В России вступил в силу закон, который, по сути, позволяет массово объявлять граждан "иностранными агентами". И это уже грозит реальными тюремными сроками. Например, если человек, объявленный "иноагентом", трижды в течение года нарушит некие новые правила, его могут посадить в тюрьму на два года. Согласно новому закону, в России "иноагент" – это не только тот, кто получает деньги из-за границы. Но и тот, кто "находится под влиянием" "иноагента". Формулировка самого "влияния" при этом расплывчата. Сейчас в России 348 "иностранных агентов" – это граждане и организации, в том числе СМИ. Среди них, конечно, и Настоящее Время. Список постоянно пополняется.
Статус "иностранного агента" автоматически ограничивает права гражданина. "Иноагентам" нельзя преподавать и просвещать несовершеннолетних; стать членом избирательной комиссии; проводить независимую антикоррупционную экспертизу и
публичные мероприятия. "Иноагенты" не могут работать на госслужбе или в органах местной власти, а еще, конечно, в силовых и следственных структурах. Также они не могут пойти служить в армию по контракту.
ФСБ ранее расширила список сведений, получая которые любой гражданин рискует стать "иноагентом". Под запретом любые разговоры о мобилизации, передвижениях армии РФ и военно-политические прогнозы.
Новый российский закон в эфире Настоящего Времени прокомментировал признанный "иноагентом" адвокат Илья Новиков, которого в РФ недавно объявили в розыск.
— Илья, удалось ли вам за минувшие сутки выяснить, что за дело заведено на вас в России?
– Не удалось, но я, честно говоря, не сильно и старался.
– А есть у вас предположения?
– У меня есть предположения, я не буду спекулировать, потому что странно, это даже по поводу другого человека странно. Зачем же по поводу себя? Это такой спорт, как спортивная рыбалка. Одно дело, когда вы сочиняете уголовное дело на человека, к которому можете прийти утром, обыскать его дом и увезти его с собой и судить столько, сколько вам понравится. Другое дело, когда вы заводите дела на людей, которые заведомо находятся за границей.
Вот я 24 февраля этого года понял, что в Россию ни в каком обозримом будущем я не поеду. И с этой точки зрения, то, что меня назначили "иноагентом". Разумеется, в ближайшее время, если буду жив, нарушу все эти правила по "иноагентству", просто потому что я не буду подавать никакие декларации ни о чем и не буду ставить эту идиотскую плашку на свои посты в соцсетях. Ну и что? Что они мне за это сделают?
Этот закон про "иноагентов" создавали под полезную для власти цель, чтобы выдавить из страны и сделать невозможной работу разных людей, занимающихся СМИ, потом это коснулось нашего брата-адвоката, потом это коснулось людей, которые пытались выдвигаться в депутаты разных уровней, и много кого еще. Но изначально мысль была, что это будет такой инструмент для штучной работы с оппозицией и с разными людьми, которые были источниками проблем. Под нее создали целую инфраструктуру, целая структура внутри российского Минюста работает на это пополнение "иноагентских" списков.
А сейчас, к декабрю 2022 года, оказалось, что у них, в общем-то, заканчиваются ресурсы. Они всех, кого могли посадить, уже посадили. Другие люди, которые как-то осмысленно занимаются журналистикой или политикой, в основном разъехались. И что им остается делать? Им нужно либо идти работать, они этого точно не хотят и, скорее всего, не умеют. То есть ловить нормальных преступников в нормальном понимании этого слова. Или им нужно сказать начальству: "Все, мы эту работу закончили". Что им скажет начальство: "Молодцы, езжайте, мобилизуйтесь. Нам нужны такие ценные сотрудники в зоне специальной военной операции". Или еще что-нибудь.
Сейчас они уже идут по людям, которым они заведомо ничего не могут сделать, вроде меня. И имитируют бурную деятельность, то есть они в первую очередь обманывают свое собственное начальство. Путину очень мало пользы от того, что адвокат Новиков стал "иноагентом", или от того, что адвоката Новикова объявили в розыск. Он от этого не извлечет для себя никаких дивидендов.
– То есть думаете, что это все-таки самодеятельность на местах?
– Нет, если у меня будет информация, что это не самодеятельность на местах, а какое-то решение сверху, я в нее, конечно, поверю, если она будет надежной. По другим "иноагентам", которые оказались соседними со мной номерами в списке, как журналистка Монгайт с "Дождя" или как Евгений Ройзман. Евгений Ройзман сидит под домашним арестом в Екатеринбурге, там у него другая ситуация. Монгайт за границей. В основном обновления в списках "иноагентов" – люди уже уехавшие. То есть для меня это выглядит реально как имитация работы перед своим начальством. Но если они проедают бюджетные деньги и имитируют такую деятельность, на мой взгляд, это хорошо, они могли бы реально каких-нибудь людей, которые все еще у власти, мучить, захватывать, что-то с ними делать. Да пусть лучше они вот так притворяются, что они работают на дистанционном формате. Меня это устраивает.
– Илья, этот новый закон, точнее, новые законы и законопроекты пока еще, вы наверняка их читали. Кто теперь теоретически в России может стать "иноагентом"? Действительно ли просто любой?
– Да, кто угодно. Просто не нужно на этом как-то слишком зацикливаться. Я не хочу, чтобы у наших слушателей создалось впечатление, что дело в формулировке закона, что если сейчас закон стал другим, каким-то более расплывчатым, то это что-то меняет принципиально. Прекрасно и до того, как это изменение прошло, или даже до того, как оно было задумано, вам могли сказать, что вы получали деньги за границей, когда вы их не получали. И суд говорил: "Да-да-да, раз так говорит Минюст, значит, наверное, так и есть". То есть когда у вас суды, которые не связаны такой серой, будничной прозой факта, а готовы идти навстречу любым фантазиям власти, не очень-то и важно, что у вас написано в законе.
То есть этот тонкий анализ, что вчера была одна формулировка, а завтра другая, – он обманчив. Он создает у вас иллюзию, если это вас касается напрямую, если вы со стороны анализируете – то ради бога. Но если человек в России сидит и думает, что он сейчас разберется в законе, поймет, что там можно, а что нельзя, будет делать то, что можно, и он находится в безопасности, – это опасный самообман. Он завтра обнаружит, что он не так понимал закон, а правильно этот закон понимал майор, который сейчас ему все объяснит.
– А расширяют этот условный будущий, возможно, список "иноагентов" для чего?
– Не знаю.
– Если уже всех выдавили.
– Есть люди в погонах, чей фронт работы – это вот это "иноагентство". Сказать начальству: "Вы знаете, мы закончили, все, мы выпололи всю эту грядку до асфальта, и там больше ничего не растет", – это значит потерять эту приятную рабочую нишу и быть брошенным на какие-то другие задачи. А так получается, что ты при деле. Для меня это выглядит наиболее простым объяснением, и я в него больше всего верю. Это касается уже не только исполнителя, это касается тех, кто пишет эти законы, пишет под них всякие обоснования, записки, собирается на совещания, собирает статистику, делает доклады и прочая бутафория, которая сопровождается, как мы точно знаем, этой бутафорией сопровождается любая такого рода работа. Вот эти люди все при деле. Но это хорошо, пусть они лучше занимаются этим, чем чем-то более вредным и опасным.
– Хочу вернуться к вашему случаю. Вас шесть дней назад, по-моему, признали "иноагентом".
– На той неделе, я не знаю, сколько дней назад.
– Вы выяснили, что формально стало причиной? Любопытно просто.
– Нет, я не выяснял. Мне просто все равно. Наверное, что-то они положили, какую-то записку. Мне-то, в общем, нечего скрывать. Я живу в Украине, я получаю какие-то доходы и получал какие-то доходы в Украине. И я говорил прямым текстом, совершенно не вуалируя это никак и не скрывая, что война – это война, что Россия – это фашистское государство. То есть я в принципе свое "иноагентство", каким бы оно ни было, как бы оно ни было сформировано, я его, скорее всего, заработал честно. И мне совершенно нечего стыдиться.
– Соответственно, не будете оспаривать в судах, например?
– Нет. Это тоже способ высказать пренебрежение к суду, просто отказываясь подавать к нему какую-либо жалобу. То есть одно дело, когда перед вами стоят на цырлах и говорят: "Ну, ваша честь, вы понимаете, вы же видите, что это черное, а это белое". Судья, ваша честь, вот так кивает головой и говорит: "Да-да-да". Потом выходит и говорит: "Нет, вы неправильно понимали, белое – черное, а черное – белое". Другое дело, когда ты не идешь к этому судье. Мне кажется, второе высказывание как-то сильнее.
– Вы в самом начале сказали, что не будете выполнять нормы, которые требует от вас российское законодательство, присваивая этот статус "иноагента", не будете вешать эту плашку, которая недавно, кстати, обновилась. Но я слышала от многих россиян, которые выехали, такой аргумент, почему они продолжают вешать подобные плашки. Потому что у них есть родственники в России, на них это может плохо сказаться, они владеют каким-то имуществом и так далее. А у вас в России не осталось ни имущества, ни родных?
– У меня не осталось никакого имущества, поэтому я ничего такого не боюсь. Я же понимал, к чему все идет. Я же не думал, что меня государство не тронет. Скорее удивительно, что государство так поздно спохватилось, потому что я в эти игры играю с 2014 года как минимум. И я подобных каких-то вещей ожидал гораздо раньше. И нужно было как-то мной заниматься, пока я там жил либо туда еще приезжал. Сейчас-то уже чего после?
