20 марта в Москву приезжает глава КНР Си Цзиньпин. Это его первый визит в Россию после начала полномасштабного вторжения в Украину.
Как сообщили в Кремле, глава Китая пробудет в России три дня. В ходе встречи Путин и Си должны обсудить вопросы развития и углубления партнерства России и Китая, пишет Кремль. А вот как заявила китайская сторона, визит Си Цзиньпина в Россию направлен на установление мира.
В преддверии визита Си и Путин обменялись статьями. Путин написал статью для китайской газеты "Жэньминь жибао", где указал, что Москва и Пекин "последовательно выступают за формирование более справедливого многополярного мироустройства". В свою очередь, Си Цзиньпин в своей статье для российских РИА Новости и "Российской газеты" назвал войну России против Украины "украинским кризисом" и написал, что Китай занимает объективную и беспристрастную позицию по поводу конфликта, а также прилагает активные усилия к мирным переговорам.
О предстоящих переговорах Китая и России и их значимости – рассказал китаист Алексей Чигадаев.
– Что это за такой дипломатический ход: Путин пишет статью в китайскую прессу, Си Цзиньпин – в российскую?
– Это дипломатическая традиция. Были уже статьи Путина в китайской прессе, а статьи Си Цзиньпина – в российской. Это, скорее всего, просто жест вежливости для того, чтобы дать старт переговорам.
Статья Си Цзиньпина очень взвешенная, очень дипломатически корректная. Там нет никаких выпадов, никаких политически ярких выражений или каких-то инициатив, которые могли бы смутить Запад или США. И в речи Путина в том числе все достаточно холодно, выдержанно, в отличие от того стиля, которого сейчас придерживаются многие российские политики, публикуя посты про борьбу с сатаной, Иблисом.
– Вы можете ответить на вопрос, почему Китай не называет войну России против Украины – войной? Почему именно формулировка "кризис"? Для того, чтобы сохранить возможность разговора?
– Да, потому что хороший теленок двух маток сосет. И для Китая это действительно конфликт. Наверное, это все-таки лингвистическое упражнение, но в войне надо встать на сторону одного из конфликтующих участников и занять позицию. Китай не хочет занимать эту позицию и называет это "кризисом". Я, наверное, подтверждаю это, потому что во всех китайских газетах это все-таки всегда wéijī, а не zhànzhēng – война. И здесь Китай в первую очередь думает о себе. Китай приехал не для того, чтобы торговаться с Россией, не для того, чтобы разговаривать с Украиной. Китай прилетел для того, чтобы показать: "Смотрите, я могу быть медиатором". Мы наверняка увидим какую-то хорошую сделку. Пусть локальную, пусть очень маленькую, пусть не суперзначительную, но это будет очевидный сигнал США и Европе: "Вы хотите, чтобы мы участвовали в кризисе? Давайте договариваться. Перестаньте оказывать на нас давление своими невероятными моральными ценностями, а давайте поговорим о деньгах, о торговых санкциях, о Тайване. И возможно, мы поучаствуем в этом конфликте".
– А вы можете обрисовать, какие интересы у Китая в контексте войны России против Украины? Китай заинтересован в том, чтобы эта война закончилась?
– Нам, наверное, надо поделить это все на внешнеполитические интересы и внутриполитические. Внутриполитический интерес Китая – примерно никакой, потому что здесь все, конечно, завязано на экономику: ты получаешь больше дешевых ресурсов и продовольствия из России. У тебя рядом под боком прекрасная страна, из которой ты можешь качать ресурсы по той цене, которую ты назовешь, потому что у страны нет других альтернатив, других рынков и нет такой налаженной инфраструктуры, которую она могла бы использовать для того, чтобы торговать с твоими конкурентами. Не может сейчас Россия хлопнуть дверью и сказать: "Китай, не буду я с тобой торговать нефтью. Я буду торговать с Германией или с США". Ой, а что случилось? Кажется, не получится.
Здесь все-таки внешнеполитический интерес, потому что Китаю выгодно, чтобы внимание США и Европейского союза было сфокусировано на Европе, на Украине. Потому что в прошлом году мы все уже прочитали стратегию внешнеполитического курса США, где Китай назван ключевым военно-политическим противником США. И это официальный документ, подписанный Блинкеном и Байденом. Кажется, что контуры этого грядущего столкновения уже неизбежны. По крайней мере, это активно пропагандируется американскими СМИ: "Китай – наш враг. Столкновение неизбежно". Ровно поэтому Китай оттягивает все это внимание от себя и говорит: "У вас там конфликт, вы туда отправляете деньги, технику, военных инструкторов. И замечательно. Что угодно, только давайте фокус внимания сместится с Китая на любой другой регион".
Другой внешнеполитический интерес – это торговля. Потому что торговая война не закончена, санкции действуют. И для Си Цзиньпина это отличный повод продемонстрировать свою политическую значимость в обмен на экономические преференции в отношениях и с США, и с Европой.
– Китай не является страной, которая признает юрисдикцию Международного уголовного суда, но все же факт, что суд в пятницу, 17 марта, за три дня до визита Си, выдал ордер на арест Путина. Можно ли представить, что это как-то изменило расклад перед этой встречей и теперь Си встречается не просто с президентом страны, напавшей на соседнюю страну, а он встречается с человеком, которого в мире уже фактически официально называют преступником?
– Здесь, наверное, красота в глазах смотрящего. Мы не знаем случая, чтобы Китай резко вдруг прекратил общение с каким-либо авторитарным режимом. Потому что для Китая любой авторитарный режим, любой лидер во главе этого авторитарного режима – это лучший друг, экономический партнер и политический товарищ. Потому что с ним удобно договариваться, в том числе о поставках по особым условиям для Китая, с ним можно обсуждать инвестиции и преференции для китайских компаний на этом рынке.
Китай с трудом сотрудничает с демократическими странами. Мы при этом не будем забывать, что Китай – крупнейший экономический партнер для 140 стран в мире. Это очень много. Но тем не менее в этих демократиях все, знаете, как-то нестабильно. Сегодня они поддерживают сотрудничество с Китаем, потом вдруг каким-то парламентариям кажется, что договор не очень-то справедлив и его надо пересмотреть, потом они начинают возмущаться, что Китай не выполняет каких-то обязательств: либо требует еще больше, либо нарушает законы. Все как-то очень сложно со странами, где есть парламент, где есть работающая демократия.
А автократы очень договороспособны, очень приятны, и работать с ними всегда комфортно. Поэтому, насколько я припоминаю, пока у нас нет кейса, когда Китай сказал: "Знаете, во главе этого государства преступный лидер – мы с ним прекратим общение", – пока такого не было.
