Этот материал - часть специального проекта Настоящего Времени к 30-летию распада СССР. Остальные материалы собраны здесь
В Грузии в этом году исполняется 30 лет так называемой тбилисской войне. Речь идет о вооруженном гражданском противостоянии между сторонниками власти и оппозиции в грузинской столице в 1991–1992 годах: это событие у жителей Грузии прочно ассоциируется с распадом СССР.
Столкновения в Тбилиси начались вскоре после объявления Грузией независимости от Советского Союза, 22 декабря 1991 года, и шли две недели. Итогом "тбилисской войны" стало свержение первого президента страны Звиада Гамсахурдии: это событие в Грузии принято считать не только трагичным, но и постыдным эпизодом новейшей истории.
Зураб Каралашвили участвовал в "тбилисской войне" добровольцем – он защищал президента. Зураб сформировал группу добровольцев и в течение всех двух недель держал оборону парламента, где укрывался Гамсахурдия. Следы от снарядов и пуль на стенах храма Кашвети в центре Тбилиси можно разглядеть и сегодня: через дорогу от храма расположен парламент и несколько административных зданий, и именно здесь был эпицентр боев между сторонниками Гамсахурдии и вооруженной оппозицией, которую поддержали несколько военизированных группировок.
"Я был активно включен в национальное движение за независимость. В 1990-м мы избрали народную власть, а затем избрали Звиада Гамсахурдию президентом, – рассказывает Каралашвили. – Но события развивались так, что распался Советский Союз, и нам предложили войти в СНГ, на что президент ответил отказом. После этого начался путч, военный путч. И поскольку у нас уже была избранная власть, мы строили независимое государство, то я посчитал себя обязанным с оружием в руках защищать законное правительство".
Художник Гига Арвеладзе, напротив, был одним из тех, кто свергал правительство Гамсахурдии: он принял участие в конфликте в рядах военизированной организации "Мхедриони". Арвеладзе вспоминает, что после распада СССР планировал заняться строительным бизнесом в Крыму, но недовольство ситуацией в Грузии заставило его вернуться на родину и взять в руки оружие. Художник рассказывает, что в Грузии в то время закрывались предприятия, росла безработица, падал уровень жизни. Грузинская оппозиция считала, что в этом виноваты новые власти. Политическая нестабильность очень быстро переросла в гражданскую войну.
"Грузия для грузин" – вот такая была тогда позиция власти. Отголоском этой риторики Гамсахурдии фактически стали последующие события в Абхазии. Он посеял семя ненависти, – объясняет свою позицию Арвелдазе. – Гражданское противостояние было бедой, которую мы могли бы обойти стороной, но ситуация получила иное развитие. Первым начал стрелять Гамсахурдия. Из окна парламента была выпущена автоматная очередь по митингующим. И все началось именно с этого".
Бывшие участники конфликта до сих пор спорят, на чьей стороне в 1991 году была Россия. В Грузии широко распространено мнение, что Москва поддерживала вооруженную оппозицию и хотела свержения властей. Об этом с уверенностью говорит и Зураб Каралашвили, который говорит, что помнит участие в боях российских военных.
"То, что происходило, не было каким-то народным восстанием, – подчеркивает он. – В боях принимали участие российские силы спецназначения. 25 декабря была очень сильная атака на наши позиции. Ночью во время стрельбы я услышал крики на русском: "Помогите, помогите!" Я лично вышел и на своих плечах вынес этого солдата. Это был русский военный, в полной экипировке (Советской армии), с эмблемой спецназа. Так что никакой "народной революции" или переворота там не было. Это был сценарий, написанный российскими спецслужбами и в соответствии с которым действовали наши противники".
Гига Арвеладзе, в свою очередь, обвиняет в связях с Москвой именно правительство Звиада Гамсахурдии. По его словам, военнослужащие Советской армии участвовали в карательных операциях против оппозиционных грузинских движений и организаций, которые были недовольны политикой первого президента. При этом Гига признает: "путчисты" тоже пользовались услугами военных инструкторов из России.
"У нас был наемник. Был один офицер, который проводил нам консультации: ведь мы не знали этой темы, – вспоминает Арвеладзе. – Дело в том, что в Советской армии, скажем так, в серьезных частях грузины были этакими "вольнохожденцами". Нас толком не обучали военному делу. Видимо, знали, что это опасно".
По разным данным, в результате боев в Тбилиси в 1991 году погибли от 90 до 200 человек. "Тбилисская война" закончилась поражением президента: Гамсахурдия и его семья получили убежище в Чечне, а участники тех событий заключили символическое перемирие. В войне в Абхазии в 1992–1993 годах бывшие противники, в том числе Зураб и Гига, воевали уже на одной стороне.
Впрочем, рассказывает Зураб, он как представитель проигравшей стороны еще несколько лет чувствовал на себе давление со стороны нового правительства. Его несколько раз задерживали за связи с бывшими властями, у него были проблемы с трудоустройством. А во время войны в Абхазии так называемых звиадистов, по его словам, бросали на самые сложные участки фронта.
Последние несколько лет Зураб все чаще проводит время в родном селе, в отцовском доме: занимается сельским хозяйством. Говорит, что ему по душе спокойная и размеренная жизнь. О том, что Зураб остается верен своим взглядам, напоминает лишь развевающийся в его дворе флаг первой Грузинской республики, под которым к власти пришел Гамсахурдия.
"Если бы того переворота не было, то сегодня мы, наверно, были бы лет на 20 впереди по развитию, – рассуждает Зураб Каралашвили. – Но что поделаешь? Время не повернуть обратно, историю не изменить. Но в любом случае это опыт, и это должно быть поучительным для всех. Единственное, о чем я жалею, – что мы не смогли защитить законную власть так, как было нужно. Об этом я жалею. Еще я жалею о том, что люди моего поколения, когда на Руставели шла война, сидели в своих районах в ресторанах и отмечали Новый год, ели-пили и стоя говорили тосты за Грузию. А судьба Грузии в те минуты решалась на проспекте Руставели".
Гига Арвеладзе после ранений, полученных в Абхазии, прикован к инвалидной коляске. Почти все свободное время он уделяет живописи: после войны именно искусство стало его основным занятием. Арвеладзе говорит, что вооруженные конфликты, в которых он принимал участие, превратили его в убежденного пацифиста, и не любит вспоминать военное прошлое. Но признается, что ни о чем не жалеет.
"Я и сегодня уверен: если бы Гамсахурдия остался у власти, то мы бы потеряли и независимость, и снова оказались бы там, откуда начали свой путь, снова бы стали провинцией. Нет сомнений, он бы довел страну до такого конца, – говорит Гига. – Я не жалею, что принимал участие в тех событиях: переворот не был ошибкой, он был необходим, к сожалению. А вот война в Абхазии была ошибкой, и война в Осетии тоже была ошибкой, мы могли этого избежать".
Спустя 14 лет после окончания конфликта, в 2005 году, когда президентом Грузии был Михаил Саакашвили, парламент принял постановление, в котором "тбилисская война" была названа "насильственным и антиконституционным военным переворотом". Грузинские историки при этом не дают единой оценки событиям "тбилисской войны", но согласны с мнением, что она значительно замедлила развитие Грузии: конфликт между сторонниками Гамсахурдии и оппозицией отразился на экономике и разделил общество. И Зураб, и Гига полагают: подобное сегодня в Грузии вряд ли может повториться. Они считают, что грузинское общество за эти 30 лет существенно изменилось: стало более терпимым, а люди научились лучше прислушиваться друг к другу.
