В Госдуму внесли законопроект, по которому предлагается ввести государственную защиту для сотрудников МВД, Минобороны, Росгвардии и Службы внешней разведки. Государственная защита предусматривает, в частности, право на личную охрану, личное оружие, изменение внешности и места жительства, а также обеспечение конфиденциальности сведений.
Авторы законопроекта – депутаты Александр Хинштейн (глава комитета по информационной политике) и Василий Пискарев (председатель комитета по безопасности и противодействию коррупции), оба из фракции "Единая Россия".
Почему законопроект появился именно сейчас, Настоящее Время обсудило с российским политиком, бывшим депутатом Госдумы и полковником ФСБ в отставке Геннадием Гудковым.
– Авторы законопроекта утверждают, что хотят искоренить неравенство. Сейчас на госзащиту могут претендовать только отдельные сотрудники, а не все. По вашему мнению, правильна ли такая логика?
– Я бы назвал это законом имени Любы Соболь, поскольку мы знаем, что вспыхнувший скандал и попытка, так сказать, разоблачить отравителей Навального вызвала соответствующую реакцию. И теперь будут все сведения зашифровывать у всех сотрудников, у любых сотрудников, не только тех, кто на спецзаданиях борются с терроризмом или там охраняют общественный порядок. Теперь это все снимается, включая сотрудников Министерства обороны, ГРУ и так далее. И по большому счету расширяется до бесконечности список лиц, которые претендуют на государственную защиту.
Но это не только выдача оружия, но и охрана жилья, если необходимо, – в общем, все то, что по программе защиты свидетелей. У нас этот закон и так резиновый: туда включили всех, кого только можно и кого нельзя. И по большому счету он вредный (этот закон), а сейчас его расширяют до бесконечности. Теперь нельзя написать, например, что "такой сотрудник получил задание от государства кого-то убить или отравить, он живет вот там".
Это уже будет нарушение закона, и могут начать по этому поводу преследовать. Ведь Соболь пытались что-то пришить: какое-то уголовное дело за какое-то вторжение к этому Кудрявцеву, который был в списке отравителей Навального. Но потом поняли, что это, в общем-то, совершенно абсурдно и бессмысленно. Позор, еще больший позор для спецслужб, судов, следователей и так далее, вот они что-то другое придумали. А теперь они будут расширять этот закон и по этому закону они будут преследовать всех тех, кто разоблачает преступников в рядах силовых структур, нарушителей Конституции и закона – то есть это идет своим чередом: защита репрессивного аппарата от любых разоблачений. Наверное, и белорусские события сыграли свою роль: деанонимизация сотрудников – видимо, это тоже напугало российские спецслужбы и правоохранительные органы.
– То есть, по вашему мнению, когда нашли адрес одного из предполагаемых отравителей Алексея Навального, теперь главная задача этого закона – скрыть данные об имуществе силовиков, правильно?
– Адреса, квартиры – да все, скрыть вообще все и поставить их вне закона по большому счету. Теперь им будет легче прятать все концы в воду или преследовать тех, кто пытается эти концы найти. Или разоблачить их. Собственно говоря, просто это дополнение к уже имеющимся привилегированным и абсолютно необоснованным, на мой взгляд, мерам по защите силовиков от народа. Я могу сказать, что он уже сейчас, этот закон, который существует в России, абсолютно избыточен: там куча людей, которые вообще не могут никаким образом в нем находиться, например, защита общественного порядка.
Это что такое? Это что за секретные работы? Я понимаю, еще оперативно-разыскная работа, связанная с агентурной работой, я понимаю, разведка, антитеррористическое подразделение. Я еще это могу как-то понять. И то, когда я был работником, нас никто никем не защищал, мы должны были сами продумать систему мер конспирации, чтобы не подставлять. Я извиняюсь за прямоту. А сейчас это целая государственная программа, на которую будут тратиться огромные деньги.
– Если уж мы заговорили о деле Навального, скажите, пожалуйста, вы как-то можете прокомментировать намерения Федеральной службы исполнения наказаний России изменить его условный срок на реальный после того, как испытательный срок уже истек?
– Служба исполнения наказаний – это новобранец в казарме, который командует ефрейтором. У них нет никакого собственного мнения, нет никаких собственных инициатив. Им все инициативы спускают сверху. Им велели, не только им, а, наверное, и всем другим силовым структурам что-то поискать, чтобы они могли предложить для возбуждения уголовных дел в отношении Алексея Навального.
Алексей Навальный, по всей вероятности, в условиях турбулентности возможной подготовки смены власти в России, видимо, стал для них опасным фактором, и мало того, что они решились на прямое покушение с попыткой его убить, они еще и считают недопустимым его возвращение в Россию. Поэтому придумывают различные вещи, совершенно бессмысленные вещи: ФСИН предлагает то, что вообще грубо противоречит закону, даже этот формальный условный срок кончился у Навального 30 декабря.
Они вообще сейчас уже ничего не могут сделать с этим. У нас же нет закона в России, даже понятий нет, просто есть задания и политическая целесообразность. Вот они и пытаются, исходя из этих двух критериев, наплодить уголовных дел в отношении Алексея Навального, чтобы он не смог вернуться в страну иначе как в тюремной робе, так сказать, и в наручниках. Вот, собственно говоря, что они сейчас пытаются сделать.
