"Попытка разрушить семью и Россию". Кто и почему выступает против закона о домашнем насилии

В России появится закон о домашнем насилии. Одна из ключевых вещей, которые он предлагает, – перевести дела о домашнем насилии из сферы частного обвинения в область публичного или частно-публичного обвинения. "Частное обвинение – нелогичное и несправедливое. При нем насильник защищен, а жертва – нет", – отмечает одна из соавторов законопроекта, юрист и активистка Алена Попова.

Сейчас после побоев в России возбуждают административное дело. Если побои повторятся – можно требовать уголовного преследования агрессора. Но срок давности по административному – один год. "После этого инцидент считается не вторичным, а первичным. Получается, что муж может бить жену раз в год за определенную сумму – штраф, который он заплатит из общего же бюджета", – говорит адвокат Виктория Дергунова, которая не принимала участие в разработке документа.

Она объяснила Настоящему Времени, что частное обвинение по уголовным делам о побоях предполагает, что потерпевшая должна за свой счет нанимать защитника и искать доказательства того, что она пострадала. В отношении агрессора действует презумпция невиновности, и он имеет право на бесплатного защитника: "Фактически, человек, нанеся побои, сидит и ждет, пока жертва сама докажет, что он ее побил". При публичном обвинении жертва пишет заявление, а доказательства собирает уже суд.

"Это очень важное изменение: вся мощь государства должна быть на стороне жертвы, а не на стороне агрессора, как это сейчас происходит", – убеждена Алена Попова.

Но есть и те, кто против закона. Люди и организации, которые говорят о себе как о сторонниках традиционных ценностей, называют проект "фантазиями дам с Рублевки" и предсказывают разрушительный эффект для российского общества.

Настоящее Время разбиралось, кто видит в законе о домашнем насилии угрозу российской семье и обоснованны ли эти опасения.

Борьба двух миров

Лидер православного движения "Сорок сороков" Андрей Кормухин называет готовящийся закон "попыткой разрушить российскую семью, а через это разрушать Россию". По его мнению, сам термин "семейного насилия" создает негативный образ семьи – "самого безопасного и спокойного пространства в нашем обществе": "В России семья – это единый субъект: это многовековая традиция, которая уходит корнями в цивилизации, жившие по Божьим заповедям". А новый закон, объясняет активист, разъединяет членов семьи и делает ее объектом, где есть несколько субъектов.

С точки зрения Алены Поповой, борьба за законопроект – это борьба ценностей, двух разных моделей мира. "Консерваторы считают, что семья – это закрытая институция, где существует только один авторитет – главы семьи. Мы же говорим, что семья – это союз двух партнеров, где нельзя применять насилие никакого рода, – убеждена активистка. – Они говорят: не трогайте семью, давайте ждать, пока насильник совершит преступление. Мы говорим – давайте предотвратим его, будем спасать агрессора и работать с ним".

Противники закона предлагают бороться с домашним насилием уже имеющимися методами. "У нас в законодательстве уже есть все, чтобы регулировать случаи насилия. Самое важное – это заставить работать правоохранительные органы, если они этого не делают. Наши юристы уже готовят соответствующие предложения", – говорит Андрей Кормухин. "Только вот добиться работы существующих законов – это кропотливый труд, это вам не популистскими идеями про защитные предписания размахивать", – упрекает авторов закона координатор федеральных кампаний Межрегиональной общественной организации "За права семьи" Александра Машкова.

Кто против закона

Машкова и Кормухин, а также другие участники организаций "За права семьи" с "Сорок сороков" активно выступают против законопроекта о профилактике преступлений на семейно-бытовой почве. Подписи против него на платформе CitizenGO оставили более 16 тысяч человек. На этой же площадке есть петиции за запрет абортов, против вакцинации и с требованием к компании Disney остановить пропаганду гомосексуализма. CitizenGO работает во многих странах Европы и в США, ее создатель – испанская ассоциация, объединяющая консерваторов и сторонников традиционных ценностей. В России, утверждает Алена Попова, платформу финансирует предприниматель и основатель телеканала "Царьград" Константин Малофеев.

За три недели, которые прошли после парламентских слушаний в Госдуме, уровень поддержки законопроекта сократился с 90% до 65%, согласно открытому голосованию в ВКонтакте. Его противники размещают в соцсетях посты и видео, рассказывающие об угрозе традиционным семейным ценностям, и организуют акции протеста. Эксперты-консерваторы предостерегают, что при новом законе мужчины не захотят жениться, а само понятие семьи окажется под угрозой. Студенты Омского государственного педагогического университета написали авторам законопроекта, что преподаватели принуждали их голосовать против инициативы ВКонтакте.

Первая публичная акция протеста состоялась в Сокольниках – ее организовывала Ассоциация родительских комитетов и сообществ (АРКС). По словам представителя ассоциации Ольги Летковой, это было только началом: планируется крупное мероприятие в ноябре в Москве и, возможно, в Санкт-Петербурге. Не исключено, что к акции присоединятся регионы, говорит представитель организации.

"Закон пытались "протащить" уже который раз, в последний раз мы воевали с ним в 2016 году – тогда и эксперты, и общественность, и РПЦ выступили против него. Мы надеемся, что и в этот раз сумеем отбить атаку", – говорит Леткова.

Экономическое насилие

Авторы документа, в соответствии со стандартами ВОЗ, выделяют четыре типа насилия: не только физическое, но и психологическое, экономическое и сексуальное. "Мы говорим: давайте предотвратим насилие, будем спасать жертву и работать с агрессором тоже. Во избежании тяжкого преступления впоследствии. Ведь, как правило, этому предшествуют перечисленные виды насилия, которые используются систематически", – поясняет Алена Попова.

Противники законопроекта упрекают его авторов в том, что классификация "слишком широкая в либеральном духе". "Под экономическим насилием подразумевается то, что вы не даете деньги или предметы – например, лишили ребенка гаджета или возможности сидеть в интернете, не говоря уже о том, чтобы привлечь детей к домашнему труду – это сочтут эксплуатацией", – убеждена Ольга Леткова, председатель совета Ассоциации родительских комитетов и сообществ (АРКС). Она руководит рабочей группой по защите семьи и общественным советом при уполномоченном при президенте РФ по правам ребенка. По мнению Летковой, ребенка за такого рода "экономическое насилие" могут отобрать, а родители будут оплачивать проживание ребенка на другой жилплощади. "Вы также будете компенсировать ему "вред", который нанесли своими самыми добросовестными родительскими действиями", – предупреждает она.

Алена Попова подчеркивает: экономическое насилие, упомянутое в законе, – это не отобранные гаджеты или карманные деньги, а лишение всех средств к существованию: "Например, человек морит ребенка голодом или отбирает у пенсионера его пенсию. Если твой ребенок сыт и накормлен, одет, но ты отказался купить ему игрушку в магазине – это не насилие". Еще один соавтор проекта, Мари Давтян назвала слухи о возможном изъятии детей "фейками про то, что после принятия закона у всех отберут детей и съедят". В законопроекте нет ни слова о том, что детей будут изымать из семьи, настаивают его авторы: у комиссии по делам несовершеннолетних нет таких полномочий. Действующий порядок таких изъятий установлен Семейным кодексом России и меняться не будет.

Психологическое, сексуальное и физическое насилие

Адвокат Виктория Дергунова объясняет, почему закон требует расширенной трактовки понятия домашнего насилия – не только физического, но и, например, психологического: "Сейчас агрессор зачастую не дает жертве жить в прямом смысле слова: он ее преследует и держит в состоянии страха, даже не применяя силу. В этой ситуации адвокаты и правозащитники бессильны – поскольку с действующим законодательством мы не можем предложить ей условия, в которых она почувствовала бы себя безопасно".

Противников закона настораживает, что к психологическому насилию можно будет отнести замечания, критику, угрозы. Алена Попова уточняет, что под психологическим насилием в законе понимается "умышленное унижение чести и достоинства с помощью оскорблений, клеветы, угроз, преследования, шантажа, изоляции пострадавшего". "В целом, это доведение человека до определенного уровня стресса, уровень которого смогут оценить эксперты, которые уже проводят соответствующий анализ в рамках текущих уголовных дел", – говорит она.

Особое недоумение в проекте вызвал пункт про сексуальное насилие. Под ним, по версии Ольги Летковой, подразумеваются не насильственные действия сексуального характера, а ограничение "сексуальной свободы": "То есть люди в браке почему-то, по мнению авторов закона, сохраняют право вступать в половые связи с кем угодно, и никто не имеет права им мешать и критиковать. Это касается и детей, если они захотят вести раннюю, беспорядочную половую жизнь: родители не имеют права им препятствовать – это будет сочтено противоправными действиями".

В ответ на такую интерпретацию один из авторов законопроекта, адвокат и правозащитник Мари Давтян заявила на своей странице в фейсбуке, что "каждый понимает половую свободу в меру своей испорченности". "Половая свобода – это о праве каждого человека, достигшего возраста согласия, самостоятельно принимать решение о вступлении в половые отношения. И не важно в браке или не в браке, половые отношения должны быть добровольными", – написала она.

Что же касается физического насилия, противников законопроекта беспокоит степень "физического воздействия", которая будет считаться наказуемой. "Получается, что если родитель шлепает ребенка по попе, то ему грозит срок или у него могут отобрать ребенка – только за то, что тот его воспитывал и делал это из любви к ребенку, пытаясь привить ему хорошие качества", – говорит лидер православного движения "Сорок сороков" Андрей Кормухин.

"В законе предельно четко прописано, что под физическим насилием мы подразумеваем не единичный случай – разовый бытовой конфликт, а циклично повторяющееся насилие", – парирует Алена Попова.

Охранный ордер и квартирные мошенники

Развести насильника и жертву территориально авторы документа предлагают с помощью охранного ордера – и это новшество вызывает больше всего споров.

Юрист Виктория Дергунова объясняет, как это может работать: сначала участковый сможет выдать предписание, которое запрещает агрессору проявлять насилие по отношению к жертве, но разрешает находиться с ней на одной территории. Предписание будет действовать до того момента, пока суд не примет решение, выдавать охранный ордер или нет.

Ордер позволит не допустить самых страшных последствий – убийства и тяжелых травм, считает Алена Попова. Она убеждена: такие ордера могли бы предотвратить "летние кошмары", когда летом 2019 года в России одним за другим мужья убивали женщин. Среди самых громких случаев – гибель Натальи Басовой, которую сожитель ударил 20 раз ножом на глазах у ее дочери прямо на детской площадке в Раменках, и убийство Оксаны Садыковой: муж воткнул ей нож в сонную артерию на глазах у детей.

Противники закона боятся, что охранный ордер вызовет злоупотребления со стороны "жертв" и повлечет нарушения права собственности человека, обвиненного в насилии.

По словам координатора федеральных кампаний Межрегиональной общественной организации "За права семьи" Александры Машковой, реальных доказательств новый закон не требует – а значит, "агрессором" может оказаться любой человек. Более того, о том, что кто-то подвергается одному из указанных в законопроекте видов насилия, может сообщить не только жертва, но и "третье лицо" – мнение пострадавшего в этой ситуации может не учитываться. "Достаточно объявить, что жертва "находится в зависимости" от предполагаемого насильника", – говорит Машкова.

После поступления даже анонимного сигнала, выписывается охранный ордер, который запрещает обвиняемому лицу приближаться к жертве – и возвращаться в собственную квартиру или дом, говорит Ольга Леткова: "Заявить о насилии может сожительница, которая переночевала у гражданина, собственника квартиры, буквально одну ночь. Никаких разбирательств законопроект не предусматривает: в этом случае, участковый выписывает охранный ордер, а тот, кто первым успел написать жалобу, будь это практически случайная знакомая, останется в вашем жилье, куда вы вернуться не сможете". Такая практика лишает супругов возможности помириться, поскольку муж не может приблизиться к жене и детям, добавляет Леткова. "Если человек нарушает дистанцию, прописанную в ордере, ему автоматически меняют меру пресечения на тюремное заключение", – говорит противница законопроекта.

О применении таких кардинальных мер “автоматически” речь не идет, говорит Алена Попова: “Нарушение защитного предписания влечет ответственность, установленную законодательством России: это значит, что на время, когда действует ордер, человек становится на профилактический учет в правоохранительных органах, и за ним ведется профилактический контроль”.

Александра Машкова из организации "За права семьи" говорит, что после поданной против него жалобы агрессор не только не сможет пользоваться своим жильем и общаться с родными, но и должен будет оплатить разные счета, включая услуги НКО, юристов и пребывание жертвы в убежище. Реального преступника консультации психологом и беседы с участковым не остановят, а других методов по профилактике домашнего насилия законопроект не предусматривает, рассуждает Машкова: "В результате, закон оживит большое количество психически нездоровых и бессовестных людей, которые получат возможность мстить окружающим и выколачивать из них деньги".

Положения документа, подытоживает Ольга Леткова, "попирают презумпцию невиновности и тайну частной жизни".

"История про то, что женщины будут злоупотреблять ордерами и выселять мужей – это адская утка, которую тиражируют противники закона, и которой там нет. Нельзя лишить права собственности на основании охранного ордера – это чушь. Временная мера по изолированию насильника от жертвы применяется исключительно по решению суда при наличии места, где насильник может пребывать, а также если суд считает возможным применить такую меру", – спорит Алена Попова. Речь в документе идет о том, чтобы после случая насилия общее жилье временно покидала не жертва, как это происходит сейчас (и женщины часто не уходят от домашних насильников, потому что идти им некуда) – а агрессор. Если человека оклеветали, он может обжаловать запрет на приближение в суде и потребовать возместить моральный вред и привлечь заявителя или заявительницу за клевету.

Юрист Виктория Дергунова уточняет, что без доказательств ордер не выпишут: "Охранный ордер выдает суд на основе представленных доказательств (медицинских документов, например) и свидетельских показаний".

"Кормушка" для феминисток

По мнению Александры Машковой, законопроект наделяет "неограниченной властью НКО сомнительного содержания". Из 20 организаций, которые разработали и лоббируют законопроект, 18 – “иностранные агенты”, говорит Ольга Леткова.

И эти люди получат довольно широкие полномочия, подчеркивает она: "Дело в том, что теперь в семьи смогут входить, чтобы выявить, есть ли насилие, не только участковые и опека. [По новому закону] это смогут делать общественные организации, которые же и будут на этом зарабатывать – люди, лоббирующие законопроект, обеспечивают себе кормушку". По словам Летковой, сотрудники НКО смогут ходить по квартирам, чтобы выявить случаи насилия. Чем больше таких случаев обнаружат, тем больше денег заработают: "Эти организации будут навязывать свои услуги таким семьям по реабилитации, консультациям и другой помощи в решении обнаруженных проблем. Понятно, что это сфера бизнеса, новая ниша, которую они хотят сформировать и на ней заработать".

В ответ Мари Давтян напоминает: все, что касается оплаты социальных услуг уже сейчас регулируется на федеральном уровне 442-ФЗ об основах социального обслуживания. Согласно ему то, какие соцуслуги предоставляются бесплатно, какие за деньги и по каким тарифам, решают региональные власти. Сейчас безвозмездно получить помощь могут, как правило, только малоимущие: "В законопроекте есть отдельная глава о порядке оказания помощи пострадавшим: она там именно для того, чтобы покрыть пробелы существующего законодательства, поскольку действующий порядок вещей не подходит для ситуаций домашнего насилия", – говорит Алена Попова.

Логика противников закона такова: иностранное финансирование организаций-инициаторов означает попытку привить российскому обществу "чуждые для России" западные ценности. "Во многих странах, где приняли такой закон, разрешены однополые браки и гей-парады. Зачем в нашу консервативно-традиционную страну, в которой, по словам нашего лидера, есть своя, уникальная цивилизация, приносить чуждые нам ценности? Мы – против", – говорит лидер движения "Сорок сороков" Кормухин. Он подчеркивает, что законопроект поддерживают феминистки и представители ЛГБТ-сообщества: "Среди них есть те, кто даже семей-то не имеют: именно они пытаются лезть в семьи и регулировать там взаимоотношения".

В ответ на обвинения в "финансировании с Запада" Алена Попова предлагает тем, кто критикует НКО, сделать хотя бы часть их работы. Например, организовать круглосуточный телефон доверия, как это сделал Национальный центр по предотвращению насилия "Анна" (признан “иноагентом”).

"Что касается претензий, что закон поддерживают феминистки и ЛГБТ-сообщество, то да – они, как и все разумные люди, выступают за этот закон. Вместе с ними это делают вменяемые священники РПЦ, сообщество отцов и довольно много разных проконсервативных организаций, а также порядка 800 тысяч подписавших петицию в поддержку документа. Они уверены, что в семье насилия быть не должно", – говорит Попова.

Будет ли принят закон

Первоначальный вариант законопроекта уже направили в парламент и получили правки, сейчас текст дорабатывают. Финальный вариант, скорее всего, будет готов к новому году: "Мы получили правки со всех сторон – от правового управления как Совета Федерации, так и Госдумы", – сообщила Настоящему Времени Алена Попова.

"Мы все – и те, кто поддерживает законопроект, и те, кто выступает против, на самом деле хотим одного – чтобы в семьях не было насилия, чтобы не били ни женщин, ни детей, ни стариков. Давайте все вместе разработаем механизм, при котором этого действительно нельзя будет делать", – призывает к диалогу юрист Валерия Дергунова.

Тем более, что в том или ином виде законопроект должен быть принят, напоминают его авторы. Сделать это Россию обязал Европейский суд по правам человека, когда вынес решение по делу Валерии Володиной. Ей пришлось уехать из страны из-за преследований бывшего бойфренда, который регулярно на нее нападал. Страсбургский суд признал, что в России в принципе нет инструментов по защите жертв домашнего насилия и обязал власти страны разработать соответствующие меры.