Арестованный блогер Роман Протасевич на уходящей неделе дал госканалу ОНТ так называемое интервью, которое длилось полтора часа и в котором он назвал много фамилий людей, так или иначе связанных с протестами и выборами в Беларуси. Редакция Настоящего Времени не публикует фрагменты из этого интервью, так как неизвестно, при каких обстоятельствах записывалась беседа и мог ли Протасевич отказаться отвечать на вопросы, которые ему задали. Эксперты говорят о высоком уровне стресса блогера, страхе и возможном давлении, а соратники и родные считают, что "интервью" записано под пытками или угрозой пыток.
Но почему именно названные Романом фамилии прозвучали в эфире госканала и какие интересы могли преследовать те, кто записывал это видео? Об этом мы спросили Николая Халезина – белорусского общественно-политического деятеля, руководителя "Свободного театра".
— Какое впечатление на вас произвело это так называемое интервью?
— На меня оно произвело то впечатление, которое и должно было произвести. Я понимаю, что Рома находится в плену и в плену человека пытают. Тут мне о Роме ничего не добавить и не убавить. Я вообще сторонник того принципа, который есть всегда в шпионских сетях: если тебя взяли, максимально потяни время, чтобы твои друзья могли передислоцироваться и ликвидировать какие-то нюансы деятельности, а потом говори. Потому что под пытками не выдержит никто. Никто и никогда. Не надо тешить себя иллюзиями.
— Николай, тогда хотелось бы чуть конкретнее разобрать какие-то вещи, которые упомянул Роман. Из людей, о которых он говорил, начнем с самого, на мой взгляд, неожиданного. Он говорит о некотором олигархе с Урала, который спонсировал канал Nexta. По всей видимости, речь идет о главе "Уралхима" Дмитрии Мазепине, который сегодня в конце концов внезапно отменил свое выступление на Петербургском экономическом форуме. Скажите, что вы знаете о Мазепине и как он вообще связан с белорусским протестом?
— Дмитрий Мазепин – это игрок на том же поле, на котором играет Александр Лукашенко. Мазепину принадлежит "Уралкалий", да, Рома говорил о нем. Мазепин вошел в то пике, которое его внезапно вернуло к "Беларуськалию". "Беларуськалий" когда-то был в картельном соглашении с "Уралкалием", когда последний еще принадлежал Сулейману Керимову. Потом произошел разлад между ним и Александром Лукашенко, который выставил туда свою фирму-прокладку, которая снимала большую часть прибыли. И эта прокладка принадлежит Виктору Шейману, правой руке Лукашенко, и старшему сыну Виктору [Лукашенко]. И, естественно, для Мазепина это была привлекательная тоже история: войти в картельный альянс с "Беларуськалием", тогда он бы мог покрыть свои убытки, которые сейчас у "Уралкалия" есть. Но Лукашенко на это идти не захотел – и Мазепин участвовал в президентских выборах как человек, сочувствующий или поддерживающий Валерия Цепкало.
Я не знаю, какие у них там были договоренности о том, что будет дальше. Может быть, он ему мог бы пролоббировать потом картельное соглашение или продажу "Беларуськалия", за счет которой [Мазепин] мог бы стать одним из самых крупных вообще игроков на калийном рынке. Но по факту да, Мазепин существует в некой орбите белорусского протеста, но не в том виде, в котором бы, наверное, он должен был появиться в этом интервью.
— А какой смысл для белорусских властей вводить Мазепина, связывать его напрямую со всей белорусской оппозицией?
— Это те игры Лукашенко, которые он всегда ведет: ему надо кого-то измазать, нужно кого-то подставить, объяснить, почему тот или иной игрок пытается ему мешать на рынке, что это связано все с протестом. Это его вечная манера, когда нужно просто назвать фамилию, чтобы потом вернуться к ней и сказать: "А, это вот тот самый, который и финансирует протест". То есть это какая-то чуть далекая игра, которая будет еще. И мы еще, я думаю, ее увидим.
— Еще одна фамилия, которая была озвучена, — фамилия Даниила Богдановича. Протасевич сказал, что он напрямую причастен к инциденту с самолетом. Это вообще не публичная фигура. Вы знакомы с этим человеком? Кто он и почему его в итоге назвали виновным?
— Максим Богданович, а не Даниил.
— Простите. Видите, насколько непубличная фигура.
— Максим на самом деле человек, который выполняет функцию. Максим — это совсем молодой парень, который получал образование в США, ему 19 лет, и он просто в штабе отвечает за организацию поездок Светланы. Он абсолютно неполитическая фигура, и к принятию решений он не имеет отношения. Условно говоря, мы готовили сейчас в Таллинне совместное мероприятие, и мы с Максом там оговаривали, какие будут интервью, когда, в какое время, где мы встречаемся, куда мы идем, что перед спектаклем, что после, что на встречах.
То есть это такая попытка взять и — "давай, мы такую фамилию знаем, сделаем из него какого-то игрока". У нас уже такой "заговор" был с целью убийства и [якобы имевшимися планами] посадить Лукашенко в подвал. Там вообще люди случайные все были туда приклеены. И, кстати, опять-таки фигурировали в этом интервью. Потому что как-то нужно было оправдать нелепый ход спецслужб, которые [предъявляют такие обвинения] людям, которые, я не знаю, дрались ли в своей жизни. А уж чтоб организовать заговор с генералитетом по свержению власти — это вовсе смешно.
— Николай, а мы можем верить словам Романа Протасевича, что Богданович причастен каким-то образом к этой посадке самолета Ryanair? Может такое быть или нет?
— Этого не может быть потому, что это выглядит просто карикатурно. То есть если греческие спецслужбы объявили, что три человека "вели" Романа и Софию по Греции вплоть до посадки в самолет... Понятно же, что эта посадка готовилась и не Максим Богданович поднимал истребитель в воздух, чтоб этот самолет посадить. Если человека уже "ведут", то какой смысл от кого-то ждать какой-то информации, что он летит тем или иным самолетом? И каким должен быть по влиянию Максим Богданович, который планировал бы посадку самолета? При этом еще придумать нужно, каким образом это сделать. Уж он-то точно не мог предполагать, что истребитель будет сажать "Боинг".
— На какие еще слова Протасевича лично вы обратили внимание? Помимо Мазепина, помимо Богдановича — что вам показалось заслуживающим внимания?
— Для нас было важным само по себе интервью, все те слова, которые ему вложили. Понятно было: там должен был прозвучать набор фамилий, причем очень аккуратно, чтобы не задеть тех, кто являются гражданами других стран, потому что это стремно, это сразу международный конфликт. И нам было важно, что это интервью пройдет. Оно прошло. И я объясню почему: Лукашенко плохо действует под давлением, реально плохо. Он всегда — во многом за счет того, что в его среде, в его окружении у него практически нет профессионалов. А в спецслужбах вообще: как [можно] писать ХАМАС маленькими буквами и присылать в Минск письмо, которое обращено к Евросоюзу? Это приблизительно тот уровень, который на сегодняшний день есть в спецслужбах. И мне было важно [узнать], будет ли это интервью настолько ошибочным. Оно настолько и ошибочно. И я вижу сразу реакцию мирового сообщества.
Когда пытались достучаться до руководства Великобритании, это долго было и тяжело, чтобы они включились более активно [в реакцию на действия властей Беларуси]. И вот стоило просто обнародовать это интервью — и тут же министр иностранных дел Великобритании Доминик Рааб делает жесткое заявление и [проявляет] желание повлиять на белорусские власти. Поскольку очевидно, что человек находится под пытками и говорит то, что от него требуют по списку, который составлен спецслужбами.
