30 марта в Москве введен режим домашней самоизоляции для борьбы с распространением коронавируса. Ужесточение режима введено по распоряжению мэра Москвы Сергея Собянина – несмотря на то, что Владимир Путин в обращении к гражданам отказался вводить в стране чрезвычайное положение. О том, почему Собянин решился на общегородской режим изоляции, имел ли он право его вводить и чем сложившаяся ситуация опасна для Владимира Путина, Настоящему Времени рассказал политолог Федор Крашенинников.
"Собянин нарушает все законы, чтобы был хоть какой-то порядок"
Ужас ситуации в том, что центр отучил людей на местах принимать решения. То есть местные руководители и губернаторы, мэры – это люди, напрочь лишенные авторитета, какой-то широкой известности, популярности среди людей. Ну, может, за исключением какого-нибудь Сергея Семеновича Собянина, который не просто губернатор.
Средний российский губернатор – это абсолютно пустое место, чьи призывы к гражданам соблюдать какие-то правила, что-то делать, что-то не делать – это просто как любого человека можно посадить в кадр, чтобы он всех призывал. С чего ради люди должны его слушать? Он кто – авторитет, может быть, он какой-то уважаемый человек? Он просто пустое место, которого из Москвы прислали губернатором.
Если бы губернаторы были какие-то люди авторитетные, избранные, пользующиеся авторитетом в регионе и знающие, что делать, знающие ситуацию в своем регионе, понимающие, что им придется на выборах отвечать перед жителями региона за свое неправильное поведение, и они в рамках федеративного государства имели бы возможность принимать те решения, которые нужны, – многих проблем не было бы. К сожалению, у них нет возможности принимать решения. Они все испуганные зайчики, они ждут, пока им из Москвы скажут, что делать. А из Москвы им говорят: вы там что-нибудь делайте как бы от своего имени, но мы, типа, не будем вводить пока чрезвычайную ситуацию, вот и вы давайте.
Поэтому мы видим, как есть Сергей Семенович Собянин, который просто нарушает все законы и из кожи вон лезет, чтобы сохранить в Москве какой-то порядок и стабильность, и есть все остальные. При этом заметьте, не забывая пересыпать свои угрозы щедрыми пособиями. 19 с половиной тысяч рублей он собирается платить тем, кто потерял работу. Это очень хорошо, хотя это мало, наверное. Но это лучше, чем ничего.
А что должен делать губернатор какой-нибудь средней российской области, у которого нет таких денег? Он знает, что ему этих денег не дадут. Он должен взять на себя ответственность, ввести у себя какое-то там чрезвычайное положение без объявления чрезвычайного положения, добиться, чтобы люди его слушались. Ведь у него нет полномочий вызвать на улицу, допустим, военные патрули. Он не может командовать ни полицией, ни армией. Вообще непонятно, что он может делать, откровенно говоря.
"Путин не хочет брать ответственность, но рано или поздно ему придется что-то делать"
В чем смысл режима чрезвычайного положения, как, допустим, в Казахстане ввели? Там ходят по улице патрули военные, они не дают людям жарить шашлыки и как-то себя неправильно вести. То есть если ситуация серьезная – то президент должен взять и подписать все те указы, которые он должен подписать, и таки уже ввести чрезвычайное положение, и взять на себя всю ответственность. А не ждать, пока пустые места, которые он назначил во все регионы, что-то сделают.
[При этом президент] не хочет на себя брать ответственность за все последствия. Он же у нас только людям добро несет, он же не может выйти сказать: у нас в стране все плохо, все сидите дома, без работы и без денег. Люди потом будут от него ждать денег, компенсаций. А так он скажет: а это ваш губернатор у вас тут ввел, наверное, он плохой человек оказался, вы потом с него все требуйте. То есть такая у него, очевидно, линия обороны.
Рано или поздно, конечно, Путину придется из-за печки выходить и что-то делать. Он к этому не готов. Его научили в 1990-е годы, когда он был начинающим политиком, что никогда не надо пиариться на плохом. И он на плохом никогда не пиарится. Проблема только в одном в этом случае: в отличие от "Курска", Беслана и других историй, это история, которая не кончится быстро. Это не несколько дней, это не несколько часов. Это не разовое событие, как "Зимняя вишня" сгорела, люди погибли – и все. Это как "Зимняя вишня", которая горит в течение нескольких месяцев. Или Беслан, который длится месяцами, неделями. Не отсидишься. Нельзя сидеть месяц-полтора где-то за печкой и потом выйти сказать: ну вот, все кончилось, все стало хорошо.
К этому Путин не готов, его такому не учили. И пока он действует просто рефлекторно. Он там какое-то вялое обращение провел: чрезвычайное положение не объявлять, но не ходить, работать, но не работать, не работать, но работать. Деньги всем будут, за чей счет банкет – непонятно.
Что будет с народной поддержкой [президента], мы узнаем по итогам ситуации. Пока он идет по очень тонкому льду, и поэтому он старается ничего не делать, чтобы не ошибиться. Потому что каждая его ошибка, каждое его обещание – оно чревато. Можно снять с должностей всех министров и губернаторов, поменять правительство. Но если Путин возьмет на себя ответственность и все это кончится каким-нибудь чудовищным провалом, а людям потом через несколько месяцев, когда эпидемия благополучно закончится – а она рано или поздно закончится, – скажут: ну все, теперь платите долги, коммуналку, налоги, все платите. А они будут без работы и без бизнеса.
Тогда они, конечно, должны найти какого-то виноватого. И этим виноватым, конечно, просится Путин, потому что это он у нас главный. И Путин поэтому пытается спрятаться от этого.
