В конце ноября 2024 года в Госдуму внесли законопроект, который обязывает суд "примирять" супругов, решивших расторгнуть брак. Это нововведение (которое еще не принято и должно пройти обсуждение) стало одним из череды запретов и предложений, сделанных российскими властями в 2024 году, который объявили Годом семьи. Помогли ли разного рода инициативы, направленные на укрепление "традиционных семейных ценностей", действительно сделать россиян ближе друг к другу? Настоящее Время рассказывает, что россиянам запрещали, к чему их призывали, как вмешивались в их жизнь – и что еще изменилось для российских семей в 2024 году.
Как российские власти борются с разводами и игнорируют проблему домашнего насилия
Законопроект об оказании социально-психологических услуг желающим развестись в Госдуму внес депутат от "Единой России" Игорь Антропенко. Соавторами закона выступили вице-спикер Госдумы Анна Кузнецова, глава комитета Госдумы по молодежной политике Артем Метелев и сенатор Дмитрий Перминов.
Если закон примут, суд обязан будет давать супругам три месяца на примирение и отправлять их на консультации к психологу. Пары отправятся на "перевоспитание" в следующих случаях: если у них есть общие несовершеннолетние дети и когда один из супругов хочет сохранить брак, а другой отказывается.
Авторы законопроекта ссылаются на статистику по разводам в стране. По данным Росстата, в 2023 году в России было зарегистрировано 683 796 разводов. Если верить словам советника генерального директора ВЦИОМ Елены Михайловой, в 2024 году на десять новых бракосочетаний в России приходилось восемь разводов.
Российские власти, постоянно выражающие озабоченность традиционными семейными ценностями, пытаются исправить ситуацию, как умеют. Например, помимо вышеупомянутого законопроекта, в 2024 году было выдвинуто предложение увеличить госпошлину за развод в восемь раз – с 650 до 5000 рублей. Еще в прошлом году партия ЛДПР предложила выплачивать молодоженам по 10 тысяч рублей. С самой радикальной идеей, которая якобы должна помочь сократить количество разводов, по традиции выступил депутат Виталий Милонов. Он предложил наказывать за расторжения брака отправкой на "специальную военную операцию" (так в России требуют называть войну в Украине) или штрафовать на 100 тысяч рублей.
Тот законопроект, что в итоге дошел до стадии обсуждения в Госдуме, может ударить по тем, кто страдает от насилия в семьях: абьюзеры и домашние тираны получат дополнительное время для того, чтобы удерживать близких возле себя. Кажется, статистика по домашнему насилию в стране волнует депутатов несколько меньше. А она пугающая: по данным исследования команды Консорциума женских НПО за 2022-й и 2023 годы от домашнего насилия погибли не менее 2 284 женщин, 93% из них были убиты партнерами. Каждый месяц в России погибали минимум 95 женщин – в среднем три женщины в день.
В исследовании отмечается, что пока трудно сделать четкие выводы о том, насколько часто в 2022-2023 годах женщины погибали от рук участников военных действий в Украине: для анализа недостаточно данных. Авторы исследования предположили, что суды могли не указывать сведения об участии подсудимых в войне. Эту гипотезу косвенно подтверждает недавнее исследование издания "Верстка": в нем рассказывается, как редактируют приговоры участникам войны уже после публикации. Например, из документа могут загадочно исчезнуть данные о госнаградах. Или вообще весь текст приговора.
Репродуктивное насилие. Длинный путь к запрету абортов
Среди мер, с помощью которых власти намерены бороться за повышение рождаемости в России, – увеличение пособия по беременности для студенток, а также новые льготы для обладательниц статуса "Мать-героиня". Однако главный инструмент борьбы с демографическим кризисом – противодействие абортам.
Полный запрет абортов в России пока не анонсируют, но активно используют точечные инструмент – региональные законы "о запрете склонения к абортам" приняты уже более чем в десятки областей. Правозащитницы отмечают, что эти законы приводят к нарушению прав женщин на получение помощи: их отговаривают делать аборт, откладывают процедуру по надуманным причинам (и, например, медикаментозный аборт становится невозможен), отправляют на беседы со священниками и психологами. Известны случаи, когда государственные женские консультации и частные клиники отказывались проводить аборты даже при наличии медицинских показаний – из-за страха, что последуют санкции Минздрава. Параллельно власти некоторых регионов предлагают женщинам бесплатно сдать анализ на фертильность. В ноябре 2024 года начались показы фильма об отказе от абортов, снятого телеканалом "Спас": на них приводят школьников, студентов и бюджетников. На Сахалине в сентябре школьникам в городе Оха без купюр показали видеозапись хирургического аборта.
В декабре 2024 года Госдума и вовсе внесла законопроект о защите здоровья гражданина еще до его рождения. Депутаты хотят внести изменения в закон "Об основах охраны здоровья граждан в РФ" и добавить к фразе "каждый имеет право на охрану здоровья" слова "как до, так и после рождения". Формулировка "защита здоровья до рождения" поставит аборт вне закона, опасаются правозащитники и юристы, а кроме того, создаст дополнительные угрозы здоровью женщины: беременным будут отказывать в лечении тяжелых заболеваний в случае опасности для плода.
Среди тех инициатив, что Госдума успела принять в 2024 году, – закон о запрете "пропаганды чайлдфри", который пока привел только к самоцензуре блогеров, но Роскомнадзор уже готовит приказ с критериями, по которым будет разыскивать "пропагандистов бездетности".
На фоне всех этих законов и законопроектов россияне ринулись в аптеки за контрацептивами: за первые шесть месяцев 2024 года жители РФ закупились средствами контрацепции на 19,3 миллиарда рублей (около $177 млн), что стало рекордом за последние пять лет.
ЛГБТ-людям построение семьи на легальных основах в России никогда не было доступно. Но в 2024-м ситуация стала еще хуже: в марте этого года "международное движение ЛГБТ" внесли в реестр террористических и экстремистских организаций. Кроме того, Госдума ужесточила правила усыновления российских детей иностранцами, умудрившись и здесь проявить квирофобию. Теперь усыновлять и брать под опеку сирот из России нельзя гражданам стран, где разрешена смена гендерного маркера (это половина мира – 91 страна).
Семейная политика и реальная жизнь: комментарий психолога
"Понятие семьи очень сильно трансформировалось за последние полвека, – отмечает в беседе с Настоящим Временем психолог Александра (имя изменено), консультирующая с 2016 года. – В мире в целом и в России в частности наблюдается тенденция к индивидуализму, снижению рождаемости и увеличению количества разводов. Возраст рождения детей и вступления в брак стал выше. В России на эти процессы сейчас наложились последствия демографической "ямы" девяностых. То есть в целом институт семьи дрейфует в сторону снижения числа браков и рождаемости, так еще и людей в подходящем для этого возрасте по объективным причинам не очень много. Оставшееся просемейное меньшинство в условиях кризиса часто будет откладывать заключение брака и рождение детей ввиду высокого уровня неопределенности и тревоги".
На рост неопределенности и тревоги влияет общая нестабильность, но прежде всего – экономическая, отмечают демографы. При этом абортов в России делают меньше, чем их делали в Советском Союзе, а доказанной научной связи между ростом рождаемости и запретами абортов вообще не существует. Зато есть современные исследования, которые показывают, что росту рождаемости способствует гендерное равенство (например, социальная защищенность молодых женщин и равноправное участие родителей в заботе о детях).
Вместо этого российским семьям приходится сталкиваться с экономическими проблемами и эмоциональными вызовами, говорит психолог Александра:
"Создается семья для удовлетворения базовых эмоциональных, физических и социальных потребностей. И когда это все хорошо функционирует, мы можем наблюдать близость, доверие, взаимоподдержку и безопасность. Сверка ценностей внутри таких семей в связи с войной – новый вызов и проверка на прочность. Вообще, конечно, все люди очень разные и реагируют очень по-разному на одни и те же факторы. Многие сейчас выбирают максимально отгораживаться от событий и совсем не читать новости – и тогда эти новости до какого-то момента на них почти не влияют. Но если от каких-то вещей есть возможность до некоторых пор отворачиваться, то ухудшение экономического положения в стране мало кого не затронуло уже сейчас – и это непосредственно сказывается на возможностях семей. Выросшая ипотечная ставка и повышение цен на продукты точно не способствовали созданию и расширению семей, меры по поддержке рождаемости не покрывают этот разрыв".
Фактор войны: деньги, смертность и жены мобилизованных
В послании Федеральному собранию 29 февраля 2024 года Владимир Путин обещал продлить программу материнского капитала до 2030 года, увеличить налоговые вычеты для семей с детьми и продлить программу семейной льготной ипотеки. Президент также заявил о запуске нескольких национальных программ: "Семья", "Кадры" и "Молодежь России". На эти цели было выделено 75 миллиардов рублей (около $695 млн).
Эта сумма кажется внушительной, пока ее не сравнишь с военными расходами: 10,4 триллиона рублей (более $96 млрд). Военный бюджет на 2025 год будет еще больше – 13,2 триллиона рублей (6,2% ВВП страны). Для сравнения: Франция и Британия тратят на семейную политику 4-5% ВВП.
Но дело, конечно, не только в деньгах. По данным Русской службы "Би-би-си" и издания "Медиазона", к декабрю 2024 года Россия потеряла на войне с Украиной 83 338 человек. 40% из них ушли на фронт добровольцами. Мужчин становится меньше, а те, кто все-таки возвращается с фронта, часто не могут снова начать нормальную жизнь. Более того, часть из них продолжает убивать, но уже в России.
Как ни странно, по мнению демографов, война не повлияла напрямую на рождаемость – дело в том, что страна достаточно давно уже находится в демографическом кризисе.
Но очевидно, что постоянное сокращение мужского населения не способствует развитию института семьи. Кроме того, женщины, бывшие мужья которых отправились на войну, сообщают об уменьшении размера алиментов – они рассчитываются как процент лишь от малой части выплат и их сложнее получить. При этом статистика поисковых запросов за 2024 год показывает, что россиянки начали чаще искать в интернете способы отправить своих мужей на войну. Журналисты, которые заметили эту тенденцию, связали ее с увеличением региональных и федеральных выплат за заключение контракта с Минобороны.
Иногда женщины пытаются вернуть своих мужей с фронта – и это тоже не заканчивается ничем хорошим. Жены и матери мобилизованных на войну нечасто, но все же выходят на пикеты – и получают обвинения в "недостаточном патриотизме". Когда жены мобилизованных объединяются и пытаются отстаивать права своих супругов (речь не идет даже об антивоенных движениях, а лишь о требовании сменить в окопах принудительно отправленных туда гражданских), Минюст объявляет такие комьюнити "иноагентами" – так случилось с движениями "Путь домой" и "Совет матерей и жен".
Репрессии против школьников и пропаганда: с чем сталкиваются российские родители во время войны
Еще один рычаг давления государства – это дети и нацеленная на них пропаганда. C начала войны в школах ввели "Разговоры о важном", где детям рассказывают о "патриотизме" и "коллективном Западе" (недавно Путин поддержал идею проводить подобные беседы в детских садах). С сентября 2024 года в школах появился предмет "Семьеведение", где детям в средних и старших классах объясняют, что "семья – это основа любого государства".
"Множество мер предыдущих лет в нашей стране были нацелены на снижение критического мышления. В целом это не так сложно, наш мозг, вообще-то, не любит напрягаться. Но особенно важная мишень здесь – дети дошкольного и младшего школьного возраста. Есть исследование, согласно которому индоктринация человека определенными идеями в этом возрасте действительно дает свои плоды. В этом смысле "заражение" идеей обязательного и срочного рождения детей может вполне выстрелить через какое-то время. Когда критика снижена, пропаганда ведется, а сексуальное просвещение отсутствует, ограничение доступа к абортам успешно может сыграть роль мышеловки в конце такого трека. И от этого вполне сможет родиться какое-то количество новых детей. Но будут ли это полноценные семьи и счастливые здоровые дети – большой вопрос", – объясняет психолог Александра.
Дети никак не защищены от репрессивной машины. Они все чаще становятся фигурантами уголовных дел, связанных с проявлением антивоенной позиции – в той или иной степени. Самый суровый приговор на данный момент получил 17-летний Егор Балазейкин: шесть лет колонии за две неудачные попытки поджога военкоматов (никто не пострадал). Для юноши поджог был акцией протеста – так он выступал против войны России в Украине. В целом за поджоги военкоматов, а также диверсии на железных дорогах в России уже задержаны и сидят в СИЗО десятки подростков, их действия квалифицируют как "терроризм", что позволяет приговаривать несовершеннолетних к реальным срокам.
Пять лет лишения свободы получил в июне 2024 года 15-летний Арсений Турбин – за распространение "антипутинских" листовок. Формально Арсения обвинили в том, что он вступил в легион "Свобода России", признанный в РФ террористической организацией. Турбин это отрицает, а его мать утверждает, что силовики исказили слова Арсения в протоколе допроса и обманом добились его подписи.
Пока готовился к публикации этот материал, стало известно о еще одном уголовном деле против школьницы. 16-летнюю восьмиклассницу из Санкт-Петербурга отправили в СИЗО. Ее подозревают в том, что она повесила на доску объявлений в образовательном центре, где учится, фотографии бойцов "Российского добровольческого корпуса" с подписью "Герои России". Ее действия следователи считают "публичным оправданием терроризма".
"Продукты в магазинах есть, беспилотник прилетал всего один раз, сохраняется иллюзия нормальности"
Евгений (имя изменено) после начала полномасштабного вторжения России в Украину пытался эмигрировать, однако вернулся домой, потому что его жена отказалась уезжать из России. У пары двое детей, один из которых родился уже во время войны.
"Для меня как для отца главной задачей в России стало не дать детям столкнуться с системой, не дать промыть им мозги. Законы о чайлдфри, абортах, усыновлении – это, конечно, дичь, но непосредственно моей семьи они не касаются. Моя забота – найти детям приличные частные школы и сады, где не будет политики и милитаризма. Пока что частное образование здесь не трогают, поэтому найти не сложно. Хотя был опыт с одной школой, стоящей прямо на территории церкви: в ней все было увешано портретами Александра Невского и царил дух скреп. Но это было еще не так плохо по сравнению с государственными учреждениями", – рассказывает Евгений.
Не существует статистики, сколько семей было сломано из-за разных позиций по поводу полномасштабного вторжения. Но очевидно, что война – это катализатор идеологических споров, которые также разрушают семью.
"Образование – это одно дело. Но есть еще и воспитание в кругу большой семьи. А это бабушки, дедушки, дяди, тети, прадед… Половина из них у нас на 100% за [войну], половина – на 50%, и пара человек против. Мы стараемся не доводить до конфликтов, хотя порой не удается их избежать, но в целом семья не рушится, никто не сепарируется. Старшая моя дочь временно живет у одной из бабушек (как раз из-за наличия подходящей частной школы рядом) и нет-нет да и услышит или увидит пропаганду, а то и на выборы ее потащат голосовать с бабушкой за несменяемого. У меня это вызывает гнев, но ради жены я не поднимаю большой шум. Однажды дочь, услышав что-то про Украину, сказала мне: "Украина – это злая страна". Пришлось объяснять ей, что это прекрасная страна, как и любая другая, что нельзя так говорить вообще ни о какой стране. Сгладил как мог, она вроде бы поняла, и больше такого не было", – рассказывает Евгений.
Родители с антивоенной позицией, по сути, должны вести двойную жизнь и учить этому детей: домашние разговоры не должны выходить за пределы квартиры. Если детей и получится научить врать с раннего возраста, невозможно проконтролировать, что они не скажут лишнее в будничных разговорах со сверстниками или старшими.
"Есть определенная стратегия отмалчивания – мне кажется, большинство ее здесь и придерживается, – делится наблюдениями за собой и другими семьями Евгений. – Это называется "не отсвечивать". Не привлекать к себе внимания. Общество сильно накалено, любой мелкий конфликт может вылиться и в политический срач, который кто-нибудь снимет на видео и донесет, и в драку, и в поножовщину, и в стрельбу. Здесь уже возможно все. В общественном транспорте вошло в привычку прятать экран смартфона от соседей, в домовых чатах не поднимать никаких спорных тем, когда кто-то предлагает скинуться для "наших ребят". В самом начале я в этих чатах пытался что-то сказать, но в ответ – лишь издевки. Тогда еще издевки. Сейчас уже был бы донос. Втайне я все еще надеюсь куда-то уехать и увезти семью, но для этого нужно сильно увеличить свой заработок. И еще здесь должно стать сильно хуже, чтобы люди вроде моей жены задумались о переезде. А пока что продукты в магазинах есть, зарплаты платят, автобусы ходят, ракеты не прилетают. Хотя в соседний дом прилетал беспилотник, но это всего один раз и без жертв. Пока единственная конкретика, на которой мы сошлись с супругой: мы не позволим промывать детям мозги. Так что пока частные школы и сады не трогают, у нас сохраняется иллюзия нормальности и чемоданы не пакуются. Не изменять себе сейчас означает – молчать. Или четко знать, где и с кем открывать рот".
Евгений говорит, что сам чувствует себя "как на иголках", но пытается "отвлекаться и погружаться в семью". "Смотришь фильмы, слушаешь музыку, водишь детей на спектакли и на аттракционы. Каждый раз испытываешь боль от того, что веселишься, пока кто-то где-то страдает в невыносимых условиях, но говоришь себе: "Дети тут ни при чем, они должны получить свое детство во что бы то ни стало". К тому же они должны видеть авторитетом и доверять тебе, а не дедушке, прадедушке, дяде, тете или особо рьяной "комсомолке" в школе", – объясняет собеседник свою позицию.
Есть ли возможность для антивоенно настроенных родителей сохранить себя, свои ценности и защитить от пропаганды детей и при этом остаться в безопасности? Психолог Александра говорит о важности опираться в такой ситуации на единомышленников: жизнь в стране, где нельзя открыто выражать свои взгляды, – это тяжелый вызов, который лучше не принимать в одиночку.
"Безусловно, лучший выбор – это искать пути для выхода из-под влияния. Если вы родитель и видите давление на детей – в России еще доступно семейное обучение, будь то дистанционный формат или семейная группа. Конечно, это требует много ресурса – это первое, о чем стоит позаботиться. В качестве конкретных рекомендаций по заботе о себе на первом месте – посещение групп взаимоподдержки (например, от [проекта помощи антивоенно настроенным российским эмигрантам] "Ковчег"), потому что человеку нужен человек, нам очень важно разделять свой опыт и ценности с другими. Мы в принципе так устроены, нам важно отражаться в глазах других, и именно такими, какими мы себя ощущаем изнутри – именно это дает ощущение собственной нормальности и опоры".
Не менее важный шаг – забота о своем ментальном здоровье, отмечает психолог:
"[Хороший] вариант – индивидуальная психотерапия, но только если вы можете в ней открыто говорить о своей боли в связи с происходящим и получать в ответ понимание, а не "нейтральную позицию". Если такие вещи вам недоступны или не совсем подходят, есть еще общение с животными и письменные практики. Очень рекомендую сайт Дарьи Кутузовой, только обязательно сначала ознакомьтесь с техникой безопасности. Волонтерство почти всегда также работает на усиление ощущения собственной устойчивости, но здесь важно изначально оценить свой ресурс, чтобы не уйти "в минус". Важно напоминать себе о том, что все это когда-нибудь кончится и что сила боли свидетельствует о степени значимости ценности, которая ущемляется в этот момент", – говорит Александра.
