Шора. И вот, может быть, поэтому. Потому что он –​ категоричен: нет –​ Евросоюзу, да –​ России, а у вас как?

–​ Для меня важно, чтобы на меня ставили молдавские граждане. А не Путин либо там Меркель. Меркель уже нету. Макрон либо Шольц. Кстати, с Макроном у нас хорошие отношения были когда-то, когда я был президентом. Но я вернусь к нашей позиции, чтобы она была понятна. В момент прихода к власти социалистов, нашей команды мы не приостановим переговоры с Европейским союзом, которые были запущены этой властью. Мы продолжим переговоры, исходя из наших интересов национальных. Если мы увидим, что наши национальные интересы соблюдаются, конечно, мы будем идти дальше.

–​ А что может Евросоюз предложить такого (и вы уже знаете, что это было), чтобы вы отказались или не приняли эти предложения?

–​ Давайте я скажу четыре-пять пунктов.

–​ Давайте.

–​ Важный. Первый. Нейтралитет.

–​ Что имеется в виду?

–​ Военный нейтралитет. Мы не становимся частью каких-то военных блоков, потому что иначе мы не соберем страну вместе.

–​ Так Евросоюз этого и не предлагает.

–​ Это предусматривает, что мы входим в Европейский союз нейтральной страной вместе с Приднестровьем. Противоречие. Посол Европейского союза в Молдове месяц назад сказал, что вы можете войти в ЕС без Приднестровья. Мы с этим не согласны. Это предмет переговоров.

Второе. Экономические интересы наших производителей. У нас так получилось, что у нас агропромышленная страна. АПК развит. И мы по каким-то позициям можем быть конкурентами для каких-то товаропроизводителей в Европейском союзе.

Мы видели конфликт между украинскими и польскими производителями. Вот у нас есть очень много производителей яблок. Двести тысяч тонн мы поставляли в Россию. Сейчас мы нам некуда их поставлять. Мы должны понять, что там с виноградом. То есть отстаивать интересы наших производителей –​ это предмет переговоров, чтобы найти общий язык.

Третий важный вопрос. Это наши ценности. В Молдове​ 96% населения – это православные люди. Кстати, в Украине меньше процент православных, чем в Молдове. Это православные люди. Нам вот эти ценности, ЛГБТ и так далее –​ для нас это чужое. Мы понимаем, что все люди разные, каждый дома может делать все, что хочет. Но пропаганда –​ мы категорически против этих вещей. Вот в этом вопросе у нас схожая позиция с Орбаном, вы его упоминали. Мне кажется, нормальная позиция.

И четвертый важный момент. Или пятый.

–​ Четвертый.

–​ Молдова –​ многонациональная страна, у нас 35% русскоязычных. Есть хартия европейская, для того чтобы обеспечить право говорить на родном языке. Русский язык –​ язык межнационального общения.

Русский язык в Молдове

–​ В Молдове запрещают говорить на русском?

–​ Сейчас есть проблемы. Они меняют законодательство. Закрывают русские школы и так далее. Но у нас есть 35% населения русскоязычного. Вот хотя бы эти четыре-пять позиций поставить на стол, и мы будем по ним очень серьезно вести переговоры. Добьемся положительного результата? Идем дальше, не вижу проблем в этом.

–​ Окей, про нейтралитет – понятно. Евросоюз не предлагает военных блоков никаких. Экономические интересы производителя – понятно, хотя ВВП России в 10 раз меньше, чем ВВП ЕС. Ну ладно.

–​ Мы не про это сейчас. Мы говорим про интересы молдавских экономических агентов. И я привел пример Польши.

–​ Вообще в экономике с вами не готова спорить.

–​ Конечно, не надо.

–​ Против ученого, экономиста куда же мне. Ценности ЛГБТ, ладно. Это тоже очень долгий спор о том, что вы считаете пропагандой. Как может пропаганда заражать? То есть возможно, что человек не был геем и стал геем?

–​ В последнее воскресенье у нас был марш ЛГБТ. Мы против этого марша. За день до этого мы провели марш семьи.

–​ Почему против этого марша?

–​ Потому что мы считаем, что такие ценности чужды молдавскому обществу и их пропаганда, марши –​ мы будем против.

–​ А почему люди выходят за свои права?

–​ Пусть делают у себя дома, что хотят. Но публично это в молдавском обществе проводить и делать пропаганду –​ мы против.

–​ И русский язык где в Молдове запрещают?

–​ Закрывают русские школы сейчас, поменяли законодательство, чтобы не было на двух языках. У нас раньше было на двух языках.

–​ Что?

–​ Не второй государственный. Именно язык межнационального общения.

–​ Так запрещают где говорить?

–​ У нас поменяли законодательство, и если раньше документооборот и так далее был на двух языках, сейчас это снимают, закрывают русские школы.

–​ Так в государстве Молдова был документооборот...

–​ У нас поменяли.

–​ А на одном –​ в чем проблема публиковать?

–​ Так я говорю, есть Европейская хартия, которая обеспечивает и дает…

–​ Вам же несложно на румынском. Я же слышала вас с Плахотнюком: вы переходили с румынского на русский.

–​ И с Майей Санду тоже. Мой родной –​ молдавский язык. И в чем вопрос?

–​ Я просто не могу понять, в чем проблема. Кому-то запрещают говорить на русском языке?

– Проблема в том, что если мы говорим о европейских ценностях, есть хартия европейская, которая гарантирует общение и на других языках.

–​ Кому запрещают в Молдове общаться на русском языке? У вас есть случаи, когда идет человек по улице и ему запрещают говорить – "Не говори на русском" – и арестовывают?

–​ Нет, такого нет, не может такого быть.

Сын в России

–​ Два вопроса осталось. Вы поздравили Путина с победой на выборах и назвали их результаты таковым, которые показывают, как российский народ поддерживает своего президента и так далее.

–​ И других президентов поздравлял.

–​ Вам нравится то, что происходит в России? Вы считаете это демократией? Вы хотите такой же судьбы для Молдовы?

–​ Я считаю, что все, что происходит внутри России, это дело России. Но то, что происходит в экономике, социалке, у меня сын там учится в Казани, например.

–​ Бесплатно?

–​ Он поступил бесплатно, учится на пятерки.

–​ Стипендия? Не платное образование?

– Маленькая там стипендия. Казанский федеральный университет. Астрофизик. Сейчас сдал все экзамены на пятерки.

Вот то, что происходит в социальной сфере, мне нравится, что там с ценами происходит. Я сравнивал цены, я был в Питере. И с молдавскими ценами, конечно, там небо и земля. Поэтому то, что касается внутриполитических вещей, это внутреннее дело любой страны. Украины – это их дело, России – это их дело. Меня интересует внутриполитическое в Молдове.

–​ В Одессе –​ сжигали, а в России пусть сами разберутся, от чего умер Навальный, почему сидит вся оппозиция, почему оппозиционеры выезжают, почему там в принципе сажают за слова, за слова "нет войне" можно получить срок?

– Опять вы все передергиваете. Вы спросили мое мнение, я вам сказал: то, что происходит в экономическом, социальном плане, я считаю, что в России интересно все. То, что касается политики, это их внутреннее дело. Я в это влезать не буду. Когда сжигают людей, это не внутренняя политика. Это террор, когда сжигают людей.

–​ А когда в тюрьме погибает главный оппозиционер – это террор или нет?

– С этим нужно разбираться.

–​ Это террор или нет?

– Опять вы про террор.

–​ А когда убивают в России –​ это террор или нет? А когда российская армия убивает –​ это террор или нет?

– Я с Навальным, к сожалению или к счастью, не знаком. Но с его некоторыми высказываниями по Приднестровью я не согласен. Он был за независимость Приднестровья. Это часть Республики Молдова. Здесь не согласен.

Горган и ГРУ

–​ Горган был начальником Генштаба Молдовы. Выяснилось после серии расследований, что он работает на российскую разведку. Вы –​ тот человек, который принимал участие в его назначении. [Расследование изданий The Insider и "Маленькая страна" доказало, что бывший начальник Генерального Штаба Национальной армии Молдовы Игорь Горган на протяжении многих лет был информатором ГРУ РФ – НВ].

– По предложению Майи Санду.

–​ Не министра обороны?

– По предложению Майи Санду. Я же был президентом. Майя Санду была председателем правительства.

–​ А процедура такая: министр обороны предлагает председателю правительства, а председатель правительства –​ вам? Такая схема?

– Схема такая. Это была коалиционная власть. В коалиции: министр обороны был от социалистов, начальник Генштаба был от партии Майи Санду. А дальше оформлялось, как вы говорите.

–​ Это было закреплено в коалиционном соглашении?

– Нет, это было в коалиционных переговорах, которые у нас были.

– На бумаге не закреплена эта норма?

– Нет, там вообще не было.

–​ Потому что мне рассказывали, что Горган, который оказался человеком, который работает на российскую разведку, был креатурой как раз Павела Воцку –​ министра обороны, вашего человека.

– Нет, неправильно. Этот человек был предложен Майей Санду с согласием посла Европейского союза и США.

– Санду говорит, что это не так. Но хорошо. Уточню. Тогда почему, когда правительство Санду уже не стало, вы его не сняли?

– Там были изменения. После этого там был другой министр обороны, и после этого были изменения.

–​ Начальник Генштаба оставался.

– Я проверю. [Правительство Майи Санду было отправлено в отставку 12 ноября 2019. Игорь Горган продолжал занимать должность Начальника Генерального Штаба Национальной армии Молдовы вплоть до 2021 года, пока не был уволен уже при новоизбранном президенте Молдовы Майе Санду – НВ].

–​ Догадывались ли вы, что он может работать на российскую разведку?

– Я не видел все эти детали, о которых они говорят. Но я считаю, что это информационная бомба, которая была специально сброшена Майей Санду, чтобы накрыть другие серьезные проблемы, которые выявились по другим вопросам. Там по Интерполу у нас появилась информация, что ставленники правительства Майи Санду, нынешнего правительства, прикрывали международных преступников. Там выявились в судах, что там какие-то связи с олигархами, и для того, чтобы это перекрыть, был сброс этой информационной бомбы. Что там было на самом деле? Поверьте, я не знаю детали следствия. Посмотрим.

–​ Уточню. Значит, Майя Санду заказала и оплатила это расследование изданию "Инсайдер"? Так? Логика такая?

– Ну оплатила, не знаю, платят они, или не платят, или просто просят.

–​ Не ответите мне на этот вопрос?

– Как именно? Что именно вас интересует?

–​ Как вы видите себе, как эта информационная бомба Майи Санду возникла?

– Я примерно понимаю, как это делают те, которые пытаются перенести общественное мнение в другое русло. Как это делается, вы – профессионал, вы это лучше меня понимаете. Я вам говорю политическую составляющую. Вот мое мнение политическое, детальное – я уверен, что вы это знаете, как делается.