Прокуратура Москвы предупредила политиков, которых избирком не регистрирует как кандидатов в депутаты Мосгордумы: запланированная на субботу, 27 июля, акция в центре Москвы – незаконная. Пятнадцати политикам вынесли предупреждение об ответственности за ее организацию.
Независимым кандидатам продолжают одному за другим отказывать в регистрации, а они по-прежнему призывают людей выйти на улицу. Оппозиционеры называют эту акцию встречей с избирателями – поскольку такой формат не предполагает согласования.
В эфире Настоящего Времени незарегистрированные кандидаты в депутаты Мосгордумы Александр Соловьев и Кирилл Гончаров рассказали о готовящейся акции и о реакции властей на нее.
— Почему власть решила никого из независимых кандидатов не пускать [на выборы] вообще?
Соловьев: Я думаю, все очень просто: они по-другому не умеют. Они мыслят в категориях каких-то средневековых – запрещать, не пущать. И они организовали такой сценарий силовой. Причем сначала, я думаю, они даже особо не рассчитывали на то, что мы соберем подписи. Весь расчет был на то, чтобы положиться на тот подписной барьер, который они создали в 2014 году.
Гончаров: У меня схожее с Александром мнение. Единственное, что мне хочется отметить: действительно нам постоянно говорили о том, что у оппозиции нет социальной повестки, экономической повестки. Мы решили доказать обратное, решили поучаствовать в выборах. Поскольку власть нам постоянно говорит: ну вот же, участвуйте, давайте предлагайте. Мы начали предлагать, мы создали штабы, мы организовали полноценную агитационную работу – и нас не допустили.
То есть речь идет даже не о победе на выборах, речь идет об участии в выборах. Это, на мой взгляд, фундаментальный процесс, который сейчас мы видим, это такое ноу-хау – не допускать до самого участия просто любое инакомыслие, любое живое, любых кандидатов, которые предлагают альтернативную от власти повестку.
— Допустим, в Мосгордуму смогут избраться несколько кандидатов от условной оппозиции – это же не поменяет в целом всю ситуацию в столице России?
Соловьев: Я думаю, что они не мыслят в таких категориях. Если бы там за принятие решений отвечали люди, которые похитрее, возможно, они бы как раз-таки организовали такой сценарий: да и бог с ними, пусть пройдет парочка человек, ничего страшного. Но, во-первых, я могу сказать вам, что даже небольшая фракция из трех-пяти человек – это уже серьезная сила. Когда не один депутат, а именно фракция. Поэтому она могла все-таки, я думаю, повлиять, попортить им много крови. Поэтому они предпочли сервильный сценарий, когда вообще выбирать не из кого, когда вы выбираете между "Единой Россией" и "Единой Россией".
— Кирилл, как вы расцениваете предупреждение прокуратуры о том, что завтрашняя акция незаконная?
Гончаров: Я хотел бы еще добавить к предыдущему вопросу. Да, может быть, фракция была бы небольшой, но сам климат политический в Москве бы изменился. И это бы стало катализатором и примером для остальных регионов. Что можно демократическим путем приходить во власть, можно даже небольшой группой приходить в парламент, и в этом парламенте была бы политическая жизнь. Мы бы отстаивали интересы жителей, мы бы говорили о бюджете, мы бы говорили о местном самоуправлении.
А что касается предупреждения, я столько бумаг от полиции не получал еще никогда. То есть каждое утро я выхожу из дома и каждое утро дежурят двое полицейских, которые мне дарят бумаги с предостережением. Сначала это были предостережения по поводу Пушкинской, потом по поводу Трубной. Это их типичная примитивная, к сожалению, работа.
— Александр, у вас какие ожидания от завтрашней акции?
Соловьев: У меня ожидания, надежда на то, что выйдет как можно больше людей, которые к себе предъявят самые высокие требования – требования об ответственности за то, что происходит в стране.
— А поведение силовиков каким будет?
Соловьев: Я не пытаюсь искать там логику, потому что там логики нет. Возможно, у силовиков будет поведение силовое. Я не отрицаю, огромное количество шансов на то, что они начнут разгонять, потому что они очень боятся того, что сейчас происходит. Может быть, даже не боятся, но они истерят, откровенно истерят. Потому что это истерики – какие-то непонятные уголовные дела по совершенно идиотским основаниям. Над этими основаниями все смеются.
Возможно, будет силовой сценарий. Это не означает, что нам не нужно выходить. Просто единственное, что нам оставили, – это наше абсолютно законное право и, к сожалению, последнее наше законное право. Мы попробовали все по закону. Видит бог, мы попробовали все, мы выполнили даже их условия. И все равно им все не нравится, все равно они нам не дадут защищать наши права. Поэтому только улица.
— Александр, у вас есть какой-то условный штаб, в котором вы координируете как-то свои действия?
Соловьев: Штаб среди кандидатов?
— Да, среди оппозиционных политиков, которых не зарегистрировали, и их сторонников.
Соловьев: У нас есть чат, как обычно, и периодически случаются общие встречи. Мы там решаем, что мы публикуем, какие дальнейшие действия предпринимаем. Этого достаточно.
— Ваши действия, если начнется разгон: что дальше?
Соловьев: Вы знаете, это каждый раз по ситуации происходит, никогда нет никакого рецепта или панацеи какой-то. Если начнется разгон, то в первую очередь я буду стараться объяснять людям, что нельзя ни в коем случае трогать полицейских, [буду] рассказывать им какие-то сугубо правозащитные вещи, чтобы на них не завели уголовные дела, чтобы они не подставлялись. Буду убеждать людей не вестись на провокации, не реагировать на провокации. Предупреждать о стандартных ошибках, которые позволяют так называемым полицейским потом после этого "обиженные" уголовные дела заводить на митингующих за то, что (цитирую реальное обвинительное заключение) кто-то "схватил полицейского за руку, чем причинил ему страдания".
