К 2017 году в Китае было зарегистрировано 5 тысяч частных военных предприятий. Численность персонала – более 4,3 млн человек. Но только двадцать компаний из пяти тысяч могут работать за границей – это около 3200 человек. Насколько они профессиональны и какими располагают возможностями, Настоящему Времени рассказал руководитель школы Востоковедения НИУ Высшая Школа Экономики, профессор Алексей Маслов.
— Это правда, что существует "мягкая жесткая сила" китайская – незримые люди, которые везде есть и могут заступиться или какое-то задание выполнить? Или никаких особых частных военных компаний у Китая нет?
— Частные военные компании у Китая, конечно, есть. Правда, "жесткая мягкая сила" – это в Китае немножко другое, это скорее политический нажим. Конечно, китайские частные военные компании присутствуют по всему миру – да, это факт. Но то, что они не очень эффективны, честно говоря, пока что не очень профессиональны, – это тоже факт.
— А почему в России столько разговоров и скандалов из-за возможного существования частной военной компании "Вагнера", а в Китае столько частных военных компаний, но нет таких скандалов, по всему миру их не ищут? Как вы думаете?
— Как ни странно, именно потому, что в Китае они именно частные. Это компании, которые создаются бизнесменами. Потому что вот эта предпринимательская китайская жилка – она здесь тоже проявляется.
Как китайцы начинали с непрофессионального производства самых разных товаров народного потребления – от машин до компьютеров, половина из которых разваливалась, – точно так же сейчас действуют многие китайские частные военные компании, которые эффективны, наверное, на одну десятую. И самое главное – пока нет никакого доказательства того, что эти китайские частные военные компании связаны с китайским государством.
В отличие от "ЧВК Вагнера", которая – мы видим все больше и больше доказательств – связана с властью в России.
— Есть ли в Китае специальный закон, который позволяет им заниматься этим видом бизнеса, не боясь преследований на родине?
— То-то и оно, что нет никакого закона, который бы регулировал, то есть позволял создание частных военных компаний. Формально – это китайские частные специалисты, которые оказывают именно консультационные услуги за рубежом.
Есть еще другая история, которая сейчас происходит: поскольку Китай развивает свою инициативу "Один пояс – один путь", многие китайские компании, которые участвуют в "Одном поясе – одном пути", нанимают частные структуры именно для охраны – например, грузов, перевозок и так далее. По сути дела, это и есть формальное оправдание существования ЧВК.
— А есть вообще такие структуры, может быть, не частные, которые могут "физические интересы" Китая по всему миру, что называется, защищать?
— Есть очень профессиональные структуры, которые охраняют высших лиц государства, в том числе на выездах, в том числе во время визитов высшего китайского партийного руководства. Но это государственные структуры.
— То есть монополию на насилие Китай никому не отдает?
— Никому. И есть одна особенность. Почему в России есть такие структуры частные, а в Китае нет? Все потому, что у России за последние несколько лет огромный опыт ведения боевых действий за рубежом и не только: это и чеченская кампания, это и Сирия, это другие горячие точки. Поэтому, конечно, люди, которые проходят через горячие точки, в дальнейшем у них остается единственная профессия, и они предлагают свои услуги.
Но если мы посмотрим, например, на довольно примитивные тренировки, которые предлагают китайцы за рубежом зарубежным специалистам – это, конечно, уровень первого разряда по боксу. Это говорит о том, что большого опыта боевых действий у китайских военных просто нет.
— В этом году на учениях "Восток-2018" российские и китайские военные вместе отрабатывали формально наступление на террористов. А американцы думают, что они совместно отрабатывали оборону от нападения стран НАТО. Когда китайцы приезжают – три тысячи человек – в Россию учиться, они учатся вместе или друг против друга воевать, как вы думаете?
— Тут гораздо прозрачнее все. Создаются либо совместные бригады, либо, например, экипажи на кораблях, где по сути дела, россияне передают опыт китайским военным по ведению крупномасштабных военных действий.
— А зачем россияне это делают? Россия не рассматривает Китай как военную угрозу вообще ни в каком виде?
— В военной доктрине России нет Китая как военной угрозы. Более того, честно говоря, если мы отбросим военную составляющую сотрудничества России и Китая, то возникнет вопрос: а в чем мы действительно активно сотрудничаем? Потому что напугать Запад мы можем только совместными военными учениями.
— Есть такое островное государство – Тайвань, которое Китай считает своим, а Тайвань считает иначе. Неоднократно Пекин говорил, что военным способом может занять Тайвань, но не занимает. Это связано с чем? Даже с маленьким островом не может справиться китайская большая армия? Или просто союзники мощные за Тайванем стоят?
— Я думаю, ни то и ни другое. Технически Китай может, конечно, оккупировать Тайвань – и [высадить] быстрый десант, и нанести ракетный удар. Вопрос в том, что после этого Китай на столько времени потеряет легитимность своих действий и уважение других стран, что это будет просто провал государственной доктрины – в том плане, что все вопросы должны решаться только дипломатическим и политическим путем. Поэтому Китай вряд ли на такое пойдет.
КОММЕНТАРИИ