27 декабря суд в Карелии еще больше увеличил срок историку Юрию Дмитриеву, главе карельского "Мемориала": с 13 до 15 лет колонии. Дмитриева обвинили в насильственных действиях сексуального характера в отношении приемной дочери, суд над ним проходил в закрытом режиме, и подробности того, в чем обвиняют историка, до сих пор не раскрываются. Однако многие правозащитники и представители общественности считают его дело сфабрикованным. Незадолго до ареста историк в одиночку раскрыл места массовых захоронений в Карелии убитых в годы сталинских репрессий в урочище Сандармох и назвал имена тех, кто был причастен к этим преступлениям. Издание "Проект" ранее опубликовало материал, в котором называет имя возможного "высокопоставленного куратора" дела Юрия Дмитриева: им может быть помощник президента России Анатолий Серышев, который с 2011 по 2016 год был главой ФСБ Карелии.
Писательница Людмила Улицкая – одна из тех, кто считает Дмитриева невиновным, а его "педофильское" дело – сфабрикованным. Она не сомневается, что новое решение суда означает, что историку вынесен смертный приговор: живым на свободу его уже не выпустят. Улицкая также поделилась с Настоящим Временем своими мыслями о преследовании правозащитников "Мемориала" и о тех, кто был признан в России "иностранными агентами".
— С какого момента вы следите за делом историка Дмитриева из карельского "Мемориала"?
— Я довольно давно за этим наблюдаю, поскольку я была в Карелии, я видела Сандармох, я видела ту огромную работу, которую он проделал. И это, надо сказать, потрясающее зрелище, когда ты понимаешь, что там под каждым деревом зарыт человек и человек был прежде безымянный, а благодаря усилиям Юрия Алексеевича и его команды имена эти стали озвучены.
Поэтому думаю, что лет через 50, когда улягутся волны и сменится одна, другая, третья власть, я думаю, что имя Дмитриева будет занимать достойное место на страницах нашей истории.
— На ваш взгляд, почему столь суровый первый приговор был пересмотрен и был назначен еще более суровый?
— Дмитриев, вероятно, отдавал себе отчет, против кого он выставляет свои обвинения. В Сандармохе и окрестностях были расстреляны тысячи невинных людей. Расстреливала этих людей организация, которая до сих пор существует и которая никаких покаянных жестов по этому поводу не произвела.
Многие люди в России получали документы о том, что "простите, ваши родственники были невинны". Но сама организация, которая этим занималась, как таковая ни в чем не виновата, оказывается. По факту что-то произошло, сотни тысяч людей погибли – и это факт истории. Дмитриев – это тот человек, который как историк хотел эти имена назвать.
И конечно, он наступил на хвост довольно мощному зверю, и зверь ему, конечно, сейчас откусит голову. Это точно, потому что нынешний приговор для пожилого нездорового человека – смертельный. А вина его совершенно не доказана. Но поскольку организация все та же, она продолжает свое существование, это такой Змей Горыныч, у которого одну голову отрубили, а другая отросла. Но змея-то все та же самая.
На этом процессе было сделано все для того, чтобы не дать возможности провести его честно. Совершенно не хотели слушать ни защитников, ни людей, которые за Дмитриева готовы были отдавать свои голоса, как-то его защищать. Поэтому я думаю, что он обречен. Я думаю, что этого человека на свободе мы уже не увидим.
— Как вы считаете, вот эти ужасные 15 лет для пожилого человека – это какая-то осознанная стратегия, это показательное дело?
— Мне трудно сказать. Если логика поведения Дмитриева мне понятна, мне понятно, что этот человек делает как историк, как гражданин, то вторая сторона для меня в тени. Я не знаю, кто там выступает против него. У меня такое ощущение, что он кого-то лично очень сильно задел. Это мое впечатление, что какая-то там замешана личная нота. Какая – не знаю.
— [Как вы считаете, можно ли рассчитывать] на какое-то помилование Дмитриева сверху?
— Я думаю, что это был бы очень мудрый, прагматический, осмысленный ход, если бы ему дали помилование. Я думаю, что они на этом гораздо больше бы выиграли, чем они надеются выиграть, получив труп. Закатав пожилого человека сейчас на 15 лет в лагеря, они, конечно, рассчитывают на то, что он не выйдет никогда. Если бы они были лучшими игроками, они бы сейчас его помиловали. Это было бы на пользу всем. Но об этом можно только [мечтать].
— Сейчас в России также идет процесс в целом против правозащитного центра "Мемориал". Как вы считаете: как ликвидация "Мемориала" скажется на российском обществе?
— Я думаю, во-первых, что это будет большая глупость начальства, которое себе это позволит. Я надеюсь, что все-таки до ликвидации дело не дойдет, потому что отрицательная волна будет гораздо более сильная, чем та ситуация, при которой сейчас "Мемориал" постоянно находится под давлением и как-то работает. Если они его ликвидируют, то это вызовет большой взрыв недовольства в самых разных сферах западного мира и среди правозащитников, и среди политиков, потому что это будет очень большая политическая ошибка власти. Так себя не ведут.
"Мемориал", по-видимому, все равно будет существовать – так, как при советской власти был самиздат. И это было очень мощное и сильное явление. По-видимому, такая политика власти приведет к тому, что она загонит это движение, посвященное памяти наших погибших предков, в ситуацию самиздата. Я не думаю, что удастся это истребить. Слишком у многих людей есть совесть, есть память и нет желания затоптать свое прошлое.
— "Мемориал" и правозащитный центр "Мемориал" были признаны в России "иностранными агентами". Сейчас несколько десятков людей, СМИ, организаций только за этот год были признаны "иностранными агентами". Сейчас звучат предложения, в том числе от некоторых партий Государственной Думы, о том, чтобы смягчить этот закон. А можно ли вообще этот закон смягчить?
— Нет, его не надо смягчать. Его надо отменять, это единственное, что можно сделать с законом.
Что такое "иностранный агент"? В этом законе есть логический прокол. "Иностранный агент" – это шпион? Если он шпион, то он должен отвечать по Уголовному кодексу. За шпионаж полагается столько, столько и столько. Но что такое "иностранный агент"? Огромное количество людей работают здесь и на Западе и получают свои зарплаты в рублях и в валюте. Таких людей очень много. И таких людей, кстати говоря, очень много в самых высоких этажах власти. Поэтому я думаю, что здесь закон, который требует не пересмотра, а полной отмены.
— То, что сейчас происходит, – история с "Мемориалом", история с "иностранными агентами" – это скорее противостояние власти и гражданского общества? Или это в одну сторону?
— Я боюсь, что это не противостояние власти и гражданского общества. Оно, само собой, конечно, есть. Какая-то борьба на самых высотах власти – там тоже не все благополучно. Нам очень мало чего говорят. Знаете, я иногда заглядываю в журналы, в газеты западные, и видно, что любой правитель, любой президент, премьер-министр, у него есть дом, семья, доходы, расходы. И все это достаточно прозрачно. Мы же ничего не знаем о нашем начальстве. Женаты они, не женаты, на ком женаты? Есть ли дети, где учатся? Сколько получают? Нам показали только фильм ФБК, за который Навальный, по-видимому, и отбывает сейчас свое наказание.
Мы живем в стране, в которой о прозрачности речи нет. Нет то что прозрачности, даже видимости прозрачности. Мы живем в тумане. Нам показывают то, что считают нужным показать, а остальное мы должны домыслить.
Это сильно напоминает советские времена с железным занавесом. Но, понимаете, тогда как-то было очень определенно все: мы знаем правду, мы должны ее добыть, выцарапать ее из-под железного занавеса. Сегодня ситуация гораздо более сложная: XXI век. Но на самом деле все так же просто, как всегда: власть хочет держать себя насмерть, она несменяема. И это очень плохо, потому что власть должна быть сменяемой. Это разумно, это отвечает запросам развития любого общества, потому что возникают новые вопросы – мировые вопросы, вопросы в обществе, вопросы нашего социального существования, которые нельзя решать методами вчерашнего дня.
Конечно, руководство страны должно меняться в соответствии со временем. Страной должны править более молодые люди, которые более вписаны в сегодняшнюю картину мира, потому что картина мира, которую предлагает нам сегодняшняя власть, которая полная наследница линии КГБ, НКВД, МГБ – всей этой линии, – это, простите, это немодно. Имперская система правления – немодно. Мы оказываемся не впереди планеты всей, как мы когда-то мечтали, а в хвосте цивилизации. Это очень печально.
Россия – страна с колоссальным потенциалом, с бесконечным количеством очень талантливых людей. Я думаю, что ни одна страна мира не имеет такого мощного интеллектуального потенциала, как Россия. И в результате – такая унылая картина. Я надеюсь, что что-то должно поменяться. Поменяться нормально, демократично – так, как в современном мире должно меняться. Чтобы приходили новые, более молодые люди со свежими и некомпостированными советской властью мозгами.
