Каннский фестиваль 2023 года открылся малоинтересным фильмом актрисы и режиссера Майвенн "Жанна Дюбарри" ("Фаворитка"), в котором главную роль Людовика XV исполнил Джонни Депп, несколько лет находившийся в опале и вернувшийся с провинциальной пантомимой о церемониальных версальских буднях. Среди продюсеров картины числятся россияне, что вкупе со скандалами, окружающими картину (Майвенн недавно плюнула за обедом в лицо главному редактору сайта Mediapart Эдви Пленелю, напомнившему ей о сексуальных прегрешениях бывшего мужа Люка Бессона), выглядит, как сомнительный старт для фестиваля, призванного высоко нести и широко популяризировать прогрессивные ценности.
В первые дни публику порадовали новой картиной "Монстр" завсегдатая Канн Хирокадзу Корээды (он победил в 2018 году с "Магазинными воришками"). Это история жизни дисфункциональной семьи, протекающей на фоне общества, дела которого ничем не лучше. Показывая детей, тщетно пытающихся объяснить свои страхи уставшим от тревог взрослым, Корээда превращает мир в "Дом глухого" Гойи, где все видят друг в друге монстров, хотя монстр тут один – присущая человеческой натуре бездумная склонность к осуждению и немедленному остракизму. Угроза бесплотная, но от этого не менее пугающая. Музыку к "Монстру" написал почивший в этом году композитор Рюити Сакамото. Под его полные нежной грусти аккорды главные герои, два десятилетних мальчика, скрываются в разгар тайфуна в лесу.
Лента "Черные мухи" Жана-Стефана Совэра с Шоном Пенном в главной роли оказалась претенциозной драмой, путающей экзистенциализм с натурализмом. Главный герой – врач нью-йоркской скорой помощи, который абсолютно разочаровался в людях, а потому не желает никому помогать. Совэр, очевидно, равняется на мастеров нью-йоркского макабра Скорсезе с Шредером, особенно на "Холодный расчет", но утопает в фактуре, интересующей его больше смыслов. Герой Пенна по фамилии Рутковски чересчур мелодраматично рвет и мечет после каждого вызова к пострадавшим – перед нами словно на витрине мясной лавки проходят разные деклассированные типы, смахивающие на обескровленные туши животных: беременные наркозависимые, больные СПИДом, абьюзеры родом из СССР и прочие жители гетто, вскрывшие либо вены, либо соседа за дозу. В качестве закадрового комментария звучат избитые псевдофилософские максимы. Так, коллега Пенна Майкл Питт, разглядывая очередной обезображенный разложением труп, напыщенно заявляет: если я во что-то и верю, так это в ад на земле.
Турецкий режиссер Нури Бильге Джейлан, которого не без оснований принято сравнивать с Андреем Звягинцевым, представил трехчасовой фильм "О сухой траве", как всегда повествующий о терзаниях интеллигенции, знающей, что живет она неправильно, но также понимающей, что жить иначе уже не выйдет. Вокруг глухая провинция, увы, вдали от моря, призрак надежды тонет в вечном тумане, от обязанностей тошнит, а на права в нынешней Турции глупо рассчитывать. Каждый хороший человек неизменно превращается в плохого, слабого или сплоховавшего – от скуки и порожденного ею бессилия. Джейлан милостиво позволяет своим героям выговориться, но в словах правды нет, лишь жалобы и оправдания – если бы да кабы грянул гром и полил дождь, то может, и сухая трава бы снова заколосилась.
На "Зону интересов" Джонатана Глейзера, любимца синефилов и фестивальных отборщиков, возлагались огромные надежды, обернувшиеся разочарованием. Глейзер экранизировал одноименный роман Мартина Эмиса 2014 года, во многом перекликающийся со знаменитыми "Благоволительницами" Джонатана Литтела. В центре "Зоны интересов" семья коменданта Аушвица Рудольфа Гесса, отгородившаяся от лагеря смерти цветущим садом и прочими буколическими развлечениями: послеобеденным отдыхом в беседке, купанием в живописных озерах, рыбалкой и верховыми прогулками.
Фрау Гесс посвящает свои дни выпечке и примерке конфискованных у врагов немецкого народа нарядов. Ее мать дремлет в гамаке, стараясь не отвлекаться на раздающиеся из-за забора выстрелы и крики. Дети пинают мяч, а утомившись от активных игр, мирно обмениваются золотыми зубами – чем не безделушка. О Холокосте за восемьдесят лет было снято и написано столько, что образовалась уже обширная внутрижанровая классификация.
"Зона интересов" принадлежит к подвиду "Холокост тут рядом", когда в кадре не преступления нацистов, не свидетельства жертв, а только случайный набор вещдоков. В муку для штруделя попал пепел из крематория, в зубной пасте обнаружился алмаз, а в ручье, кроме кувшинок, плавают берцовые кости. Глейзер так старается найти оригинальный подход к банальности зла, что в итоге проходит мимо. В финале Рудольф Гесс, стоя на лестнице, ведущей вниз – видимо, в преисподнюю – тщится опорожнить желудок, но из его рта не льется ничего, кроме булькающих звуков. Зло кончилось, остались одни банальности, пусть и виртуозные.
Мнение обозревателя Настоящего Времени может не совпадать с мнением редакции
