Западные аналитики продолжают размышлять, почему в России захотели повысить призывной возраст. Эксперты американского Института изучения войны считают, что это – альтернатива мобилизации. Речь идет о повышении планки с 27 лет до 30. По мнению экспертов, если такой закон будет принят, то призывников станет больше и больше людей отправят воевать против Украины. Соответствующий законопроект в российскую Госдуму внесли в минувший понедельник.
В нем же прописано, что призывной максимальный возраст с 27 до 30 увеличат сразу, а вот минимальный с 18 до 21 будут повышать постепенно – в течение трех лет. Из этого факта исследователи Американского института изучения войны делают выводы: Кремль не планирует воевать против Украины дольше трех лет.
Также накануне российский Генштаб дал объяснение, что отсрочка по мобилизации для отцов троих детей не является обязательной и носит рекомендательный характер. Поэтому каждый случай будут рассматривать индивидуально и все будет зависеть от военкоматов. Так что, скорее всего, их и дальше будут призывать на войну в Украину.
К обсуждению темы в прямом эфире Настоящего Времени присоединилась Дарья Берг, руководитель отдела помощи и эвакуации проекта "Идите лесом". Он помогает россиянам избежать мобилизации или дезертировать.
– По вашему мнению, зачем повышают возраст призыва?
– Все очевидно. Они хотят сделать так, чтобы у них было больше людей, которых после начала призыва смогут отправлять на войну. А я напоминаю, что после четырех месяцев срочной службы человека уже могут отправить в зону боевых действий. Поэтому здесь коллеги совершенно правы. Да, действительно, возможно, это альтернатива мобилизации, а, возможно, это просто дополнительная мера для того, чтобы увеличить количество участников в войне со стороны России.
– А насколько таким образом могут увеличить количество участников?
– Вы знаете, у нас пока нет точных цифр, но, безусловно, это большие цифры, большие суммы. И мы как проект "Идите лесом" призываем всячески уклоняться от срочной службы и от мобилизации. Мы каждый день работаем и помогаем людям, которые либо уже оказались в зоне боевых действий, оттуда сбежать, дезертировать, спрятаться, выехать из России, либо, если они уже на сборных пунктах, помогаем там юридически отстоять свои права. Мы сталкиваемся с этим каждый день.
– Дарья, а у вас есть понимание, какой процент людей хочет дезертировать или избежать мобилизации?
– В процентном соотношении сложно сказать. Часто к нам обращаются не сами эти люди, а их родственники. Если человек находится за лентой, то есть уже в зоне боевых действий, у него часто нет связи или он опасается за свою безопасность, потому что свои следят за своими, чтобы не было дезертиров. Сложно сказать в процентном соотношении, но это довольно много людей, которые оказались там не по своей воле или которые сначала даже, возможно, пошли добровольцами или сами согласились поехать воевать, но в процессе поняли, что это вообще такое.
Это не какая-то компьютерная игра, это не то, что рассказывают какие-нибудь ветераны боевых действий, это реальная угроза, в первую очередь своей жизни, и ты должен там убивать других людей. Поэтому огромное количество людей не хочет этого делать, ищет варианты, ищет возможности вернуться обратно.
– Да, это в первую очередь убийства просто мирных украинцев. А хотя бы это 20%, 2%?
– К сожалению, не буду сейчас придумывать на ходу какую-то цифру, не заставляйте меня, пожалуйста. Я просто могу сказать, что это огромное количество людей. Мы с начала мобилизации помогли уже более пяти тысячам людей либо избежать мобилизации, либо дезертировать.
– Спрашивала у вас, сколько людей могут попасть под это так называемое расширение призывного возраста из-за нового законопроекта. Шойгу накануне говорил, что такая армейская реформа увеличит численность вооруженных сил до полутора миллионов человек в России. Сколько из них попадет на фронт?
– От миллиона до полутора, да, это я тоже видела. Огромное количество людей ежедневно погибает там, эти ресурсы надо как-то восполнять. Вот это один из способов восполнить этот ресурс. Они же не относятся к людям, как к каждому в отдельности. Для них это просто цифры: нужно увеличить на 500 тысяч. Как это сделать – "А давайте вот так сделаем". Придумали, Шойгу про это в декабре еще сказал, сейчас уже этот законопроект рассматривается, у меня нет никаких сомнений, что он будет принят. Я думаю, что еще в этот весенний призыв все будет, как обычно: с 18 до 27 лет, а вот про осенний призыв есть вопросы. Возможно, они уже к этому моменту успеют это все провернуть.
– В российском Генштабе сегодня еще сказали, что отсрочки для многодетных отцов – это просто рекомендация, мол, это не закон, а просто рекомендация – их можно выполнять или не выполнять. Вы видите вообще какой-то тренд того, что работающих отсрочек становится меньше? Или нет, или это единичные случаи для многодетных отцов?
– Удивительный комментарий, который они дали по поводу того, что это носит рекомендательный характер. А что тогда еще носит рекомендательный характер? Сразу возникает много вопросов. Всеми правдами и неправдами они пытаются удержать тех людей, которых уже успели туда загрести. И в том числе огромное количество многодетных отцов, которые попали на войну, хотели использовать эту возможность отсрочки как многодетные отцы. У них сейчас такую возможность отнимают. Безусловно, после таких комментариев уже вряд ли кто-то сможет оттуда уехать, используя эту отсрочку. На самом деле, довольно много людей хотят оттуда бежать всеми правдами и неправдами, в том числе используя отсрочки.
Еще у нас есть много случаев так называемых самострелов, когда люди стреляют себе обычно в ноги, причем они стреляют друг в друга. Очень сложно, как говорят наши клиенты, выстрелить самому себе в ногу, чтобы попасть из зоны боевых действий хотя бы в госпиталь. Это сложно сделать. Поэтому они договариваются, стреляют в ноги друг другу, что, конечно, небезопасно и может привести к летальному исходу.
Люди уже отчаялись и идут даже на подобные меры. Таких случаев у нас тоже очень много, люди сначала попадают в госпиталь, у них есть стабильная связь, и у них есть время придумать какой-то дальнейший план действий. Человек может использовать эту возможность для того, чтобы понять, что же делать дальше. И вот в этой точке очень часто к нам как раз обращаются люди. И здесь намного проще сбежать из госпиталя, чем дезертировать, когда ты находишься уже за лентой непосредственно.
– Еще есть вариант сдачи в плен, к чему призывает украинское военное руководство и так далее.
– Да, есть такой вариант. Можно не использовать самострел, я никого к этому не призываю, просто рассказываю наши случаи в работе. Но также есть другие варианты, можно как раз таки нам написать, мы проконсультируем, подскажем, что в конкретной ситуации лучше будет работать.
И в дополнение. В распоряжение Настоящего Времени попали перехваченные телефонные переговоры российских военных. Редакции их передал источник в одной из украинских спецслужб, которому НВ доверяет. В этом разговоре военный, который служит на северном фронте, с фамилией Говоров рассказывает другому военному, Швецову, о ситуации с набором в российскую армию.
Говоров: Короче, сказали, что мобилизации не будет. Нужно усилить работу по набору на контракт. Мобилизация – слишком дорого. Проще набрать четырех долб**бов за 40 тысяч служить рублей ($528), чем призвать одного мобилизованного на 195 тысяч ($2574).
Швецов: Это где сказали?
Говоров: Это сказали на ВКС (видео-конференц-связь). Между строк. Короче, Восточный округ – больше 100 тысяч человек, Центральный округ – больше 100 тысяч человек, Южный – 70 тысяч, Западный – более 100 тысяч человек. Северный флот – знаешь сколько? 7890.
Швецов: Где они 7 тысяч наберут?
Говоров: Они не наберут.
Швецов: Короче, не дойдем мы до Запорожья.
Говоров: Какое Запорожье, ты что? Нам бы Брянск с Белгородом не потерять.
Швецов: Сейчас эти 300 тысяч закончатся, снарядов уже нет, "вагнера" заканчиваются. С Мурадовым, с Шойгу мы не навоюем.
