В материалах дела об "оправдании терроризма", возбужденного против режиссерки Евгении Беркович и драматурга Светланы Петрийчук из-за спектакля "Финист Ясный Сокол", содержится некая "комплексная деструктологическая экспертиза". Об этом адвокат Петрийчук рассказала изданию "Фонтанка". В тексте этой экспертизы, по словам защитника, эксперты находят признаки "деструктивной идеологии" экстремистской группировки "ИГИЛ, субкультуры русских жен террористов, экстремистов, а также субкультуры так называемого русского ислама.
Спектакль "Финист Ясный Сокол" рассказывает о женщинах, которые решили выйти замуж за исламских боевиков и уехать к ним в Сирию. В основу спектакля легли реальные приговоры и допросы женщин.
Исследование для следствия проводили директор Центра лингвистической экспертизы Московского Государственного лингвистического университета Галина Хизриева и заведующий лабораторией деструктологии МГЛУ Роман Силантьев.
О такой науке, как "деструктология", стало известно в 2018 году. "Интерфакс" назвал Силантьева "разработчиком новой отрасли знания".
Дмитрий Дубровский, сотрудник факультета социальных наук Карлова университета в Праге, рассказал в эфире Настоящего Времени, что проведение подобных экспертиз – это "угроза для любого художественного произведения, в котором любой текст, любая прямая речь отрицательного героя может стать поводом для уголовного преследования".
– Вы знаете, что такое деструктология, на основании научной экспертизы по которой арестовали Женю Беркович?
– Трудно сказать. Это некоторая совокупность знаний, которые Силантьев считает комбинированной дисциплиной, в которой должны работать, как он пишет, педагоги, психологи, культурологи, лингвисты, специалисты по информационной безопасности.
В целом это напоминает не то что лженауку – в лженауке надо иметь хотя бы какое-нибудь признание, хотя бы второго человека, который бы пользовался этим – а здесь на лицо прямое, я бы сказал, наглое противоречие даже формальным требованиям российского Уголовно-процессуального кодекса. Дело в том, что эксперт должен давать заключение по общепринятым научным данным. Эта штука общепринятой не является – это личное изобретение господина Силантьева, личное его ноу-хау, которое, насколько я могу судить, больше никто из вменяемых или даже невменяемых людей, в принципе, не использует.
– То есть это не наука, а такая авторская концепция?
– Да, причем это, к сожалению, давнишняя болезнь российской науки: на каком-то пустом месте изобретать новые названия. В свое время у нас была толерантология. Сам Силантьев ссылается на террологию – науку о терроризме, которую, кстати, тоже в России придумали. А сам он собирается, кроме деструктологии, развивать еще диссидентологию. Грубо говоря, вы берете любое слово, приделываете к нему "логия" – и получаете новую науку. Очень удобно и, главное, можно называться родоначальником нового научного направления.
– Я, конечно, посмотрел биографию Романа Силантьева. Он в 1999 году закончил географический факультет МГУ, после чего работал в различных структурах Русской православной церкви и с 1998 года работает в Отделе внешних церковных связей Московского патриархата, но при этом занимается некой деструктологией. Вы вообще понимаете, что там в этом отчете могли написать он и еще один человек из МГЛУ? На основании чего следователи могли арестовать Женю Беркович?
– К сожалению, это в целом у нас не первый случай, когда эксперты делают вид, что у текста нет никакой прагматики. У нас есть длинная традиция, к сожалению, читать религиозные тексты, как будто бы они были обычными текстами, сказанными политиком с трибуны. Многие так читают религиозные тексты, и в результате они очень часто оказываются экстремистскими.
Но в данном случае они сделали вид, что тексты, которые зачитывают актеры и прежде всего актрисы, как в рамках этой технологии вербатим, то есть просто пересказывают содержание показаний обвиняемых женщин и высказывания судьи. Но показания обвиняемых женщин они считают прямой речью. Там нет ни пьесы, ни художественного замысла, ни лирического героя этих пьес – их нет. Это некая женщина вышла на сцену и публично произнесла что-то там про "ИГИЛ". Такого издевательства над здравым смыслом в России, пожалуй, еще не было.
– То есть это не слова персонажа, а слова как будто бы реального человека?
– Да, это просто женщина собрала публику в театре, вышла и стала зачитывать им про то, какой "ИГИЛ" молодец и почему они должны туда ехать.
– А как лично вы оцениваете это преследование Жени Беркович и Светланы Петрийчук, например, в контексте тех антивоенных стихов, которые писала Женя Беркович в течение последнего года?
– Можно только догадываться. Я думаю, что это действительно то, что прежде всего и было причиной преследования.
– Просто потому что эти стихи читали?
– Да. Они стали публичными, они стали довольно популярными. Я думаю, что это и было основной причиной преследования.
– Получается, что сейчас, после того как у российских следователей появились такие эксперты, такие дела можно заводить вообще на кого угодно из-за любой фразы?
– В общем, да. Тем более в реальности они так и заводятся на любые фразы. Но оказывается, что теперь это в основном угроза для любого художественного произведения, в котором любой текст, любая прямая речь отрицательного героя может стать поводом для уголовного преследования.
– Само это название – "деструктологическая экспертиза" – можно кого угодно обвинить в том, что он деструктивно влияет на что-либо?
– Нет, там чуть-чуть сложнее. Но в основном, конечно, деструктология – это фактически новое [название] антикультизма. Сам господин Силантьев – это один из российских влиятельных антикультистов, который посвятил свою жизнь рассказам о том, что все новые религиозные движения – это тоталитарные культы и деструктивные секты, ссылаясь постоянно на Дворкина. Поэтому это просто более широкий взгляд на вредоносность сект, куда он, кроме секты культа, включает еще и всякие другие практики, которые он считает вредоносными и мошенническими.
