В Харькове демонтировали памятник советскому маршалу Георгию Жукову, а власти говорят о переименовании около 500 объектов гражданской инфраструктуры, имеющих связанные с Россией названия, после окончания войны.
Историк и журналист Филипп Дикань рассказал о том, как в Украине проходила декоммунизация после развала СССР, что будет с гражданскими объектами, названными в честь российских деятелей, и что будет с русским языком после окончания войны.
— Как вы сейчас воспринимаете все эти новости о переименовании улиц в Харькове и сносе памятников?
— Я коренной харьковчанин. Кстати говоря, я из русскоязычной семьи, так исторически сложилось. Правда, русифицированной. Но тем не менее русский язык – мой родной. Кроме того, что я историк, я прежде всего еще и журналист. И последние 15 лет программы веду, конечно же, на украинском языке. То, что происходит сейчас, я приветствую двумя руками, потому что еще в 2014-2015 годах, когда только началась декоммунизация Украины, я очень сильно поддерживал и поддерживаю эту волну.
Более того, я жалею, что в 1991 году, когда только-только начались ростки декоммунизации Украины, на востоке страны, в частности в Харькове, если говорить о моем родном городе, были сделаны очень несмелые шаги. Переименовали только площадь Дзержинского в площадь Свободы. И улицу Дзержинского переименовали в Мироносицкую. На этом шаги закончились.
Вторая волна началась как раз в 2015 году. Немножко несмелая, потому что тут же стоял памятник Жукову, оставалась советская символика. Когда снесли памятник Ленину, это вызвало неприятие некоторой части харьковчан.
Но сейчас время, мне кажется, просто расставляет все по своим местам. Я среди тех, кто категорически уверен, что не могут в Харькове сейчас быть топонимы, связанные так или иначе с Россией. По крайней мере, названий российских городов, российских улиц, переулков и так далее быть не должно: всяких "Волжских", "Вятских", "Томских", "Омских", "Анадырских" и так далее.
Что касается имен писателей, коих очень много в Харькове, тут вот какая штука. Это маркеры, которыми мы обозначаем принадлежность к той или иной культуре, восприятие, принятие тех или иных исторических моментов, каких-то культурных парадигм и так далее. Многие говорят: "А почему трогают Пушкина? Зачем переименовывать одну из центральных улиц Харькова – Пушкинскую?" Это такое милое для слуха харьковчан название, очень классная улица, связанная у многих с очень хорошими воспоминаниями. Да дело в том, что это одна из центральных улиц. А мне кажется, что Пушкин, который действительно, естественно, не бомбит и не обстреливает ни Харьков, ни другие украинские города, он на том самом знамени "русского мира", под которым происходит так называемое освобождение нас от так называемых нацистов. Он, к сожалению, – одна из составляющих скреп этого самого "русского мира". Его так или иначе используют. Остальные столпы немножко другие, но, увы, Александр Сергеевич находится в основании этой парадигмы "русского мира", этого мышления. Поэтому, как мне кажется, Пушкинской улицы не должно быть в Харькове. Я знаю, что это мнение разделяют не все харьковчане.
Более того, некоторые активисты предлагают вообще убрать с карты Харькова более 500 названий, так или иначе связанных с Россией. То есть вообще все. Мне кажется, не стоит так рубить с плеча. Есть, например, улица Лермонтова в центре Харькова. С ней связана другая история. В отличие от Пушкинской улицы, в которую была переименована Немецкая в честь столетия юбилея поэта, когда все эти имена навязывали, естественно, за улицу Лермонтова выступили жители тех участков, по которым она прошла.
Во-вторых, мы знаем, наверное, роль Лермонтова в истории российской культуры и его личность в истории. Это человек, который относился к имперским властям совершенно неподобострастно, личность которого вызывала крайнее отторжение у властных персон Российской империи.
Можно сказать, что Пушкин тоже был вольнодумцем, но у него есть "Полтава", у него есть известный стих "Клеветникам России", где спор поляков и русских он пытается отнести к спору братских славянских народов. Правда же, это очень похоже на нынешнюю ситуацию: якобы такой скандал между русскими и украинцами, который старший брат пытается разрешить. Именно поэтому, мне кажется, большинства имен, связанных с Россией, не должно быть на картах украинских городов, по крайней мере, Харькова.
— Как сейчас изменилось отношение к русскому языку, после 24 февраля 2022 года? В Харькове, насколько мне известно, даже было издательство "Фолио", которое печатало книги не только на украинском, но и в той же степени на русском языке. Сейчас книги на русском в каком-то виде будут нужны в Украине? Будут ли они пользоваться спросом?
— Я думаю, что, возможно, у какой-то части населения – да. Я думаю, что не все откажутся от русского языка. Я имею в виду, конечно же, прежде всего ребят, которые защищают Украину. Не важно: в окопах, в качестве волонтеров и так далее. Мэр Харькова говорит на русском языке, мэр Днепра русскоязычный, мэр Одессы русскоязычный. Русский язык так или иначе не выйдет из обихода. И мне кажется, будет крайне неправильно упрекать и ставить в вину после победы русскоговорящим: а почему они продолжают говорить на языке оккупанта? Я вообще очень не люблю это словосочетание "язык оккупанта". Я, например, в публичной плоскости достаточно давно перешел на украинский язык. Но если ко мне обращаются на русском, я абсолютно спокойно отвечаю на русском языке. Мне кажется, что русскоговорящие люди будут, конечно же, учить украинский язык, но не стоит отнимать у них право говорить на русском языке.
Преподавания в школах русского языка, мне кажется, быть не должно. Кроме тех случаев, как было предложение кого-то из чиновников, может быть, киевского уровня, когда родители в классе выступят за обучение русскому, допустим, факультативное. Но русские книги, конечно же, будут сокращаться. Это долгий разговор, потому что у нас с поддержкой собственного книгоиздательства до войны были большие проблемы – нужно будет прежде всего этим заниматься.
А, с другой стороны, есть масса книг на других языках, которые нужно еще больше изучать: английский, французский, немецкий, испанский, итальянский. Масса языков. И прежде всего, конечно же, переводить на родной, украинский язык.
— Вы заметили тенденцию, по которой сейчас те люди, которые до начала этой войны, даже после событий 2014 года, продолжали говорить на русском, сейчас перешли на украинский?
— Есть такая тенденция, безусловно. Трудно прогнозировать какое-то процентное соотношение. Мне кажется, это было бы очень интересным социологическим исследованием. Я думаю, что в ближайшее время мы, может быть, даже увидим его результат. Я по своим друзьям, знакомым, по фейсбучному кругу вижу, что немалое количество людей перешли в публичной сфере на украинский, в быту говорят на украинском. Это немалый процент. Так что тенденция такая, безусловно, есть.
