Этот фильм появился на свет после того, как его автор, Ирина Снеговская, однажды опубликовала в соцсети ироничное стихотворение. Оно рассказывало о матери, которая предлагает вступить сыну в ряды ЧВК, потому что у сына много кредитов и нет работы. Под роликом с этим стихотворением появился комментарий: "Где вы видели мать, которая бы хотела отправить своего ребенка на войну?" Мол, представить это просто невозможно.
Но в ответ на этот комментарий мужчины из России начали писать, что сами столкнулись с ситуацией, описанной в стихотворении: их жены и матери буквально гнали их на войну с Украиной. Одна женщина говорила о возможности заработать, другая подчеркивала: "Твой сын будет считать тебя героем, и жена будет вдовой героя”. Еще одна мать угрожала, что отберет у супругов ребенка из-за их антивоенной позиции.
Телеканал Настоящее Время связался с этими людьми. Вот их истории:
"Ей нужно было что-то иметь, чтобы мной гордиться. У нее всегда с этим были проблемы". История Сергея
Когда осенью 2022 года в России началась мобилизация, Сергей расклеивал антивоенные листовки против войны в Украине. Его задержали, и после общения с полицией он решил, что ему нужно уезжать из России вместе с семьей – женой и сыном, которому на тот момент было чуть больше года.
"Матери, родителям я вообще ничего не говорил, потому что они очень пропутинские, очень патриотичные, – рассказывает Сергей. – Но когда я уже брал билеты, обменивал валюту, она случайно нашла у меня в куртке квитанцию из обменного пункта, где я менял рубли на доллары. И начались вопросы".
"Я ей сказал, мы уже взяли билеты, уезжаем скоро, через два месяца. Хотя на самом деле мы собирались уезжать раньше, но я сказал "два месяца", чтобы она никак не могла физически нам помешать. И сразу началась эта история: "А почему ты не хочешь идти защищать свою родину? Ты же ей должен!" – пересказывает молодой россиянин реплики матери. – Насколько я понял, эта фраза была даже не из-за того, что она там какие-то деньги получит, мою зарплату или еще что-то, если я поеду воевать. Была речь о том, что ей нужно что-то иметь, чтобы мной гордиться. У нее всегда с этим были проблемы".
"Она хотела, чтобы я, как в древней Японии, позор кровью смыл с себя. Был героем, про которого она всем будет рассказывать и которым будет гордиться, – подчеркивает Сергей. – И она мне постоянно это говорила, с истерикой. Я почти ничего ей не отвечал, а у нее сразу истерика: "Почему?! Ты должен, ты мужик, давай, у тебя ни работы хорошей сейчас нет, ничего! И сам подзаработаешь, и героем будешь, и сын будет гордиться".
Сергей говорит, что задавал матери прямой вопрос: "Ты понимаешь, что если я туда (на войну) поеду, я умру?"
"И это был всегда разговор на повышенных тонах, потому что она никогда не могла спокойно разговаривать на такие темы – о политике, религии и прочее. Там сразу яростное лицо, залитое красной краской. И вот я прямо ее спрашиваю: "Ты же понимаешь, что процентов 90, что я погибну в первую неделю боев?" А она говорит: "Ну, зато ты умрешь как мужчина. Все будут тобой гордиться. И Мишка, сын, будет считать тебя героем, и жена будет вдовой героя", – пересказывает он ее ответ.
Сергей подчеркивает, что сначала не воспринимал слова матери всерьез. Но потом она попросила его младшего брата пойти в военкомат и рассказать, что Сергей собирается уехать от мобилизации.
"Мне брат скидывает скриншоты, где мама пишет: "Иди в военкомат, сдай его, чтобы он не улетел". Она угрожала мне и жене, что она будет у нас отбирать ребенка, – рассказывает мужчина. – После этого я начал понимать, что она все-таки серьезно все это говорит".
"Может быть, ты съездишь, попробуешь? Вдруг вернешься?" История Григория
Почти то же самое произошло и с Григорием. В 2022 году, когда Россия вторглась в Украину, он жил с женой и новорожденной дочерью, и когда Путин в сентябре 2022 года объявил мобилизацию, тоже решил уехать из страны. Родственники Григория и с его стороны, и со стороны жены поддержали вторжение. Поэтому мужчина столкнулся не только с осуждением его решения, но и с прямым призывом отправиться на войну – со стороны матери.
"Была подготовка к отъезду, и были постоянные разговоры с моей матерью: с отцом я тогда уже, можно сказать, не общался, – вспоминает россиянин. – И в один прекрасный момент, в один из звонков, когда я разговаривал с мамой (мы находились в гипермаркете, что-то покупали мне в дорогу), я сказал, что, возможно, буду уезжать, чтобы не попасть под все эти события. На что она мне ответила… я дословно не помню, но смысл был таков: "Гриша, зачем тебе уезжать? Это же уголовная ответственность, к чему это? Может быть, ты съездишь, попробуешь, вдруг вернешься?"
Григорий говорит, что фраза "Вдруг вернешься?”, да еще из уст матери, его просто потрясла: он просто не мог поверить, что женщина ее произнесла.
"Я сначала не поверил. Я думал: может, я что-то не так расслышал? Я сказал, что плохая связь, и попросил повторить. И передал телефон своей супруге, и мать это же все повторила моей супруге, – рассказывает Григорий. – И моя супруга тоже просто ничего не смогла на это ответить. Потому что, ну, понимаете, дыхание перехватывает от таких слов от родного человека!"
Григорий говорит, что мать была не единственной в семье, кто предложил ему вступить в ряды ВС РФ. Родители его жены тоже хотели, чтобы он отправился на войну
"Были от других родственников предложения, от родственников моей супруги. У нее мать тоже не понимала: как это можно оставить свою родину и не защищать ее?" – вспоминает он.
Григорий подчеркивает, что задавал своей матери вопрос: "Ты понимаешь, что если я поеду на войну, я умру?". Но у него сложилось ощущение, что женщина просто об этом не думала.
"Она просто переставала мне что-то отвечать, потому что: а что она может ответить? Что она не будет сожалеть о том, что родной сын погиб ни за что? Разговор просто на этом заканчивался, – говорит Григорий. – Моя супруга тоже у нее это спрашивала: "Вы не переживаете за своего ребенка, который может погибнуть ни за что?" Моя мать тогда ответила моей супруге, что "ну все же ходят, и пусть он сходит, вдруг вернется?" Это просто было наповал".
"Странно было: неужели человек не думает о том, что маленький ребенок останется без отца? Но моя мать не думала про это. Единственное, что ее беспокоило, – это какой-то ее мнимый статус в обществе, – замечает россиянин. – Зная характер своей матери, я предполагаю, что она просто боялась осуждения, что будут говорить: "Вот, какая ты плохая мать, воспитала предателя".
История Светланы: "Единственное, что мне хочется у нее спросить: "Ты е**улась?"
Еще одну историю рассказала Настоящему Времени Анна: она касается ее школьной подруги Светланы.
"Это история моей школьной подруги Светланы, которая продала нелюбимого мужа фактически с формулировкой: "С паршивой овцы хоть шерсти клок", – рассказывает женщина. По ее словам, о взглядах подруги она узнала уже после начала вторжения, когда та созвонилась с ней и рассказала историю об их общем знакомом. Мужчину, о котором она рассказывала, жена отправила воевать в "ЧВК Вагнер" из-за большой зарплаты, но в итоге он погиб.
"Она мне об этом рассказывала с такой легкостью, с таким чуть ли не воодушевлением, – в шоке пересказывает этот разговор Анна. – И этот разговор она (Светлана) заканчивает фразой: "Я своего если отпущу, то только по мобилизации, чтобы получить за него 7 миллионов (рублей)".
7 млн рублей – это около $80 тыс. Почти во всех регионах России, кроме Москвы, Санкт-Петербурга и юга, на эти деньги можно купить хорошее жилье.
"Для меня это было просто шоком, потому что я ее знаю больше половины своей жизни. И вот услышала от нее такие слова", – делится Анна.
"До этого тоже именно у нее был интересный момент. Она была на буквально последних неделях беременности, и начинается мобилизация. Ее муж живет у нее. Так она его сажает в машину, отвозит в военкомат и говорит: "Ребята, вы посмотрите, на него повестка есть или нет?" – рассказывает Анна. – А они такие: "Женщина, вам повестка приходила? Вам ее давали на него в руки?" Она отвечает: "Нет. Но, понимаете, он прописан у мамы, а живет у меня, я хочу знать, заберут его или не заберут".
После разговора о семи миллионах рублей за гибель мужа Анна прекратила общение со школьной подругой. Но Светлана сама связалась с ней в феврале 2023 года.
"Слово за слово, и она такая: "Мой муж подписал контракт, идет добровольцем". И я такая: в смысле...? Как? Я сутки молчу, потому что единственное, что мне хочется у нее спросить: "Света, б**ть, ты е**улась?" – подчеркивает Анна. – А потом оказывается, что не только ее муж, но и ее отец тоже подписал контракт. Для меня это было полнейшим шоком. Я сутки пыталась максимально нейтрально сформулировать фразу "Как это вообще произошло? Думала ли ты содержимым своей черепной коробки?"
"В бедности люди с ума сходят, и они реально готовы сыновей продать"
И Сергей, и Григорий уверены, что виновник поведения их родителей – многолетняя пропаганда, которой подвергались жители России.
"Довольно давно уже идет пропаганда ненависти к тем же украинцам. Конкретно про мою мать скажу. Ей, видимо, плевать было на то, что может произойти со мной, на то, что война – это в принципе неправильно, – замечает Григорий. – Про материальную мотивацию – это не про моих родителей. У них, скорее, такая позиция идет от воспитания: они такие законопослушные граждане. И если им где то говорят, что это противозаконно, это уголовка, они сразу же начинают бояться".
"Мои родители боялись ответственности. Это единственное, что подталкивало их пытаться убедить меня вернуться в Россию", – считает Григорий.
"Ладно, там в бедности люди с ума сходят: им реально нужны деньги, и они реально готовы сыновей продать, можно сказать, в рабство за эти 200 тыс. в месяц. Но тут дело не в деньгах. У меня родители не бедствуют, – подчеркивает Сергей. – Просто ей (матери) нужно чем-то гордиться. Она очень религиозный человек, почти фанатик. И ей в церкви об этом говорят, что идет "священная война", и что наш лидер – великолепный человек, и идет борьба с сатанизмом. И по радио то же самое: я ежедневно слышал, как мой отец с матерью сидят на кухне и по радио идет этот разговор Соловьева".
"Так что, помимо моего будущего в России и будущего моего сына, у меня еще отняли мать и пытались отнять жизнь. А взамен мне ничего не дают и не дали в России, – говорит Сергей. – Если так подумать, то моя мать ни в чем не виновата. Просто ей промыли голову ежедневной пропагандой. Не знаю, может быть, у них уже на заводе есть "10 минут ненависти"? (отсылка к Оруэллу – ред.) Безусловно, пропаганда виновата".
Анна говорит, что на позицию ее бывшей подруги Светланы повлияла не только массированная пропаганда, но также тяжелое материальное положение и сложные отношения с супругом. Брак был заключен из-за беременности женщины, сама она нигде не работала и получала пособие в размере около 15 тысяч рублей в месяц. Что касается заработков мужа, то его доходы сильно просели после начала войны:
"Когда началась война, насколько я понимаю, они даже продали его машину, и он таксовал периодически на ее машине, – рассказывает Анна. – Я ей задавала абсолютно адекватные вопросы: "Ты понимаешь, что либо он оттуда вообще не вернется, либо вернется, но не он, потому что война – это большой стресс, это слом психики?" И вот как раз таки в тот момент она сказала, что "с паршивой овцы хоть шерсти клок".
"Да, муж был нелюбимый. Да, деньги важнее. И я не удивлюсь тому, что, вполне возможно, она его отправляла (на войну) с мыслями: "Ну вот типа он погибнет, я и денежки получу, и квартиру наконец таки отдельную куплю, съеду от родителей, и ребенок будет пенсию получать", – говорит Анна. – Как будто бы она решила просто от него избавиться таким способом, который еще и денежку может принести".
Анна говорит, что когда она узнала о том, что муж Светланы подписал контракт, окончательно разорвала контакты с давней подругой.
"Хорошо, у вас не сложились отношения. Такое бывает. Но зачем так от него избавляться? – недоумевает она. – Настолько, видимо, пропаганда залезла в головы. Потому что я просто не знаю, как объяснить, что человек, с которым мы вместе занимались спортом, ходили в походы, готовились к экзаменам, вместе ездили в отпуска, из достаточно умной молодой девушки смогла превратиться в какого-то монстра".
"Тебя посадят, когда ты вернешься"
Сергей и Григорий в итоге уехали из России. И, конечно же, ни их матерям, ни другим их родственникам это не понравилось.
"В день, когда мы выдвигались в сторону аэропорта с чемоданами и прочим, мы им сказали, что переезжаем в Москву. О том, что мы уже уехали из России, они узнали постфактум, когда я в Турции уже из отеля написал им: типа мы уехали, – рассказывает Сергей. – Я не прощался, что прям все, до свидания. Я не хотел ругани, лишних криков. Так что никаких долгих прощаний не было. Они просто не знали, что я в этот момент еду в аэропорт".
"Я им ничего не сказал про конкретную дату, время. Собрал свой автомобиль и просто уехал за пределы РФ, – говорит Григорий. – После этого позвонил уже из-за границы своей матери. Я где-то в глубине души все-таки надеялся, что она за меня порадуется. Позвонил и сказал ей: “Мама, я в безопасности, я за рубежом. Ура!” А она, видимо, была в шоке и начала мне говорить: "Зачем ты это сделал? Это же противозаконно, это повлечет за собой уголовную ответственность, тебя посадят, когда ты вернешься".
"Мне стало неприятно, и я просто закончил разговор. Потому что когда родная мать продолжает топить за то, что нужно какую-то там родину ехать защищать, просто противно становится", – замечает он.
После эмиграции оба россиянина свели общение с родными в России к минимуму. Они говорят, что в основном они созваниваются с ними, чтобы с ним могли пообщаться дети.
"Первое время мне было трудно. Я полагаю, что у меня была депрессия из-за таких разговоров. Но сейчас прошло уже больше года, и я чувствую себя лучше – в большей степени из-за того, что просто перестал так много разговаривать со своей матерью, со своим отцом, – говорит Григорий. – Я сейчас чувствую себя лучше, но тогда это было прям ножом в сердце. Было больно от осознания того, что собственная мать, прикрывая свой какой-то статус, пытается меня запихнуть, смотивировать меня идти туда, куда не нужно идти".
"Включаю видеосвязь, чтобы она внука увидела, и все, и больше никакого диалога у меня с матерью нет, – говорит Сергей. – Более менее нормально я общаюсь с отцом, потому что он мне ничего такого не говорил, не пытался мне вставлять палки в колеса, когда я решил уехать. Хотя он тоже патриотичный. Но он типа решил: ну хорошо, решил уехать – уезжай. Он не мешал мне сделать свой выбор и жить свою жизнь. А с матерью нет: у меня она везде в черном списке, везде в бане, может со мной связаться только через отца. Мне даже как-то сложно поверить, что вот так бывает".
"Мне было горько, обидно, что моя мать желает мне смерти, потому что я какой-то "не такой", – признает Сергей. – Достаточно тяжело было осознавать, что человек, который меня выносил в себе, мне жопу мыл, когда я был маленький, может просто сказать: "Иди умри". Но что я, собственно, теряю, если не буду видеться со своей матерью? Какой-то особой материнской любви у нее ко мне не было. Я теряю только физическое присутствие человека, который только орет, ругается и чем-то вечно недоволен. И каждый день выдавал какие-то дико фашистские перлы. Я ничего не теряю, с этим можно прекрасно жить".
