В Чечне и Ингушетии считается, что дети с рождения принадлежат семье отца: поэтому чаще всего после развода они остаются с его родственниками, а матери могут даже не позволять видеться с ними. Последней инстанцией в таких случаях остается Европейский суд по правам человека.

"Живу надеждой"

ЕСПЧ 5 мая вынес решение в пользу жительницы Ингушетии Аси Губашевой, бывший муж которой после развода забрал дочь и не позволяет матери общаться с ребенком. Ася жаловалась на неэффективность работы судебных приставов в возвращении ей дочери.

Женщина говорит, что испробовала все, чтобы не доводить дело до суда: обращалась к старейшинам своего рода и рода бывшего мужа, ходила в муфтият, пыталась договариваться непосредственно с семьей экс-супруга. "Я живу только надеждой и жду возможности увидеть дочку. Я пыталась связываться с бывшим мужем напрямую. В ответ слышу грубость, оскорбления. Он не идет на контакт. Моя девочка называет матерью свою бабушку, а папой – дедушку. Я перепробовала все средства", – рассказала Ася "Кавказ.Реалии".

Ася Губашева развелась с мужем в 2014 году, когда дочери было два года. Отец забрал ребенка и запретил бывшей жене общаться с дочерью. Сейчас девочка живет в доме родственников отца в Ингушетии, а сам отец – в Грозном.

В 2015 году Сунженский районный суд Ингушетии постановил вернуть ребенка матери, но судебные приставы так и не исполнили это решение. В 2016 году была удовлетворена и жалоба матери девочки на приставов. Суд признал, что "мероприятия, выполненные судебными приставами, являются недостаточными для исполнения решения суда". Однако и это исполнено не было.

"Он ей не показывает ребенка и все. Судебные приставы выезжают, но не проводят на должном уровне исполнительных действий, ссылаются на то, что его нет дома, что он живет не в Ингушетии, а в Грозном. Вот так три-четыре раза пересылались эти материалы исполнительных производств. Это время. Минимум полгода нужно на то, чтобы это исполнительное производство перевести из Ингушетии в Чечню", – рассказывает адвокат проекта "Правовая инициатива" Малика Абубакарова, которая представляет интересы Аси Губашевой.

По этому делу адвокаты обращались к прокурору Ингушетии, но дело так и не сдвинулось с места. "Просто была проведена проверка. Сказали, что девочка в хорошем состоянии, что ее семья любит, что все условия для ее развития есть", – продолжает Малика Абубакарова.

В ЕСПЧ Ася Губашева обратилась в мае 2019 года. Суд посчитал, что власти России нарушили часть 8 Европейской конвенции по правам человека – "Уважение частной и семейной жизни". Судьи указывают на бездействие судебных приставов, которые не сумели обеспечить возвращение матери ее ребенка.

Теперь, когда ЕСПЧ вынес решение в ее пользу, адвокаты будут опять подавать заявление в службу судебных приставов.

Без детей и пособия покойного мужа

В октябре 2019 года дело в ЕСПЧ выиграла и лишенная родительских прав чеченка Зелиха Магомадова. Это было первое дело по урегулированию семейных споров в Чечне, поданное в Европейский суд по правам человека, рассматривалось оно семь лет. ЕСПЧ признал незаконным решение российского суда о лишении родительских прав Зелихи в пользу семьи ее покойного мужа.

Зелиха Магомадова – мать шестерых детей. Ее муж Махсуд Болатханов, работавший в милиции, погиб при исполнении служебных обязанностей в 2006 году. А через четыре года братья покойного мужа выгнали 30-летнюю Зелиху из дома в селе Бетти-Мохк Ножай-Юртовского района. Они обвинили ее в плохом обращении с детьми и запретили приближаться к дочерям и сыну. Старшей на тот момент было 13 лет, младшему – четыре.

После гибели мужа его братья забрали единоразовую компенсацию (около 2,5 млн рублей) и вынудили ее оформить доверенность на получение детских выплат по потере кормильца (по 10 тысяч рублей ежемесячно на каждого ребенка). Магомадова говорит, что ее оставили без средств к существованию, взамен привозили только продукты. Она попыталась вернуть детей и обратилась в Наурский райсуд. Ей определили порядок общения – по выходным. Однако, по ее словам, за год с лишним (пока действовало решение) ни одна встреча не состоялась, поскольку "родственники угрожали и скрывали детей".

В 2013 году брат покойного мужа Эльсолт Болатханов через суд лишил Зелиху родительских прав. Опекуном назначили его самого.

Магомадова при поддержке проекта "Правовая инициатива" и чеченской организации "Права женщин" прошла все российские инстанции, однако ничего не добилась. Ее жалобу принял к рассмотрению Европейский суд по правам человека. 8 октября 2019 года ЕСПЧ признал лишение родительских прав незаконным. Суд постановил, что приставы проигнорировали обязанности по организации встреч матери с детьми, а суд, лишая Магомадову прав, "пренебрег их интересами, разорвав связь с единственным живым родителем". Тем самым государство нарушило статью 8 Конвенции о правах человека – "Право на уважение частной и семейной жизни".

После этого адвокаты подали новое заявление в российский суд об отмене решения о лишении Зелихи родительских прав.

У Зелихи пять дочерей и сын. Две дочери уже вышли замуж, у них есть дети. Однако у матери до сих пор нет возможности с ними общаться. Она рассказывает, что они настолько боятся своих родственников по отцу, что даже не дают ей возможности приблизиться к ним.

Похитил больного ребенка

В апреле 2018 года Европейский суд по правам человека вынес решение в пользу жительницы Чечни Элиты Магомадовой. Она жаловалась на решение местного суда Грозного, который постановил, что ее сын должен жить с отцом. Хотя сына ей удалось вернуть за два года до этого решения.

Элита Магомадова развелась с мужем в 2010 году, когда ребенку исполнился год. Мальчику требовалось лечение, и мать переехала из Грозного в Москву. Бывший муж навещал сына, а в 2013 году он приехал в детский сад, забрал трехлетнего ребенка и увез в Грозный.

Весной 2014 года мать подала иск по определению места жительства ребенка. Ленинский районный суд Грозного решил, что мальчик должен жить с отцом. Элите не позволяли видеться с сыном.

В декабре 2014 года бывший муж Магомадовой погиб в автокатастрофе, но сына забрали его родственники. Элита вновь подала иск об определении жительства ребенка, и суд принял решение в ее пользу. Однако приставы не могли найти ни ребенка, ни его родственников.

В ноябре 2014 года Элита Магомадова подала жалобу в ЕСПЧ, и в июне 2015 года суд коммуницировал ее заявление. И только в апреле 2016 года сотрудники Шалинского РОВД вернули Элите Магомадовой сына.

Традиции выше закона

Правозащитники отмечают, что женщины на Северном Кавказе на развод идут крайне редко, терпят побои и унижения, чтобы не потерять детей. В Чечне и Ингушетии после развода дети традиционно остаются в семье отца, поскольку считается, что именно этой семье они принадлежат. Заботятся о них мать отца, его незамужние сестры или жены братьев.

При этом, отмечают правозащитники, немногие женщины в этом регионе решаются обратиться в светский суд, если семья бывшего мужа отобрала ребенка и не разрешает с ним видеться. А судебные приставы часто не могут исполнить решение суда, если оно вынесено в пользу матери. Последней инстанцией в таких случаях остается Европейский суд по правам человека. С 2011 года ЕСПЧ зарегистрировал 58 жалоб в семейных спорах, подготовленных при участии "Правовой инициативы".

Для улучшения ситуации правозащитники предлагают ввести уголовную ответственность за похищение ребенка одним из родителей. (Сейчас в России за это предусмотрена лишь административная ответственность – штраф до 5 тысяч рублей или арест до пяти суток.) Кроме этого, правозащитники считают, что такие решения судов должны исполнять судебные приставы из других регионов, которые не будут ссылаться на местные "традиции".