В марте исполнилось ровно 11 лет с момента, когда Россия аннексировала украинский Крым. Многие международные организации и государства признали эти действия России незаконными, осудили их и ввели санкции в отношении Москвы.
С первых дней оккупации Россия начала преследовать проукраинских жителей Крыма. Многим несогласным с аннексией пришлось уехать. Такие люди оказались и среди наших читателей. Мы спросили их, как они приняли решение об отъезде, по чему скучают больше всего и рассчитывают ли когда-либо вернуться.
"Я безмерно горжусь мужем. Он смог сделать единственный правильный моральный выбор"
Альона с мужем и дочерью Варварой уехали из Крыма незадолго до аннексии. Они прожили в Симферополе почти три года. Переехали туда с мужем из Харькова сразу после окончания университета.
"Это был выдающийся период нашей жизни. Уже не студенчество, полная самостоятельность, семейность, рождение первой дочери", – вспоминает Альона.
Крым для нее стал символом молодости и легкости: "Жили мы классно. Арендовали маленькую квартиру в 25 квадратных метров возле железнодорожного вокзала, часто ездили на побережье, часто встречали гостей". В Симферополе Альона с мужем завели собаку Шери. Сейчас ей уже 13 лет.
Решение об отъезде из Крыма далось тяжело, признается Альона. Особенно мужу, который вырос на полуострове.
Изначально девушка уехала из Симферополя на материковую часть Украины одна с годовалой дочерью. 9 марта 2014 года за ней приехал отец из Днепропетровской области. Муж Альоны – военный. В это время он был на службе.
"Для моего папы уже тогда было очевидно, что Россия аннексирует Крым. Он и побудил меня принять решение уехать. Мы с ним много об этом разговаривали, обсуждали разные сценарии", – рассказывает Альона. С мужем после отъезда они каждый день созванивались. Всю неделю Альона пыталась убедить и его уехать.
Сейчас она говорит, что понимает, насколько тяжело мужу было принять это решение. На него давили на работе, рассказывая, что жителям Крыма будет лучше, если он войдет в состав в России. Им говорили, что поднимут зарплаты, дадут жилье, напоминали о бедности "при Украине". Одновременно на мужа Альоны оказывали давление и его родители. Они до сих пор живут в Крыму и так и не приняли решение пары уехать.
"Для них словосочетание "украинский военный" ничего не значило. Был украинский – станешь российским, не проблема", – добавляет Альона. В итоге ей все-таки удалось убедить мужа покинуть полуостров. Она приехала к нему в Симферополь, и через несколько дней они уже паковали свою старую жизнь в коробки и собирали документы для отъезда.
Сначала пара переехала в Харьков, но когда стало понятно, что там для мужа нет работы, они уехали в Днепр. В Днепре муж устроился в правоохранительные органы. Там же в 2021 году у них родилась вторая дочь Ася.
После отъезда в Крым они ездили много раз. Осенью 2014 года приезжали на полуостров всей семьей. Тогда еще было железнодорожное сообщение с материковой частью Украины, говорит Альона. На границе пристальный интерес вызвали документы мужа, но больше никаких сложностей у них не возникло.
Потом Альона каждое лето ездила в аннексированный Крым одна с дочерью. Там их встречали родители мужа. Сами они тоже приезжали к ним в гости в Днепр. В 2018 году Альона ездить в Крым перестала. С тех пор мама мужа приезжала в Днепр, забирала внучку в Крым, а потом привозила ее обратно.
После начала полномасштабной войны Альона перестала поддерживать связь с родителями мужа. Муж тоже теперь общается с ними редко. Альона говорит, что они "насквозь заражены российской пропагандой": "Они ни разу не написали ни сыну, ни Варваре, когда мы в первые месяцы войны скрывались от ракет и жили в тотальной эмоциональной тьме. Раньше я считала, что кровь решает все, что нужно изо всех сил пытаться сохранить отношения с семьей. А теперь знаю, что кровь ничего не решает".
Сейчас Альоне 37 лет. За почти 11 лет в Днепре она привыкла к жизни там и теперь называет этот город домом, но по Крыму все равно иногда скучает.
"Помню, как праздновали мой день рождения в Евпатории. Ноябрь, страшный ветер, пробирающий до костей. И мы, молодые, под влиянием игристого, гуляем по набережной, – делится она, – Помню Поповку с кристально чистой водой, широкой береговой линией. Я многое помню. Буквально чувствую этот смолистый горячий воздух. Вижу инжиры вдоль Ялтинского шоссе. Слышу, как кричат чайки на Заозерном в Евпатории. Если купил пахлаву или еще что – держи крепко, потому что птицы отберут".
Альона уверена: муж скучает по Крыму еще сильнее, но говорят они об этом крайне редко, чтобы не ворошить раны: "Я безмерно горжусь мужем. Потому что тогда под невероятным давлением своего близкого окружения, своих родителей и старших коллег, которых он невероятно уважал и на которых равнялся, он смог сделать единственный действительно правильный моральный выбор. Но я уверена, что оно того стоило. Думаю, и муж сам в этом уверен не меньше меня".
В то, что они смогут когда-то вернуться в Крым, Альона не верит. Она признается, что когда готовилось украинское контрнаступление, ей начало казаться, что совсем скоро они с мужем снова смогут поехать в Симферополь, но потом поняла, что скорее всего, ждать этого придется еще долго.
"Я верю, что справедливость и добро победят, а это в частности означает, что на полуострове Крым снова замелькают украинские флаги. Рано или поздно. В то, что это произойдет в ближайшие 5 лет, я не верю, – добавляет женщина, – Сколько нам с мужем будет в момент освобождения Крыма? Ну, может быть, 50. Возможно, больше. Вряд ли мы будем готовы к очередному переезду в среду людей, много лет живших под влиянием пропаганды. Общение с такими людьми отнимает много ресурса. Не думаю, что он у нас будет".
"Я очень скучаю по морю"
Анна тоже уехала из Крыма незадолго до аннексии, а после нее окончательно решила не возвращаться на родину. Она в тот момент уже несколько лет встречалась со шведом. Он приезжал к ней и большую часть года проводил в Крыму. А у нее было ВНЖ в Швеции.
В 2014 году Анна с 8-летней дочерью поехала к нему на каникулы. "Мне было интересно, сможем ли мы там жить, – рассказывает женщина. – В итоге мне совсем не понравилось. Мой мужчина жил на севере Швеции. Климат тут, конечно, небо и земля по сравнению с Севастополем".
Но дочь вместе с партнером Анны уговорили ее попробовать все-таки пожить в Швеции. В итоге она примерно на три месяца продлила отпуск. За это время она так не смогла полюбить Швецию и решила вернуться в Крым, продолжив отношения на расстоянии. У Анны в тот момент уже были куплены обратные билеты. Но Россия аннексировала Крым.
"Все случилось так быстро, и не было абсолютно никакого понимания, что происходит, – вспоминает Анна, – Так как я из Севастополя, из русскоязычной семьи, новости мы смотрели в основном на русском. Одновременно с этим я начала смотреть на YouTube местных блогеров. Они совсем по-другому про это все рассказывали. Говорили про людей с автоматами. Потом еще был этот "референдум", про который мой брат сказал: "Мы засыпали в одной стране, а проснулись в другой". В общем, я поняла, что я не могу поехать туда с ребенком".
Так Анна осталась жить в Швеции и с тех пор больше не возвращалась в Крым. Для себя она приняла решение, что не поедет на полуостров, пока он снова не станет украинским.
В Крыму у Анны остаются жить родители и до полномасштабного вторжения жил со своей семьей брат. Другой брат живет сейчас в Харькове.
С мамой Анна общается мало, так как она поддержала и аннексию, и вторжение России в Украину. "Папа, хоть ему уже и за 80, не потерял пока здравый смысл. Он понимает, что в Крым сейчас вливаются огромные деньги. У Украины таких денег не было, поэтому там сейчас действительно начало все строиться. Улучшается фасад, но у меня папа ездил по России и знает, что из себя представляют там маленькие города", – говорит Анна.
Она признается, что тяжело переживает разрыв в отношениях с мамой. Такие же чувства испытывают и ее братья: "Она уже старый человек, и она, конечно, в нас нуждается. У нее то одно болит, то другое, и мы не можем от нее полностью отказаться. Но поддерживать отношения очень больно. Потому что ты как будто разговариваешь с ярым фашистом, который закрывает глаза на любые преступления и оправдывает войну. И это твоя мама? Это не укладывается в голове".
Сейчас Анне 43 года. За 11 лет она привыкла к жизни в Швеции. У нее есть шведское гражданство, она работает в организации, которая помогает беженцам. В Швеции у нее родился второй ребенок. Она рассталась с мужчиной, к которому изначально переехала, но они остались друзьями и даже живут в соседних домах.
В семье они говорят только на шведском. Старшая дочь понимает русский, но отказалась говорить на нем как только Анна приняла решение не возвращаться в Крым. Младшего ребенка она даже не учила русскому.
Анна тоже не думает, что сможет вернуться в Крым жить, даже если его освободят. Но говорит, что точно поедет туда в отпуск:"Я очень скучаю по морю. Я родилась и выросла в километре от пляжа. Поэтому, когда у меня есть возможность куда-то поехать в отпуск, я в основном езжу в Грецию. Мне очень нравится Крит. Я там была уже, кажется, в каждой деревне. Видимо, потому что Крит мне напоминает Крым. Там есть все. Там есть и пески, и поля, и сосны, и горы, и скалы. В общем, почти как Крым, только чуть теплее и суше".
"Скучаю по той спокойной жизни, которая была в прошлом"
Илья тоже не поддержал аннексию в 2014 году, но из Крыма уехал только после начала полномасштабной войны. Он родился в небольшом городе на севере Крыма, потом поступил в Симферопольский университет, проучился там полгода и уехал в Киев.
Там он и находился во время Майдана. "Мне тогда было около 20-ти. Мы из мешков, помню, строили баррикады. При этом аннексия Крыма воспринималась не так трагично как начало полномасштабной войны", – вспоминает Илья.
Весной 2014 года он вернулся в Крым. О том, как изменилась жизнь на полуострове после аннексии, Илья говорит вскользь: "стало меньше свободы слова, продукты стали хуже, люди злее"
"При Украине было мало финансирования регионов, много коррупции, поэтому проседала медицина, дороги. Ну а в связи с аннексией, Крым стал таким регионом, в который стали вкладывать деньги, чтобы замылить глаза, – добавляет Илья, – Я был в других регионах по России, и это небо и земля. То есть, понятно, что ожидает Крым в будущем".
Илья говорит, что мнения об аннексии сильно разделились. Никто из его круга ее не поддержал, но ему встречались и те крымчане, кто надеялся на улучшение жизни после 2014 года. Из-за поляризации взглядов начали происходить стычки, даже на работе – Илья работал поваром на кухне.
Многие из его знакомых уехали из Крыма в разные годы после аннексии. А один из приятелей уже третий год воюет на стороне ВСУ. Для Илья же точкой невозврата стало 24 февраля 2022 года. Он быстро собрал вещи и уже в начале марта был в Армении. Там прожил два с половиной года, а полгода назад перебрался в Европу.
Илья сомневается, что при нынешней российский "власти" Крым снова станет частью Украины. Он говорит, что уже мысленно попрощался со своим домом, хотя у него там и остались родственники.
"Я все еще скучаю по крымским лесам, потому что там нет опасных хищников. Только кабаны и лисы. То есть, скучаю по безопасным походам, по тому, как мы с друзьями собирались где-то на природе, гуляли по лесу, – делится Илья, – По родному дому уже не скучаю. Но скучаю по той спокойной жизни, которая была в прошлом. Скучаю по товарищам и знакомым, потому что сейчас мы разбросаны по разным городам и странам. Ну и конечно, скучаю по крымско-татарской кухне".
