О сновидениях сняты культовые фильмы ужасов, пара сериалов для Netflix и написано множество научной и не очень литературы. Книга рекордов Гиннесса несколько десятилетий подряд подсчитывала мировые рекорды по такому простому, но крайне загадочному явлению, как сон. Сколько человек может проспать? А сколько обходится вообще без сна? В какой момент сойдет с ума? А когда умрет? В 1965 году Книга рекордов прекратила подсчет рекордов по бодрствованию из-за опасений, что люди могут причинить себе вред.
Раз, два – Фредди заберет тебя. Три, четыре – запирайте дверь в квартире. Считалочка с "Улицы Вязов" непременно приходит на ум, когда читаешь описание документального фильма "Бессонница" Валерии Латыповой. История загадочной сонной эпидемии из города мертвых и безумцев, так до сих пор и не раскрытая, – на сайте Настоящего Времени.
Фильм доступен на сайте до 13 апреля.
"Казахстанские ученые гадают над "тайной века" – "сонной деревней". В селе Калачи на востоке страны то и дело засыпают местные жители. Отключаются буквально на ходу, погружаясь в сон на три-четыре дня, а то и неделю", – фильм начинается с выпуска "Новостей".
В селе Калачи несколько лет назад люди стали внезапно засыпать. Они уходят в сон на дни. Не ночью, а в разгар рабочего дня. За несколько лет эту неизвестную болезнь перенесли почти 150 человек из 500 жителей Калачей. Логики у сонной эпидемии нет, спят все: мужчины и женщины, взрослые и дети.
Толком не разобравшись с тем, почему люди погружаются в многодневный сон, власти решили Калачи переселить. Всем желающим предложили переехать из села в другие районы Акмолинской области. На что выделили из бюджета 2 миллиарда тенге (около $5 млн). Из деревни в итоге уехали 50 семей, это примерно треть всех жителей сонного места. Про оставшихся – этот фильм.
Фильм "Бессонница" снят в полутьме, словно в деревне само время замерло. Остановилось между жизнью и смертью во сне. Режиссер Валерия Латыпова знакомит нас с жителями.
У героев этого фильма нет имен.
Вот – женщина в сиреневом свитере открывает дверь дома. Поправляет маску и лишь потом выходит во двор, чуть опасливо делая вроде бы привычный шаг за порог. Мужчина без лица бросает уголь в воющую топку. От силы пламени распахивается дневным светом дверь.
Женщина в белом платке. На руках – домашняя курица. Ее словно рисовал Брейгель. А несушка – младенец в ладонях Мадонны. Женщина качает кудахтающую птицу, будто ребенка, гладит по голове: "Не волнуйся, все хорошо, завтра у тебя будет вкусная еда". Баюкает и обещает покормить вареной картошкой.
Жители деревни в фильме почти не говорят, они лишь сонно бредут по Калачам. А если и говорят, то рассказывают историю своих снов: "Мне в детстве, давно, совсем давно, снился один сон – будто по всему Красногорску ходят мертвецы. Не знаю, почему мертвецы. Я всегда пыталась от них убежать. Дома у нас были пятиэтажные. Из подъезда пыталась выйти, а они идут и идут".
"А мне дети мои не снятся, – говорит у тарелки с дымящейся картошкой, ее подруга. – Я так прошу, чтобы снились. Чтобы Ержан, сын, приснился. Или внук, который утонул. Хоть во сне их увидеть. Но нет. Не снятся".
Женщина с бантом в волосах – одна из немногих, кто смеется. Снимает с бельевой веревки меха, которые сушатся, словно выстиранные трусы, надевает на себя и хохочет. Тушки, зажатые скрепками на месте свернутых шей, обвивают ее шею одна за одной. Женщина заливается, как умеют лишь на первых рядах бенефиса Елены Степаненко. Захлебываясь в смехе, говорит своей подруге Лере, растворившейся среди бельевых веревок: "Ой, беда. Зима пришла". А потом добавляет: "Даже посмеяться не с кем".
Женщина-магнит лепит себе столовые ложки к шее, словно драгоценное колье. Любуется собой. "Удобно, – говорит улыбаясь. – Что-то готовишь, делаешь, раз – и на себя ложку повесил". А потом идет собирать камни в пустой степи, разбросанные среди выгоревшей травы. Те, что ей нравятся по энергетике. До горизонта и далеко за – ни человека, ни дома, ни дерева. А она с сумкой камней будто собирает ягоды. "Посмотри, какая красота: вот красненький, а вот синий", – говорит она другим камням.
Почему ложки не падают с шеи? Для чего в огороде медицинская маска? Кто они, сумасшедшие? Зараженные? Почему они не уехали из сонной деревни? Персонажи фильма Латыповой, словно безумные сновидения, появляются в кадре и исчезают, оставляя вопросы без ответов. Но с пробуждением не забываются.
