— "Мемориал" официально признал Алсу Курмашеву политической заключенной. Насколько это важный шаг? И можно ли теперь ожидать, что Соединенные Штаты официально признают ее несправедливо задержанной?

— Я приветствую эту классификацию организации "Мемориала". Я все время говорил, что Алсу является политической заключенной, потому что политическая активность, она, собственно, и входит в определение "иностранного агента", согласно российскому закону об "иноагентах". Конечно, Алсу никаким агентом не является. Она журналистка, она мать двоих детей. Она должна быть дома, со своей семьей, а не в холодной камере СИЗО № 2 в городе Казани.

Я надеюсь, что Госдепартамент США обратит внимание на заявление "Мемориала". Если Госдепартамент признает Алсу несправедливо задержанной, это будет очень важным шагом: этим делом уже будет заниматься представитель президента Соединенных Штатов по заложникам, а не консульский отдел. Очень важно, чтобы случай Алсу был выведен на другой уровень.

— У вас в США было много встреч, связанных с усилиями по освобождению Алсу. Удалось ли вам получить заверения в том, что будет сделано все возможное для ее освобождения?

— Действительно, такие заверения были сделаны, и мне подтвердили, что история Алсу обсуждается на самом высоком уровне. Мне никому не приходилось рассказывать обо всем "с нуля". На всех мероприятиях, на всех встречах с представителями Госдепартамента, в Конгрессе США об Алсу уже знали. Мне также было приятно, что Алсу была несколько раз упомянута и на недавнем мероприятии в Национальном клубе прессы здесь, в Вашингтоне, вместе с Эваном Гершковичем (журналистом The Wall Street Journal, которого в России обвиняют в шпионаже – НВ). Одним словом, американское правительство относится к этому очень серьезно.

Не хватает, как я уже сказал, официального признания Алсу несправедливо задержанной.

— Вы упомянули Эвана Гершковича, которого российские власти обвиняют в шпионаже. Можно ли сказать сейчас, что американские граждане, журналисты стали для Кремля мишенью?

— Да, я в этом уверен. Во-первых, не секрет, что в принципе журналистика – это опасная профессия в России, она связана с угрозой и здоровью, и жизни, и свободе. И в первую очередь, как мне кажется, задержание и Эвана, и Алсу – это сигнал всем независимым журналистам и журналистам, которые работают для западных СМИ, что в России лучше не работать, лучше в Россию не ездить.

Во-вторых, я совершенно уверен, что российские власти целенаправленно преследуют американцев. Конечно, эти два кейса (Эвана и Алсу) связаны с разными обвинениями, но их объединяет тот факт, что они оба являются гражданами Соединенных Штатов Америки. Ведь именно по этой статье в России могли обвинить много людей, сказать, что якобы они не "донесли" на самих себя как иностранных агентов. Но тем не менее они ждали, когда этим человеком станет именно гражданин США.

— Зачем Кремлю американские заложники?

— Ну я не могу им в головы залезть. Возможно, для какого-то обмена. Но в чем я убежден, это в том, что Алсу находится сейчас под стражей из-за того, что она гражданка Соединенных Штатов Америки и из-за того, что она журналистка Радио Свободная Европа/Радио Свобода.

— Вы уже сказали, что лучше в Россию сейчас не ездить, потому что это связано с большими рисками. Насколько ее задержание было для вас ожидаемо?

— Алсу осознавала риски, с которыми могла быть связана поездка в Россию. Это было непростое решение. Но Алсу не только заботливая мама своих детей, она и преданная дочь. И она приняла решение поехать в Россию, чтобы помочь своей больной матери. Мы понимали, что это в определенном смысле рискованно, но не думали, что она окажется за решеткой. Когда ее задержали 2 июня при выезде из страны, к ней сразу полезли сумку за американским паспортом. Нам сразу было понятно, что это все из-за того, что она американская гражданка. Добавлю еще, что с начала полномасштабного вторжения России в Украину Алсу уже была в России. Она туда ездила в мае 2022-го, и без всяких инцидентов. По всей вероятности, власти уже знали, что она гражданка США, и точно знали, что она работает на Радио Свобода.

— Она получала какие-то угрозы или видела какие-то сигналы того, что, может быть, за ней следят?

— Нет, таких сигналов не было. Хотя сейчас мы уже понимаем, что за ней, по всей вероятности, следили.

— Когда ее задержали в начале июня, все произошло по такому, как теперь уже кажется, странному сценарию, потому что ее сначала отпустили, а потом задержали. Почему все произошло именно так?

— Как мне кажется, все это время они выясняли, что с ней делать, возможно, ждали указания из Москвы и, по всей вероятности, пытались построить какое-то более серьезное дело против Алсу. Поэтому сначала у нее забрали паспорта, забрали ее телефон, проникли во всю личную переписку, даже слили часть этой переписки. И поскольку паспортов на руках у нее не было, она не имела возможности уехать из страны. Это дело очень долго длилось, и в конце концов в начале октября судья выписывал небольшой штраф. А потом, когда первоначальный адвокат Алсу был в отпуске, за ней пришли люди.

— То есть, скорее всего, так специально подгадали?

— Я думаю, что да. Все указывает на то, что это было запланировано.

— Вы сказали, что две главные причины ее задержания – это ее американское гражданство и ее профессиональная деятельность. Могла ли тут также сыграть роль ваша позиция как директора канала "Настоящее Время", а также ее деятельность по защите татарского языка и татарской культуры?

— У меня, как мужа Алсу и как негражданина России, на руках нет материалов дела, поэтому я не знаю, упомянут я там или нет. Что же касается ее деятельности по защите и продвижению татарского языка и культуры, действительно, Алсу этим занимается уже четверть века. Она абсолютно погружена в эту тему, и поэтому особенно больно видеть, что она находится за решеткой в своем родном Татарстане. Я не знаю, связано ли ее задержание с ее активной татарской позицией или нет, но тем не менее это крайне неприятно.

— Насколько вообще Кремль болезненно относится к защите, к продвижению культуры, языка меньшинств?

— Я знаю, что постепенно татарский язык исчезает из школ в Татарстане. И знаю, что татаро-башкирская служба Радио Свобода, где и работает Алсу, очень активно освещает этот процесс. Не берусь сказать, что есть какая-то очевидная связь между делом Алсу и этим процессом. Но всякое может быть.

— Есть ли какая-то реакция на дело Алсу со стороны мусульманских стран?

— Пока широкой реакции со стороны мусульманских стран я не вижу. Но хотелось бы увидеть, особенно из Турции. Алсу очень любит эту страну. Она прекрасно говорит по-турецки, какое-то время преподавала турецкий язык, у нее много связей в Турции. Очень хотелось бы увидеть, чтобы не только ее турецкие друзья, но и турецкие власти высказались по поводу ее неправомерного задержания в России.

— В каких условиях она сейчас содержится?

— Коллеги Алсу получают от нее письма, которые проходят через цензуру. Насколько я вижу, любая негативная информация об условиях содержания из писем вымарывается. Тем не менее мы знаем, что ее камера часто переполнена, там довольно холодно. Да, от Алсу поступают довольно-таки позитивные письма. Но не будем забывать, что она заключенная системы, которая известна плохим содержанием, плохим отношением к политическим заключенным. И на 100% нельзя быть уверенными в том, в каких условиях действительно ее содержат. Я призываю всех не заниматься нормализацией тюремного заключения журналистов и американских граждан. Если их там не унижают и не бьют, это не значит, что у них в этих тюрьмах все хорошо.

— Ей активно пишут?

— Да, ей приходит очень много писем, даже от людей совершенно незнакомых. Люди пересказывают ей содержание фильмов, какие-то свои истории личные. Это действительно ей очень помогает. Она очень ценит поддержку. Мы хотим, чтобы Алсу не чувствовала себя изолированной, хотим, чтобы она чувствовала нашу поддержку, поддержку ее друзей, членов семьи, международного сообщества. Это очень важно сейчас.

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

"Люблю вас очень". Как проводит дни в казанском СИЗО арестованная журналистка Радио Свобода Алсу Курмашева

— У вас двое детей-подростков – такой сложный возраст… Как они это все переживают?

— Тяжело переживают. Никто не хочет вырастать дочерью политзаключенного. Ничего хорошего в этом звании нет. Это очень тяжелое время для нашей семьи. Но я благодарен их друзьям, их учителям. Они сейчас очень заняты своей школой, своими хобби – обе очень хорошо играют на гитаре. И это, конечно, помогает в какой-то степени справляться с этой ужасной ситуацией. Они уже больше полугода без мамы. Алсу уже больше месяца не слышала голосов своих детей. Кстати, она не имела возможности даже повидаться со своей мамой. Она может видеть только своего адвоката.

— Вы часто с ними об этом говорите? Рассказываете, что происходит?

— Мы об этом говорим каждый день. Иногда даже слишком часто. Да, в школе они хотят быть как все – они же подростки. Но дома главная тема наших разговоров – это Алсу.

Я очень рад, что наши дети растут в свободном обществе, они граждане США. И для них вообще дико, что их мать находится за решеткой за то, что она американка, за то, что она журналистка, за то, что она что-то написала или сказала в эфире. Я очень рад, что они растут с чувством свободы, свободы слова, свободы самовыражения. Но они прекрасно знают, с каким режимом мы имеем дело и чьей заложницей стала их мама.

— А дети, кстати, не хотят быть журналистами?

— Недавно у старшей дочери в школе было что-то вроде карьерного дня (Career Day). И как один из вариантов потенциальной работы было написано "журналист", причем конкретно журналист Радио Свободная Европа/Радио Свобода. И потом мои дети говорили: мол, да, это почетная профессия, но в России ты можешь за нее попасть за решетку.

В нормальном обществе такого происходить не должно. Мы просто должны рассказывать человеческие истории нашим зрителям, нашим читателям.

— Насколько важно сейчас рассказывать во всем мире историю Алсу?

— Очень важно рассказывать об Алсу как о журналистке, как о матери, как об энтузиастке своего родного языка и культуры. Очень важно оказывать поддержку. Знаете, мне хочется говорить об этом каждый день, с утра до вечера. Каждый день я встаю утром и ложусь спать вечером с одной мыслью: достаточно ли я делаю для освобождения Алсу? Поэтому я призываю всех говорить об этом как можно больше.