23 января в Нью-Йорке в возрасте 96 лет скончался режиссер, без которого трудно представить мир экспериментального кино. Выходец из Литвы, Йонас Мекас намного более известен в Америке, чем на постсоветском пространстве – его даже называют отцом американского авангарда.

Мекас родился в деревне недалеко от Вильнюса в 1922 году. Вторая мировая пришла в Литву, когда ему было шестнадцать, и круто изменила его жизнь. Когда Литва попала в зону оккупации – сначала советскими войсками, а после немцами – Мекас работал для подпольной газеты на севере страны. Он писал рецензии на книги, литературные эссе и стихи. C началом оккупации Мекас присоединился к движению сопротивления и занимался подпольным распространением сводок новостей BBC, которые собственноручно перепечатывал на машинке.

Братья в лагерях

Когда однажды его машинка неожиданно пропала, Мекас стал опасаться преследований. В 1944 году вместе с младшим братом Адольфосом он попытался бежать в Вену, где братья надеялись начать учебу, но поезд, на котором они спасались, остановили в Германии. Мекасов отправили в нацистский трудовой лагерь под Гамбургом, где они провели следующие восемь месяцев.

Незадолго до окончания войны им удалось бежать в сторону границы с Данией, но после Йонас и Адольфас снова попали в лагеря – для перемещенных лиц в западной Германии. Эти лагеря были созданы союзниками для восьми миллионов выживших узников концлагерей и политических беженцев. Примерно два миллиона из них, в том числе многие выходцы из Литвы, Эстонии и Латвии, выбрали не возвращаться на родину, оккупированную теперь Советским Союзом.

Йонас взялся за редактирование ежедневной сводки, которую выпускали в лагере. Там же, в лагере под Висбаденом, Йонас посещал лекции по философии и литературе в университете в Майнце. В то время ему в руки попалась книга о драматургии в кино, и, как он вспоминал в интервью The New York Times в 1965 году, именно эта книга изменила его жизнь.

В то время, когда он ощущал себя потерянным и оторванным от всего родного, включая язык, на котором писал стихи, Мекас открыл новый путь: "Когда я прочел эту книгу, я понял, что вне зависимости от того, куда мы попадем, кино – это язык, который доступен всем".

Бруклин: кинодневник иммигранта

Международная организация по правам беженцев, основанная ООН после окончания Второй мировой, помогла братьям Мекас иммигрировать в США в 1949 году. Их направили в Чикаго, где Йонас должен был работать в пекарне, но путь лежал через Нью-Йорк. Этот город произвел такое впечатление на братьев, что они решили остаться.

В первые годы в Бруклине Мекасы зарабатывали на хлеб всем, чем придется: мыли посуду, разгружали грузовики – а в свободное время погружались в артистическую среду города. По словам Мекаса, оба брата были, как "сухие губки", готовые впитывать все вокруг.

В первые же недели жизни в Нью-Йорке Мекас одолжил денег и купил свою первую кинокамеру "Болекс" – и начал снимать любительские фильмы. С тех ранних дней он стал развивать свой стиль: снимал повседневность, создавая своеобразный кинодневник. Многие кадры тех первых лет в США вошли в его более поздние фильмы – например, "Потерянный, Потерянный, Потерянный" (Lost, Lost, Lost), который Мекас выпустил в 1976 году, представляет собой выдержки из его кинодневников с 1949-го по 1963-й – первые непростые годы в иммиграции.

Как писал сам автор, это был "период отчаяния, попыток прорасти в новой почве, создать новые воспоминания. Фильм передает настроение человека, потерявшего дом, того, кто еще не забыл родные края, но и не обрел новый дом".

Трехчасовую компиляцию разрозненных наблюдений за жизнью города сопровождает закадровый голос автора, медленно произносящий слова. Его лирический рассказ напоминает белый стих и перемежается разнообразной музыкой – от литовского фолка до еврейской молитвы и джаза. Мекас показывает разные грани своего Нью-Йорка: здесь и сцены из жизни литовских иммигрантов, и выступления поэта-битника Аллена Гинзберга, и кадры политических протестов конца 50-х – начала 60-х годов.

В 1972 году вышел фильм Мекаса о первом после отъезда возвращении на родину: "Воспоминания о путешествии в Литву". Три части фильма состоят из кадров жизни в эмиграции в Бруклине, возвращения в родную литовскую деревню и встречи с матерью и братьями спустя 27 лет, а также съемок под Гамбургом, где Йонас и Адольфас провели год в трудовом лагере во время войны. Связь с родным языком и культурой он сохранил, продолжая писать стихи на литовском, а в 2007 году открыл современный центр изобразительных искусств в Вильнюсе.

Уорхол и Керуак на чердаке у Мекаса

Когда в начале 1950-х Мекас переехал из Бруклина на Манхэттен, в его американской жизни начался новый этап. Он устроился работать в фотостудию, где освоил создание и проявку фотографий. А уже в следующем году вместе с братом основал первый в США журнал, посвященный экспериментальному кино – Film Culture, который просуществовал вплоть до 1990-х.

К началу 1960-х Мекас и около двадцати его единомышленников-кинорежиссеров объединились в стремлении продвигать малобюджетные фильмы и искусство другого американского кино – не того, что представлял Голливуд. В 1970 году этот союз перерастет в Антологию Киноархивов (Anthology Film Archives) – международный центр, ответственный за сохранение и показ экспериментального кино, который возглавил Йонас Мекас.

​​Первые годы энтузиасты авангардного кино собирались на чердаке у Мекаса – двери его дома всегда были открыты для художников и единомышленников. Среди них были Энди Уорхол и Сальвадор Дали, Джон Леннон и Джек Керуак. Именно на этих посиделках Уорхол впервые вдохновился на создание фильмов – и позже Мекас стал его наставником на съемках.

Через Йоко Оно, которую Мекас уже давно знал, он познакомился и с Ленноном. В 2012 году в интервью The Guardian Мекас вспоминал любопытный эпизод из 1970-х, когда чета Леннонов переехала в Нью-Йорк из Лондона: "Была поздняя ночь, и я уже был в кровати, когда мне позвонила Йоко. Она и Джон только приземлились в аэропорту Кэннеди. Она сказала: “Йонас, Джон хочет выпить эспрессо. Не подскажешь хорошее местечко, которое еще открыто здесь в это время?” Да, немного бредово, но так и было".

Мекас был приверженцем кино без сценария и воспевал таких авторов, как итальянец Роберто Росселини и американец Джон Кассаветес, которые, по его мнению, стремились передать реальность такой, какая она есть.

"У меня есть и камера, и ручка"

В эссе для The New York Times в 1969 году Мекас емко сформулировал свое отношение к жанру авангарда: "Я не понимаю, почему люди предпочитают грубость и банальность Голливуда или европейских фильмов иллюзиям и экстазу экспериментального кино. Голливуд имеет дело с грубой и упрощенной реальностью, банальными чувствами, идеями и мыслями. Авангардное же кино работает с тонкими нюансами опыта, эмоций, восприятия и освещает их. Такое кино имеет дело с тем, что делает вас прекраснее".

На протяжении пятидесяти последующих лет Мекас оставался верным борцом за авангард. Свою собственную работу в кино он адаптировал к новым технологиям: в 2007 году выпустил серию из 365 коротких фильмов, которыми делился на своем сайте в интернете, – новым фильмом каждый день. Позже он продолжил выкладывать свои новые работы в интернет, а также принимал участие в многочисленных инсталляциях в именитых музеях и галереях по всему миру – от МоМА в Нью-Йорке и Центра Помпиду в Париже до петербургского Эрмитажа и Венецианской биеннале.

Мекас восхищался тем, как, по его мнению, современные технологии "демократизировали" кино. В своем последнем интервью The Guardian незадолго до смерти он сказал: "Кокто (Жан Кокто, французский писатель, драматург и режиссер – НВ) писал, что кинематограф станет более зрелым искусством тогда, когда будет можно пользоваться камерой с той же легкостью, как ручкой, и сегодня это так. У меня есть и камера, и ручка. Новые технологии позволяют мне попасть туда, куда я не мог пройти с моей старой камерой".