25 лет тюрьмы потребовало российское гособвинение для оппозиционера Владимира Кара-Мурзы. Обвинение предъявлено сразу по нескольким статьям российского уголовного кодекса.
Кара-Мурзу арестовали в Москве год назад после того, как он выступил перед членами Палаты представителей американского штата Аризона. Он рассказал о бомбардировках российскими военными городов и объектов инфраструктуры Украины. За это политика обвинили в распространении так называемых фейков про российскую армию. Уже когда он был под арестом, против него возбудили еще два дела: о сотрудничестве с нежелательной организацией "Открытая Россия", а также дело о государственной измене. Адвокат Мария Эйсмонт рассказала, что прокурор запрашивал для политика 18 лет тюрьмы по статье о госизмене, девять – за "фейки" и еще четыре – за участие в "нежелательной организации". Однако, по российскому УПК, по этим статьям вместе не могут назначить более 25 лет тюрьмы. То есть для Кара-Мурзы обвинение запросило максимум из возможного.
Жена политика Евгения в интервью русской службе "Голоса Америки" сказала, что не удивлена такому развитию событий. "Четверть века, которую запросил прокурор Локтионов за публичную критику Володей власти, за публичное осуждение преступлений режима, – это, конечно, высокое признание эффективности его работы. То есть эти люди настолько его боятся и ненавидят и настолько, судя по всему, работа Володи была эффективна на протяжении всех этих лет, что они решили запрятать его куда-то в далекие дали на четверть века", – сказала она.
О судебном процессе над Владимиром Кара-Мурзой рассказал Настоящему Времени его адвокат Вадим Прохоров.
– Жена Владимира Кара-Мурзы Евгения говорит, что защите не разрешали даже представлять доказательства невиновности Кара-Мурзы. Как это возможно?
– Вы знаете, Женя Кара-Мурза абсолютно права, что это процесс кафкианский. Но я бы сказал, что по срокам и по всему самому процессу этот процесс кафкианско-сталинский, к сожалению. Сроки сейчас запрашивают абсолютно сталинские – 25 лет за публичную критику режима. Все-таки худо-бедно при том же Брежневе диссиденты получали три-шесть лет, что тоже нехорошо и неправильно, но сейчас мы уже скатились к этому. Сам процесс от правосудия далек, как и Володя Кара-Мурза далек от совершения вообще каких-либо преступлений. Это знают все, кто с ним хорошо знаком.
Да, защите в ходе всего процесса было отказано не только в приобщении новых документов, которые мы не успели приобщить на стадии предварительного расследования, причем это все документы международных организаций, членом которых продолжает оставаться Российская Федерация. То есть документ Организации Объединенных Наций по событиям в Украине, документы по неправосудному правоприменению этих новых статей Уголовного кодекса. Все, что вменяется Володе, – это практически новые статьи УК или в новой редакции.
Более того, редчайший случай: нам даже не разрешили огласить ряд документов, которые уже были приобщены на стадии следствия, а именно в седьмом и восьмом томах данного уголовного дела. Все, кто знает адвокатскую практику по уголовным делам, надо сказать – это редчайший случай даже для современной России, весьма далекой от правосудия.
Резюмируя, можно сказать, что власти не зря объявили процесс, где нет вообще никакой государственной тайны, кроме 37 жалких листиков в одном из томов – это мнение ФСБ о том, какой вред якобы Владимир мог нанести России. Да мы их и не изучали. Я, например, до сих пор с ними не знаком, и Владимиру мнение ФСБ о его деятельности было мало интересно. Но специально надо было объявить процесс закрытым.
И в ходе процесса, что тоже нечастый случай, например, мне, как его адвокату и защитнику, один раз угрожал прокурор Локтионов возможным привлечением к уголовной ответственности и необходимостью заткнуть мне рот. Он просто просил судью запретить адвокату Прохорову давать комментарии. Но и сам председательствующий судья Подопригоров присоединился к этой "творческой" деятельности и заявил, что адвокат Прохоров не имеет права давать никакие комментарии, потому что процесс закрытый – вот мы так решили. В противном случае мы будем посылать частное постановление об исключении из рядов адвокатов, плюс возможно привлечение к уголовной ответственности за неуважение к суду.
Более того, одному из свидетелей – известному советскому диссиденту Александру Подрабинеку – тоже пообещали написать в Следственный комитет России за то, как он давал показания в суде, за неуважение к суду и за отказ от дачи им показаний.
То есть в данном случае это был кафкианский процесс вперемешку с какой-то махровой сталинщиной как по неправосудности процесса, так и по запрошенному сроку. Прокурор в своих прениях заявил следующее в отношении Владимира Кара-Мурзы: "Перед нами враг, который должен быть наказан", – вот отношение прокуратуры и российских властей, которые недвусмысленно отсылают нас к концу 30-х годов, в том числе по запрошенному для Владимира Кара-Мурзы сроку.
– По словам жены Евгении, вы как адвокат не можете даже с Владимиром нормально пообщаться?
– На стадии предварительного расследования и первоначального судебного следствия, в принципе, общение было возможно. Но суд, как я понимаю, специально избрал космические темпы, то есть буквально каждый день судебные слушания. Надо сказать, что это достаточно редкое явление, обычно дают хотя бы перерыв через день, два раза в неделю. Процесс заканчивается, например, в пять часов вечера, а на следующий день назначается уже на 11. Ночью в тюрьму не пускают.
– А вы понимаете, зачем такой темп? Спешат вынести приговор?
– Спешат вынести приговор, и для отвлечения внимания общественности. Быстрее проведут этот процесс, желательно заткнув рот не только прессе, которую просто не пускают: они общаются со мной или с моей коллегой адвокатом Эйсмонт. Почему человеку в XXI веке в стране, которая претендует на то, что она вроде бы худо-бедно цивилизованная, за публичную критику власти и за сюжеты, которые он сам же разместил в интернете, вменяют три статьи, включая госизмену, и просят 25 лет лагерей строгого режима.
– А что вам известно сейчас о состоянии здоровья Владимира? Появилась информация о полинейропатии нижних конечностей. Как он сейчас себя чувствует?
– Это еще одна фундаментальная, существенная проблема. Вернее, я бы сказал, что это первая проблема. Ни для кого не секрет, что дважды Владимир был тяжелейшим образом отравлен, судя по всему, сотрудниками ФСБ. Более того, три уважаемых издания провели пару лет назад расследования, и даже были установлены конкретные фээсбэшники, которые следовали за Владимиром по его поездкам по России. Кстати, часть из них ездила и за Навальным до его отравления. Очевидно, что он был отравлен. Уж "Новичком" или нет, я не знаю, вполне вероятно, что им. Это было в мае 2015 года, когда Владимир был несколько недель в состоянии комы и шансы на его выживание оценивались в пять процентов – через три месяца после убийства нашего друга и соратника Бориса Немцова. Он еле восстановился, оклемался и второй раз тяжелейшим образом был отравлен в феврале 2017 года, после чего восстановился уже чуть быстрее.
Понятно, что такая серьезнейшая нагрузка на организм не проходит бесследно. И когда Владимир оказался в условиях следственного изолятора "Водник" на северо-западе Москвы, где он находится по сей день уже почти год, более того, он еще был помещен в карцер по надуманному основанию 21 февраля, ясно, что заболевание обострилось.
И даже главный невролог ФСИН, как и сотрудники медсанчасти, поставили диагноз "обострения полинейропатии". Кстати, этот диагноз, даже по российским нормативным актам, препятствует отбыванию наказания. Но мы заявляли в суд ходатайство о комплексном обследовании, об истребовании медицинских документов. Председательствующий судья Подопригоров заявил: "Нет никаких оснований, обращайтесь к начальнику СИЗО. Если он попадет в зону – а с большой долей вероятности он туда попадет, – то к начальнику исправительного учреждения". Впрочем, это неудивительно.
Кафкианства всему этому добавляет еще одна деталь: председательствующий судья Сергей Подопригоров – это один из первых фигурантов "списка Магнитского". Он был включен еще в первое издание, он именно тот судья, который избирал и продлевал меру пресечения Сергею Магнитскому.
– То есть приговор будет выносить заинтересованное лицо?
– Абсолютно верно. Общеизвестно, что Владимир Кара-Мурза был одним из главных инициаторов "списка Магнитского", и, по сути, возглавлять этот кафкианско-сталинский процесс над Владимиром Кара-Мурзой был поставлен человек, который кровно заинтересован его осудить.
