В Киеве завершается VI Международный фестиваль документального и игрового кино Kharkiv MeetDocs. Фестиваль, позиционируемый как "культурный голос украинского востока", обычно проводился в Харькове. В этом году из-за постоянных обстрелов города Kharkiv MeetDocs перенесли в столицу.
Настоящее Время рассказывает о фестивале в серии интервью с его участниками.
"Евродонбасс" – это детальное исследование европейской колонизации Донецкого бассейна в конце ХІХ – начале ХХ века. Привлекая в качестве комментаторов историков и экономистов, иллюстрируя сюжет архивными фотографиями и документами, Корней Грицюк показывает тот огромный вклад, который внесли в развитие региона британцы, французы, бельгийцы, немцы. Советская власть немало сделала, чтобы стереть эту часть истории Украины. По сути, "Евродонбасс" – один из первых шагов к восстановлению справедливости.
Корней Грицюк учился в Донецком университете. Работал на телевидении. В киноиндустрии – с 2011 года. Предыдущие полнометражные неигровые фильмы – антиутопическое мокьюментари "20/20. Безлюдная страна" об Украине, покинутой жителями, и "Поезд Киев-Война", снятый в поезде, который едет в прифронтовую зону.
– Корней, позвольте начать с обобщения: мне кажется, что в "Евродонбассе" и в "Безлюдной стране" вы рассматриваете реальности, альтернативные сегодняшней. В первом фильме – ту, которая была и исчезла, во втором – ту, которая могла бы быть.
– Скорее, в "Безлюдной стране" была попытка показать антиутопию, а "Евродонбасс" – о том, как переписывалась история в советское время, как мы мало знаем о своей стране. Самый якобы пророссийский регион был едва ли не самым проевропейским каких-то 100-120 лет назад.
– Идея фильма, кажется, лежит на поверхности, но вы первый ее воплотили.
– Когда я снимал "Поезд Киев-Война", то много общался с людьми с Донбасса. Понял, что они плохо знают историю собственного региона. Также здесь личная заинтересованность. Я родился и жил в Донецке, немного знал об основателе города Джоне Хьюзе, но ни в семье, ни в школе, ни в университете никто не рассказывал об этом. Сам сюжет казался аномалией: оказывается, британцы основали Донецк.
Я особенно этой историей не интересовался, но в 2014 году она меня очень увлекла. Я обнаружил, что это часть гораздо большего повествования о европейской индустриализации востока Украины. И люди, повторяю, об этом ничего не знали. Так что я решил сделать фильм.
– Конечно, некоторые представления о востоке Украины просто переворачиваются. Впечатляет масштаб европейской колонизации Донбасса.
– Перед съемками мы провели год исследований. Очень много общались со специалистами, не только украинскими. Меня удивило то, насколько по-разному эту тему воспринимают. В том же Уэльсе деяния Хьюза – огромная история. Вот наш уехал, основал город. Но они воспринимают тот период через антиколониальную призму. Британцы после просмотра фильма сказали, что очень хорошо, что мы говорим и о проблемах, которые были в то время при европейцах: об экологии, о не всегда приемлемом отношении к местным. А французы об этом не любят говорить. Наверное, из-за русофилии.
Ну было, да, но мы что-то строили и в Камбодже, и во Вьетнаме. А бельгийцы этим даже немного гордятся. Потому что они тогда наделали беды в Африке, а вот на Донбассе в то же время созидали – все не так плохо. Во-вторых, удивили некоторые детали. Тот же футбол: если поднять документы времен Российской империи, мы увидим, что команды из Донбасса и Луганщины выигрывали у Москвы, у Петербурга. То есть у людей была возможность и время заниматься спортом, который им принесли британцы и бельгийцы. И потому они выигрывали.
– Глядя ваш фильм, поймал себя на мысли, что Донбасс – это наш Новый Свет.
– Сто процентов. Донетчина начала ХХ века – настоящий Дикий Восток, фронтир, когда люди со всей Европы, не имея почти ничего, ехали туда. Кто-то прогорал и уезжал, а тот же Хьюз, увязший в больших долгах, в 55 лет там перезапустил свою жизнь. Фото того периода – часть их в попала в фильм – даже визуально выглядят как кадр из вестерна. Малонаселенная степь, много пыли, люди разной судьбы из разных краев. Только лихорадка не золотая, а угольная и металлургическая. Если делать игровое кино, то лучше всего подошла бы атмосфера фильма Джармуша "Мертвец".
– Удивительно, что никто до сих пор такого не сделал.
– Там столько всего можно снять! Те же истории о страшных холерных эпидемиях, когда целые города окружали войсками. И первые взрывы на шахтах. Апокалиптические хорроры, антиутопии – что угодно.
Британцы осознавали, что очень загрязняют окружающую среду – уже тогда думали об экологии, как и американцы, которые при постройке в Мариуполе своего металлургического завода, ставшего впоследствии частью комбината Ильича, рассчитывали, куда может дуть ветер. Когда об этом больше узнают, возможно, мы увидим новые фильмы.
– Почему большевики столь методично стирали эту историю?
– Думаю, это было в рамках их борьбы с капитализмом. Ведь именно благодаря европейскому капиталу и мотивированному населению отсталые аграрные территории за полвека превратились в индустриальное сердце Европы. Большевикам было важно показать, что развитие возможно только в рамках их доктрины. А Запад, мол, выкачивает все ресурсы. Конечно, европейцы выкачивали ресурсы, но они также и вкладывали в регион, который даже в советское время считался передовым.
Собственно, цикл индустриализации Донбасса заканчивается на наших глазах. Европейцы это начали в XIX веке, СССР и частично Украина по-своему продолжили, а война сегодня рушит остатки индустриальной мощи Донецка. Мне кажется, что после нашей победы мы должны придумать совершенно новый концепт жизни для этой территории.
– А какое будущее тогда может там быть?
– Можно вспомнить, например, о том, что на Донбассе делали немцы, построившие процветающие фермы. Это все-таки очень плодородные земли. Мы не знаем, в каком состоянии они будут, но сельскохозяйственная составляющая может дать новый толчок всему региону. Конечно, мы не знаем, как будет после боев. Но ведь до прихода европейцев те края были очень отсталыми, и очень быстро благодаря точечным инвестициям пришли к процветанию. Возможно, и после войны европейские инвестиции, европейский взгляд помогут оживить Донбасс.
В XXI веке это можно сделать и легче, и быстрее. А еще эти территории должны уже стать наконец не Донбассом, а Донетчиной и Луганщиной. Донбасс должен остаться в истории как экономический и политический термин, а эти земли могут преуспевать.
